Эта мысль заставила Кирилла на секунду замереть и покоситься на старенький ноутбук, лежавший на полу рядом с сумкой, – еще одно удачное приобретение, на сей раз из ломбарда. Кирилл глубоко вздохнул, набираясь смелости, потом взял его, сел на кровать и открыл. Экран мигнул и послушно включился. Найти видео удушения, которое показывал Тимур, оказалось не трудно: оно было первым в списке. Загружено всего несколько часов назад.

На экране снова возникла знакомая зернистая картинка. Парень в повязке лягался и царапал себе шею, пытаясь сорвать цепочку. Темная фигура на заднем плане все туже затягивала ее. Потом камера упала на землю, и кто-то поспешно сорвал с лица жертвы повязку. Он лихорадочно крутил головой, но глаза то и дело закатывались, словно у куклы. Наконец сфокусировав взгляд, парень посмотрел в объектив. Зеленовато-голубые глаза еще казались затуманенными, щеки горели, но сомнений не оставалось – Кирилл смотрел на свое собственное лицо. Совпадали даже мелкие детали.

– Кто же ты? – прошептал он, невольно содрогнувшись.

Если бы я только смог ему ответить! Если бы только смог не просто следовать за ним невидимым призраком, а помогать и давать советы! Но я был лишь наблюдателем, зрителем в кинотеатре, который не может даже бросить попкорном в экран.

Видеозапись закончилась, всплыл вопрос: «Повторить просмотр?» Кирилл покачался из стороны в сторону, раздумывая. В конце концов, он открыл Google и набрал в строке поиска тот же запрос, что и Тимур: «Савва, Москва». Результатов было мало, но среди них нашлась страница пользователя Facebook, парня по имени Савва Морозов, родом из Москвы.

Через окно с улицы доносился визг шин, похожий на язвительный смех. Страница загрузилась, и первая же фотография заставила Кирилла удивленно ахнуть. Фотограф запечатлел Савву Морозова, стоящего в холле дома в окружении нескольких других девушек. Черный изысканный пиджак, лакированные черные туфли, голову украшает аккуратно забранный на затылке хвост, так сейчас модно ходить. Кирилл не мог отвести взгляда от лица парня; он несколько раз моргнул, а потом наклонился к экрану в надежде найти хоть малейшее отличие между собой и Саввой. Ощущение было такое, будто смотришь в зеркало: даже небольшие уши и аккуратные ровные зубы у них были одинаковыми!

Чем дольше Кирилл обдумывал эту идею, тем больше убеждался: у него действительно мог быть брат-близнец. Нередко его посещало ощущение, что он не один в этом мире и кто-то наблюдает за ним. Иногда он просыпался по утрам, зная, что всю ночь ему снился парень, который выглядел точно так же, как он. Эти сны всегда бывали очень яркими. В одном из них он ехал верхом по какому-то полю, и солнечный свет плясал на боках ее лошадки. В другом – возился с машинками на заднем дворе. Вера однажды забыла Кирилла в торговом центре. Что, если то же самое случилось и с другим ее ребенком? И все эти странные покупки вроде двух одинаковых пар кед были не признаком депрессии, а подарками для Кирилла и его брата, которого мать однажды потеряла.

Тут настал мой черед задуматься. Вполне возможно, что Кирилл прав и все эти покупки предназначались мне.

Кирилл продолжал изучать фотографию, наводя курсор на стоящих рядом с Саввой девушек и читая всплывающие подписи. Блестящие черные волосы, огромные карие глаза, щель между передними зубами – у Чичерины такая же! – стройная, как молодое деревце. Она стояла, чуть склонив голову набок. Тонкое запястье украшала переводная – или настоящая? – татуировка с красной розой, красное платье облегало фигуру, подчеркивая грудь.

Рядом с Саввой застыла рыжая девушка – Лизавета Чернышова. Красивые зеленые глаза и бледная кожа, которую подчеркивало черное шелковое платье, плотно обтягивающее широкие плечи. Справа и слева по краям – еще две девушки, обе блондинки, с одинаковым разрезом глаз и вздернутыми носиками. Всплывающий ярлык любезно подсказал Кириллу, что их зовут Елена и Галина Фокина, комментарий от Саввы сообщал, что это «Двойняшки-твиттеряшки».

Заглянув Кириллу через плечо, я понял, что знаю всех этих девушек. Когда-то мы были друзьями, но сейчас мои воспоминания больше походили на впечатления о книге, прочитанной года два назад: вы точно знаете, что она вам понравилась, но вот почему именно?

Большая часть страницы Саввы была открыта для всех желающих. Он учился в выпускном одиннадцатом классе в школе, увлекался большим теннисом, обожал шопинг и бассейн. В графе «Предпочтения» значилось: «Люблю Gucci больше Louis Vuitto, но мой сладкий – лучше всех!»

Кирилл удивленно нахмурился.

Я вполне разделял его чувства. Что, черт возьми, это должно значить?

Открыв фотоальбом, Кирилл стал рассматривать снимки множества девушек в теннисной форме и кроссовках. У их ног лежала табличка «Сборная “Волки” по теннису». Савва был среди них: третий слева, волосы собраны в тугой хвост. Рядом с ним стояла девушка-индианка, отмеченная на фото как Нина Борисова. На губах ее играла хитрая приторная улыбка.

Я пристально вгляделся в ее лицо и тут же ощутил легкое покалывание во всем своем невидимом теле. Нина мне не нравилась, но я не помнил, почему.

Следующим был снимок, на котором Савва и Лизавета стояли на теннисном корте рядом с высоким мужчиной. Волосы его уже посеребрила седина, но Кириллу он все равно показался привлекательным. В этот раз всплывающей подписи не появилось, поэтому пришлось доверять комментарию Савва: «На чемпионате города по теннису вместе с Лиз и ее отцом».

Еще одна фотография – Савва в объятиях молодого симпатичного блондина в футбольной форме – была подписана «Лучшие друзья, Гарри!». Первый же комментарий – от некоего Гарика – вторил этой подписи: «Конечно, Савва!».

«Как мило», – подумал Кирилл.

Я не мог с ним не согласиться.

Последним в фотоальбоме был снимок, на котором Савва сидел за столом во внутреннем дворике. Рядом с ним сидели двое взрослых – мужчина и женщина – и девушка с русыми волосами и квадратной челюстью, отмеченная на фото как Вика Морозова. Видимо, родная дочь приемных родителей Саввы. Все они улыбались, подняв бокалы, словно только что был произнесен тост. «Люблю свое семейство!» – прокомментировал снимок сам Савва.

Кирилл долго вглядывался в картинку, стараясь не обращать внимания на щемящее чувство в груди. Именно так выглядели его мечты об идеальной семье, именно такими должны были быть на Земле звездочки с именами Мама, Папа и Кирилл: красивыми, счастливыми, живущими нормальной жизнью в уютном доме. Если бы он отрезал голову от собственного снимка и приставил к телу Саввы, никто не заметил бы разницы. Его история была полной противоположностью тому, чем он мог быть. Там же, на странице Саввы, Кирилл обнаружил несколько видеороликов и немедленно запустил один из них. Ролик был снят на ухоженной зеленой лужайке, похожей на поле для гольфа. Савва, Люба и Лиза стояли на коленях с баллончиками краски в руках. Медленно, без лишнего шума, на большом камне стали появляться цветные надписи.

«Скучаем по тебе, Т», – старательно выводила Люба. Савва ограничился лаконичным: «Здесь была Нина».

– А где Вика? – спросила Лиза.

– Ставлю сотню, что она струсила, – негромко ответил Савва. Кирилл вздрогнул, услышав его голос, он звучал так знакомо!

Остальные видеозаписи были похожи на первую: Савва и его друзья прыгают с парашютом, Савва и его друзья на «тарзанке». Немало было среди них и дурацких розыгрышей, заключавшихся в основном в том, чтобы подкараулить кого-нибудь, а потом неожиданно выскочить всей толпой из-за угла и напугать. Последнее видео называлось «Клянусь жизнью!». Снимали ночью. Первой в кадре появилась Люба, красиво нырнувшая в подсвеченный бассейн. Почти тут же она показалась над поверхностью воды, отчаянно размахивая руками.

– Помогите! Кажется, я сломала ногу! – темные волосы девушки мокрыми прядями закрывали лицо – Не могу… тону!

Камера дрогнула.

– Люба, ты в порядке? – прозвучал за кадром голос Лизаветы.