Открылась раздвижная стеклянная дверь, и это заставило Кирилла резко обернуться. Тимур, восемнадцатилетний парень, сын ее новой опекунши, тоже вышел на задний двор и присел на краешек стола.

– Извини, что вломился к тебе в ванную.

– Пустяки. – Кирилл постарался незаметно отодвинуться как можно дальше. Он не сомневался в неискренности извинений. Остроносый, с глазами-горошинками и вечно сжатыми тонкими губами, Тимур, похоже, задался целью непременно застать его голым. Сегодня на нем была низко надвинутая синяя кепка, мятая клетчатая рубашка на пару размеров больше, чем нужно, и мешковатые джинсовые шорты с таким низким поясом, что молния оказалась где-то на уровне колен. Его подбородок зарос неопрятной щетиной: до настоящей бороды было еще далеко. Кирилл чувствовал похотливый взгляд его карих глаз, скользивший по его облегающей футболке, обнаженным загорелым рукам и длинным ногам.

Усмехнувшись, Тимур потянулся к карману рубашки, достал оттуда косячок и закурил, обдав парня облачком пахучего дыма. Одновременно с кончиком сигареты зажегся и огонек электрической ловушки для насекомых. Щелчок, вспышка голубого света, и очередной москит расстался с жизнью. Если бы только на его месте мог оказаться куда более навязчивый Тимур!

«Отвали, вонючка! – вертелось на языке у Кирилла. – И ты еще удивляешься, что девушки к тебе и близко не подходят?»

Но он промолчал. Этому комментарию – как и многим другим – суждено было окончить свои дни в «Списке Остроумных Ответов, Которые Я не Могу Себе Позволить», занимавшем не один лист толстой тетради, спрятанной в комоде. «Список Ответов» представлял собой хронику язвительных и лаконичных замечаний, которые Кириллу приходилось проглатывать в своих беседах с опекунами, их странными соседями, стервозными старшеклассницами, гоповатыми альфа-самцами старшеклассниками – да почти со всем миром. Куда проще придержать острый язычок, выглядеть милым и незаметным, приспособиться к ситуации и окружающим людям. Кирилл так часто менял приемные семьи, что достиг совершенства в таком поведении. Первым была семья Виктора Левченко. Парень жил у него, когда ему было десять, и виртуозно научился уклоняться от летящих в голову предметов, если опекун выходил из себя и начинал крушить все вокруг. Слава и Урсула, двое хиппи, к которым он попал позже, держали свой огород, но понятия не имели, как готовить то, что на нем росло, – и Кириллу пришлось освоить мастерство кулинара: пек кексы из кабачков, делал вегетарианские запеканки и жарил картошку. Екатерина, опекунша, у которой мальчик жил уже два месяца, работала барменом в казино, в зале для вип-клиентов. Поэтому на смену «кухонной школе» пришло умение фотографировать, виртуозно проходить все уровни «Сапера» на смартфоне – Кирилл получил его в подарок от лучшей подруги Алены, уезжая из прошлой семьи. Еще Кирилл прекрасно умел избегать общества Тимура.

Дела не всегда обстояли так. Сначала Кирилл изо всех сил пытался быть милым с новым братом, надеясь подружиться с ним. Не то чтобы все приемные семьи оказывались плохими и ему никогда не удавалось завести дружбу с другими детьми – просто иногда это требовало немалых усилий. Поэтому Кирилл старался как мог. Он делал вид, что ему тоже интересны видео, которые Тимур смотрел на YouTube (большая часть была посвящена тому, как вскрыть машину при помощи смартфона или взломать автомат с игрушками), даже выдержал несколько трансляций Абсолютного бойцовского чемпионата и честно пробовал освоить терминологию боев без правил. Так прошла неделя – а потом Тимур дал волю рукам, когда Кирилл стоял в раздумьях перед открытым холодильником. «Ты такой милый», – успел он прошептать ему на ухо за секунду до того, как Кирилл «случайно» пнул его локтем в поддых.

Ему хотелось только одного: продержаться в этой семье до окончания школы. Сегодня День труда; занятия начнутся только в среду. Через две недели Кириллу исполнится восемнадцать. Он может уехать в тот же день, но тогда придется бросить школу, найти квартиру и постоянную работу. Екатерина же с самого начала сказала социальным работникам, что не станет возражать, если Кирилл останется до выпускного. «Еще девять месяцев, – твердил, как мантру, Кирилл. – Я выдержу. Конечно, выдержу».

Тимур снова сделал затяжку и протянул ему косяк.

– Хочешь попробовать? – сдавленно спросил он, стараясь не выпустить дым из легких.

– Нет, спасибо, – холодно ответил Кирилл.

Тимур выдохнул облачко дыма.

– Забавный маленький Кирилл, – протянул он. – Но ты же не всегда так хорошо себя ведешь, правда?

Парень запрокинул голову и снова нашел взглядом Маму, Папу и Кирилла. Чуть в стороне от них можно было различить звездочку, которую он недавно нарек Второй половинкой. Сегодня она оказалась совсем близко от звезды Кирилла. Может быть, это знак? Может быть, в этом году он наконец встретит идеальную девушку, предназначенную ему самой Судьбой?

– Черт, – неожиданно выругался Тимур, заметив какое-то движение в доме. Затушив сигарету, он швырнул ее под шезлонг, на котором растянулся Кирилл. В ту же секунду створка дверей сдвинулась в сторону, и во двор вышла Екатерина. Кирилл покосилась на дымящийся окурок – как мило со стороны Тимура снова попытаться его подставить! – и наступил на него сланцем.

Екатерина еще не успела переодеться: на ней был смокинг, шелковая блузка и бардовый галстук-бабочка; осветленные волосы уложены в идеальный французский пучок. Губы подведены яркой помадой цвета фуксии того неудачного оттенка, который никогда никому не подходит. В руках она держала белый конверт.

– Здесь не хватает две с половиной тысячи рублей, – голос звучал ровно, но пальцы нервно мяли бумагу. – Это были личные чаевые от Максима Лагашкина, он даже подписал одну из банкнот. Я так хотела вклеить ее в свой журнал.

Кирилл сочувственно промолчал. Единственное, что он знал о Екатерине – та была одержима знаменитостями. Все встречи с ними фиксировались в специальном журнале, а одну из стен возле обеденного стола целиком занимали глянцевые портреты с автографами. Иногда Екатерина и Кирилл сталкивались на кухне около полудня – такое случалось редко, потому что в это время опекунша только возвращалась после ночных смен. И она охотно делилась новостями: что рассказал очередной финалист шоу талантов, на сколько размеров увеличила себе грудь некая восходящая звезда и каким неприятным человеком оказался в жизни ведущий популярного ТВ-шоу. Кирилл слушал не перебивая. Жизнь знаменитостей и их грязное белье мало интересовали его сами по себе, но информация могла пригодиться, если удастся воплотить в жизнь заветную мечту. Кирилл мечтал вести передачу, посвященную журналистским расследованиям. Екатерине он такого, конечно, не говорил – да та и не интересовалась.

– Когда я днем уходила на работу, деньги лежали в конверте, – продолжала опекунша, глядя Кириллу в глаза. – Теперь их нет. Ты ничего не хочешь мне рассказать?

Кирилл покосился на Тимура, но тот уткнулся в свой телефон. Среди прочих фотографий на экране мелькнул и снимок, сделанный, когда он в очередной раз вломился к нему в ванную. Мокрые волосы Кирилла были стянуты в узел на макушке, но он успел накинуть полотенце.

Чувствуя, что краснеет, Кирилл встретил взгляд Екатерины.

– Мне нечего сказать, – произнес он так ровно, как только мог. – Может быть, Тимур что-то знает.

– Прошу прощения, – хрипло возразил парень. – Я ничего не брал.

Кирилл недоверчиво хмыкнул.

– Мам, ты прекрасно знаешь, что я не мог их взять, – Тимур выпрямился, подтягивая шорты. – Я ведь знаю, как напряженно ты работаешь. Но я видел, как Кирилл сегодня входил в твою спальню.

– Что? – Кирилл вихрем развернулся к нему. – Не было такого!

– Еще как было, – Тимур и бровью не повел. Отвернувшись от матери, он сощурил глаза и наморщил нос, отчего его лицо превратилось в презрительную гримасу. У Кирилла даже дыхание перехватило от такой наглой лжи.

– А я видел, как ты лазил к матери в кошелек! – выпалил он.