На трибунах захлопали.
- Я не достойна, -- хриплым голосом проговорила Флер, качая своей очаровательной головкой.
- Мистер Седрик Диггори также использовал заклинание головного пузыря и первым вернулся со своим пленником, но вернулся на минуту позже установленного времени, -- Фалфпафцы на трибунах разразились криками и аплодисментами, Чжоу поглядела на него, и ее глаза светились от радости. -- Мистеру Диггори мы ставим сорок семь очков.
Гарри сник. Эх, если бы он не копался на дне озера...
-- Мистер Виктор Крам продемонстрировал неполное превращение, что, впрочем, не помешало ему выполнить задание, и он вернулся вторым. Его оценка -- сорок очков.
Каркаров надулся от гордости и захлопал громче всех.
-- Мистер Гарри Поттер с успехом воспользовался жаброслями, -- продолжал Людо Бэгмен. -- Он вернулся последним и потратил на задание гораздо больше условленного времени. Однако предводительница тритонов и русалок сообщила нам, что мистер Поттер первым нашел пленников и задержался на дне только потому, что желал вернуть на сушу не только своего собственного, а непременно всех пленников.
Я и Гермиона взглянули на Гарри вместе восхищенно и жалобно.
-- Почти все судьи, -- тут Бэгмен неприязненно взглянул на Каркарова, -- посчитали, что такое поведение говорит о высоких моральных качествах и заслуживает высшей оценки. Однако... оценка мистера Поттера -- сорок пять очков.
Я и Гермиона от такой неожиданности мгновение глядели на Гарри, раскрыв рты, а потом радостно засмеялись и громко захлопали вместе с остальными студентами.
-- Ну, вот! -- крикнул я. -- Ты, оказывается, не дурака валял, а высокие моральные качества демонстрировал.
Флер тоже хлопала изо всех сил, а Крам приуныл, поґпытался снова заговорить с Гермионой, но та от восторга не обращала на него внимания.
-- Третье и последнее испытание состоится за закате двадцать четвертого июня, -- продолжил Бэгмен. -- За месяц до этого чемпионам Турнира объявят, что это будет за испытание. Благодарю вас всех, что поддержали наших чемпионов.
Глава 27
После второго испытания всем стало любопытно узнать подробности подводного приключения, а, стало быть, и на мою долю перепала часть славы Гарри. Мы оба просто купались в лучах известности. Я по десять раз на день пересказывал свои злоключения, и с каждым разом рассказ у меня выходил чуточку по-иному. Сперва я рассказывал правду: пленников привели в кабинет МакГонагалл, там Дамблдор нас заколдовал, пообещав, что с нами все будет в порядке, и что мы проснемся, как только снова окажемся на поверхности озера. Через неделю мой рассказ превратился в жуткую историю, из которой следовало, что на меня напали и украли, мне пришлось в одиночку отбиваться от полусотни до зубов вооруженных тритонов и русалок, и они меня, в конце концов, одолели, связали и уволокли на самое дно озера.
Я теперь привлекал всеобщее внимание, и Падма Патил стала ко мне благосклоннее и каждый раз, встречаясь со мной в коридоре, старалась заговорить.
-- Но перед этим я сунул в рукав волшебную палочку, -- уверял ее я. -- Мне ничего не стоило расправиться с этими водными болванами.
-- Вот бы на это поглядеть. Ты бы, наверное, храпеть на них стал, -- вставила ироничное замечание Гермиона. Ее все дразнили дамой сердца Виктора Крама, и так ей досадили, что теперь ничего не стоило вывести ее из себя.
Я покраснел до ушей и больше уже о сражении с тритонами не рассказывал.
Март выдался сухой и ветреный. Сов сносило порывами, они сбивались с курса, и почта приходила с опозданием. Бурая сова, которую Гарри отослал к Сириусу с запиской о дне посещения Хогсмида, вернулась только в пятницу во время завтрака, вся растрепанная и взъерошенная. Только Гарри отвязал от ее ноги записку с ответом Сириуса, как она тут же улетела в страхе, что ее снова куда-нибудь отошлют.
Сириус, как и в прошлый раз, писал кратко.
В два часа дня в воскресенье будь у перелаза при повороте на Хогсмид (со стороны "Дервиш и Бэнгз"). Захвати с собой побольше съестного.
- Он что, в Хогсмид вернулся? -- удивился я.
- Похоже, что так, -- ответила Гермиона.
- Не может быть! -- испугался Гарри. -- Его поймают, и тогда...
- Да ладно тебе! До сих пор же не поймали, -- сказал я. -- Да и дементоров в Хогсмиде больше нет.
Гарри сложил записку и спрятал в карман.
У дверей класса зельевариния сбились в кучку Малфой, Крэбб с Гойлом и Пэнси Паркинсон со своими подружками из Слизерина. Они вместе что-то разглядывали и громко смеялись. Похожая на мопса Пэнси высунулась из-за толстого плеча Гойла и задорно глянула на Гарри, Рона и Гермиону.
- Глядите-ка, наши голубки идут! -- хихикнула она, и кучка слизеринцев распалась. У Пэнси в руках оказался журнал "Ведьмин досуг", его-то они и читали. На обложке красовалась какая-то кудрявая ведунья, улыбалась во все тридцать три зуба и держала волшебную палочку над пирогом.
- На-ка, Грэйнджер, почитай, тебе понравится, -- крикнула Пэнси и швырнула журнал Гермионе, та вздрогнула от неожиданности, но поймала. Дверь подвала распахнулась, показался Снейп и махнул нам, чтобы заходили.
Гермиона, Гарри и я устроились, как обычно, за последней партой. Снейп повернулся к доске, взял мел и принялся писать ингредиенты для нового зелья, а Гермиона украдкой раскрыла под партой журнал и стала листать. Статья, что она искала, оказалась в середине журнала. Гарри и я наклонились поближе. Сверху страницы была цветная фотография Гарри, а под ней шла коротенькая заметка, озаглавленная "Разбитое сердце Гарри Поттера".
