- Все в порядке, профессор, -- с трудом выговорила Гермиона и ощупала горло.

   - Пивз, спускайся сюда сейчас же! -- рявкнула профессор МакГонагалл, поправляя свою островерхую шляпу и свирепо глядя вверх сквозь очки в квадратной оправе.

   - Ничего не делаю! -- прокудахтал Пивз, запустив следующей бомбой в группу пятикурсниц, которые с визгом бросились в Большой зал. -- Они все равно уже мокрые, ведь так? Небольшая поливка! -- И он пульнул очередным снарядом в компанию только что вошедших второкурсников.

   - Я позову директора! -- пригрозила профессор МакґГонагалл. -- Предупреждаю тебя, Пивз!

   Пивз высунул язык, швырнул, не глядя, последнюю гранату и унесся прочь вверх по лестнице, кудахча как сумасшедший.

   -- Ну, пойдемте! -- строго обратилась к забрызганным грязью студентам профессор МакГонагалл. -- В Большой зал, побыстрее!

   Гарри, я и Гермиона, оскальзываясь, побрели через холл и дальше, направо, в двойные двери. Я едва слышно ругался сквозь зубы, убирая с лица мокрые волосы.

   Большой зал был, как всегда, великолепен и подготовлен для традиционного банкета по случаю начала семестра. Золотые кубки и тарелки мерцали в свете тысяч свечей, плавающих в воздухе над приборами. За четырьмя длинными столами факультетов расселись студенты, оживленно переговариваясь; на возвышении, по одну сторону пятого стола, лицом к ученикам, сидели преподаватели. Здесь, в зале, было гораздо теплее. Гарри, я и Гермиона, пройдя мимо слизеринцев, равенкловцев и халфпафцев, уселись вместе с остальными за гриффиндорский стол рядом с Почти Безголовым Ником -- факультетским привидением. Ник, жемчужно-белый и полупрозрачный, сегодня вечером был одет в свой обычный камзол, но зато с необъятных размеров плоеным воротником, служившим одновременно и праздничным украшением, и гарантией того, что его голова не станет уж слишком шататься на не до конца перерубленной шее.

   -- Добрый вечер, -- улыбнулся он нам.

   -- Кто это сказал? -- проворчал Гарри, стаскивая с себя кроссовки и выжимая их. -- Надеюсь, они не будут слишком тянуть с распределением, не то я умру с голода.

   Тут за столом раздался слабый и дрожащий от волнения голос:

   -- Эгей, Гарри!

   Это был Колин Криви, третьекурсник, для которого Гарри был чем-то вроде героя.

   - Привет, Колин, -- настороженно отозвался Гарри.

   - Гарри, ты себе не представляешь! Нет, Гарри, ты только угадай! Поступает мой брат! Мой брат Дэннис!

   Интересно он такой же двинутый?

   - Э-э-э... ну... это хорошо, -- пробормотал Гарри.

   - Он так волнуется! -- Колин едва не подпрыгивал на месте. -- Надеюсь, он попадет в Гриффиндор! Скрести пальцы на счастье, а, Гарри?

   - М-м-м... хорошо, ладно, -- согласился Гарри и снова повернулся ко мне, Гермионе и Нику. -- Братья и сестры обычно поступают на один и то же факультет, ведь так?

   -- Совсем не обязательно, -- возразила Гермиона. -- Сестра Парвати Патил учится в Равенкло, а ведь они близнецы, так что по твоей теории должны непременно быть вместе.

   Гарри посмотрел на преподавательский стол. Кажется, там было намного больше пустых мест, чем обычно. Хагрид, ясное дело, вместе с первокурсниками сейчас боролся со штормом на пути через озеро; профессор МакГонагалл, по всей вероятности, руководила уборкой в холле -- но еще одно свободное кресло указывало на отсутствие кого-то неизвестного.

   -- А где новый преподаватель защиты от темных искусств? -- спросила Гермиона, тоже смотревшая на профессоров.

   Еще ни один преподаватель защиты от темных искусств не продержался у нас больше трех семестров. Интересно хоть в этом году у нас будет нормальный преподаватель?

   -- Может, они не сумели никого найти? -- обеспокоенно сказала Гермиона.

   Нет, точно, ни одного нового лица. Малютка-профессор Флитвик, преподаватель заклинаний, сидел на высокой стопке подушек рядом с профессором Спраут, преподавателем травологии, чья шляпа сидела набекрень на копне разлетевшихся седых волос. Она беседовала с профессором Синистрой с кафедры астрономии. С другой стороны Синистры восседал желтолицый, крючконосый, с сальными волосами мастер зелий профессор Снейп.

   Дальше за Снейпом было свободное место, принадлежащее профессору МакГонагалл. А рядом, в самом центре стола, сидел профессор Дамблдор -- директор школы. Его длинные серебряные волосы и борода блестели в свете огней, а роскошная темно-зеленая мантия была расшита звездами и полумесяцами. Соединив концы длинных тонких пальцев и положив на них подбородок, словно уйдя мыслями куда-то очень далеко, он устремил взгляд в потолок, глядя сквозь свои очки-половинки. Гарри тоже поднял глаза к потолку. Тот, благодаря колдовству, отображал все то, что в самом деле происходило в небе, и никогда еще Гарри не видел его таким хмурым. Там клубились черные и фиолетовые тучи, и вместе с ударами грома снаружи по потолку огненно ветвились молнии.

   Да сколько они будут тянуть? МакГонагал их сушит что-ли?

   -- Ох, да когда же? -- простонал я. -- Я готов съесть гиппогрифа.

   Не успели эти слова слететь с моих уст, как двери Большого зала отворились и воцарилась тишина. Профессор МакГонагалл провела длинную цепочку первогодков на возвышенную часть зала. Гарри, я и Гермиона хоть и промокли, казались совершенно сухими по сравнению с первокурсниками -- можно было подумать, что они не ехали в лодке, а добирались вплавь. Все ежились и от холода, и от волнения, выстроившись шеренгой вдоль преподавательского стола лицом к остальной школе -- все, кроме самого маленького мальчика, закутанного в огромное кротовое пальто Хагрида. Пальто было ему настолько велико, что казалось, он выглядывает из черного мехового шатра. Его острое личико, высунувшееся из воротника, было болезненно-взволнованным. Встав в ряд со своими отчаянно нервничающими товарищами, он поймал взгляд Колина Криви, выставил два больших пальца и свистящим шепотом произнес:

   - Я упал в озеро!