-- Давайте громко поаплодируем доблестным проигравшим -- Болгарии! -- громогласно предложил Бэгмен.
И вот в верхнюю ложу по лестнице поднялись семеро потерпевших поражение болгарских игроков. На трибунах прокатилась волна благодарных рукоплесканий; Я видел блеск и мерцание тысяч и тысяч объективов омниноклей, направленных на спортсменов. Болгары один за другим проходили между рядами кресел, Бэгмен называл имя каждого, и сначала им пожимал руку их министр, а затем -- Фадж. Крам, шедший последним, выглядел очень неважно: вокруг глаз залегли черные тени, на лице запеклась кровь; он все еще сжимал снитч. Похоже, что на земле он чувствует себя гораздо неуверенней. У Крама было плоскостопие, и он заметно сутулился. Но стоило прозвучать его имени, как весь стадион разразился громоподобным, разрывающим уши ревом.
Потом появилась ирландская команда. Эйдана Линча вели под руки Моран и Конолли; второе падение явно не прошло для него бесследно, парень основательно окосел, но все равно улыбался от счастья, когда Трой и Куигли высоко подняли Кубок, а трибуны под ними бушевали от восторга. И наконец, когда ирландская сборная покинула ложу, чтобы сделать еще один круг почета на своих метлах (Эйдан Линч сидел позади Конолли, крепко обхватив его за талию и по-прежнему ошалело улыбаясь), Бэгмен направил волшебную палочку на собственное горло и произнес:
-- Квиетус! Они будут обсуждать это годами, -- прохрипел он. -- Вот уж действительно неожиданный поворот... Жаль, что так быстро закончилось... Ах да... я же вам должен... сколько там?
Фред и Джордж перелезли через кресла и уже стояли перед Людо Бэгменом с радостными улыбками и протянутыми руками.
Глава 9
- Не рассказывайте маме о том, что вы делали ставки, -- попросил отец Фреда и Джорджа, когда они спускались по пурпурно-ковровым ступенькам.
- Не беспокойся, пап, -- лучезарно улыбаясь, заверил его Фред. -- У нас большие планы насчет этих денег, и мы не хотим, чтобы у нас их отобрали.
Казалось, в какую-то секунду отец уже собирался спросить, что же это за большие планы, но затем, похоже, решил, что лучше этого не знать.
Мы скоро присоединились к толпам, которые теперь выходили со стадиона и отправлялись к своим палаткам. Фонари освещали путь, в ночном воздухе разносилось нестройное пение, а над нашими головами проносились лепреконы, гогоча и размахивая лампами. Когда вся наша компания в конце концов добралась до палаток, спать никому не хотелось и, оценив разгул веселья вокруг, отец согласился, что можно выпить по последней чашке какао перед отбоем. Все с упоением заспорили о матче. Отец полемизировал с Чарли о способах нанесения ударов; и продолжалось это до тех пор, пока Джинни не уснула прямо за переносным столиком, разлив какао по полу. Тут уж отец велел всем заканчивать словесные баталии и ложиться спать. Гермиона и Джинни ушли в свою палатку, а Гарри и мои братья облачились в пижамы и забрались в свои походные кровати. Из каждого уголка лагеря слышались удалые песни и подозрительные гулкие удары.
-- Ох, до чего же я рад, что не на дежурстве! -- сонно пробормотал отец. -- Представить не могу, каково это -- ходить и уговаривать ирландцев, чтобы они заканчивали праздновать...
я уже заснул, когда раздался крик отца.
- Вставайте! Рон, Гарри, подъем, скорее!
Я поспешно сел.
- Что... что случилось?
Что-то не так. Звуки в лагере изменились -- пения больше не было слышно, доносились тревожные крики и шум беготни.
я спрыгнул на пол со своей верхотуры и отец, уже натянувший джинсы прямо поверх пижамы, сказал:
-- Некогда, Гарри, бери куртку и бегом наружу -- быстро!
Гарри поступил, как ему было сказано, и выскочил из палатки, я -- по пятам за ним.
В свете немногих еще горевших костров мы увидели людей, убегающих в лес от чего-то, что двигалось к ним через поле, выпуская странные огни и гремя чем-то наподобие выстрелов. До нас донеслись громкий издевательский смех и хмельные выкрики, затем последовала мощная вспышка зеленого света, осветившая всю сцену.
Плотная толпа волшебников с поднятыми волшебными палочками медленно двигалась по полю. Мне показалось, что у них не было лиц, но тут я разобрал, что их головы были скрыты капюшонами, а лица -- масками. В воздухе высоко над ними бились четыре фигуры, корчившиеся в невероятных положениях. Можно было подумать, что волшебники в масках были кукловодами, а люди над ними -- марионетками, управляемыми невидимыми нитями, которые поднимались в небо из волшебных палочек. Две из этих фигур были очень малы.
Вот ублюдки. Интересно кто это?
Новые волшебники, присоединяющиеся к марширующей группе, хохотали, указывая на извивающиеся в небе тела. Палатки сминались и падали под наступающими шеренгами. Раз или два я видел, как кто-то из марширующих сносил волшебной палочкой тенты у себя на пути; некоторые загорались, и крики усиливались.
Одна из горящих палаток неожиданно осветила людей наверху, и я узнал одного -- мистера Робертса, управляющего лагерем. Остальные трое, судя по всему, были его жена и дети. Один из шедших в строю своей волшебной палочкой перевернул миссис Робертс вверх ногами; ее ночная рубашка слетела вниз, открыв взорам необъятные панталоны, она силилась прикрыться, как могла, а толпа внизу вопила и улюлюкала.
-- Это безумие, -- пробормотал я, глядя, как малыша-магла закрутило волчком в шестидесяти футах над землей, его голова безжизненно болталась из стороны в сторону. -- Это настоящее безумие...
Выбежали Гермиона и Джинни, набрасывая куртки поверх пижам, и за ними отец. В ту же минуту из нашей палатки появились Билл, Чарли и Перси, полностью одетые, с закатанными рукавами и волшебными палочками наготове.
-- Мы поможем министерским дежурным! -- закричал, перекрывая гвалт, отец, тоже закатывая рукава. -- Вы все -- давайте в лес и держитесь вместе. Я приду за вами, как только мы с этим разберемся.
В лес? Одни?! Ладно, надо действительно убраться подальше отсюда.
