Да и Гарри снова стал предметом повышенного внимания и оживленных пересудов в коридорах, правда, в интонациях шептунов слышалась некоторая перемена. Теперь в них слышалось любопытство, а не враждебность, и несколько раз до нас долетели обрывки разговоров, из которых явствовало, что ребят не устраивает версия "Пророка" насчет того, как и почему удалось Пожирателям смерти вырваться из крепости Азкабан. Недоумение и страх вынуждали этих усомнившихся обратиться к единственному объяснению, которое было им доступно -- к тому, о чем твердили с прошлого года Гарри и Дамблдор.
Изменилось не только настроение учеников. То и дело можно было встретить в коридорах двух-трех профессоров, шепотом ведущих напряженную беседу, -- завидя приближающихся учеников, они немедленно ее обрывали.
-- Должно быть, больше не могут свободно разговаривать в учительской, -- тихо сказала Гермиона, когда мы втроем прошли мимо стоявших тесной группой перед кабинетом заклинаний Макгонагалл, Флитвика и Спраут. -- Если там Амбридж.
-- Думаете, они узнали что-то новое? -- спросил я, оглянувшись на трех профессоров.
-- Если и узнали, мы об этом не услышим, -- сердито сказал Гарри. -- После этого декрета -- какой там у него номер?..
Дело в том, что после побега из Азкабана на доске объявлений появилось такое:
"ПРИКАЗ ГЕНЕРАЛЬНОГО ИНСПЕКТОРА ХОГВАРТСА Преподавателям запрещается сообщать ученикам информацию, не относящуюся непосредственно к предмету, для обучения которому они наняты. Основание: Декрет об образовании N 26. Подписано: Долорес Джейн Амбридж, генеральный инспектор."
Этот последний декрет стал предметом многочисленных шуток Ли Джордан указал Амбридж, что в соответствии с новым правилом она не вправе выгонять Фреда и Джорджа из класса за то, что они играли сзади со взрыв-кусачкой.
-- Профессор, взрыв-кусачка не связана с защитой от Темных искусств. Эта информация не имеет отношения к вашему предмету.
Когда Гарри увидел Джордана в следующий раз, рука у того сильно кровоточила. Гарри порекомендовал ему настойку растопырника.
Каждое занятие по прорицаниям и уходу за магическими существами проходило теперь в присутствии Амбридж и ее блокнота. Она маячила у камина в пропахшей благовониями комнате на башне, прерывала становившиеся все более истерическими вещания Трелони трудными вопросами о птицегадании и гептомологии, утверждала, что Трелони предугадывает ответы учеников раньше, чем они ответят, требовала, чтобы та продемонстрировала свое умение работать с хрустальным шаром, гадать на кофейной гуще или по рунам. Трелони скоро сломается под этим давлением. Несколько раз Гарри встречал ее в коридорах -- что само по себе было необычно, ибо профессор предпочитала сидеть у себя в башне, -- и Трелони что-то лихорадочно бормотала, заламывала руки и испуганно оглядывалась через плечо, издавая при этом сильный запах кулинарного хереса.
К сожалению, нельзя было сказать, что Хагрид на уроках выглядит убедительнее Трелони. Правда, он последовал совету Гермионы и не показывал нам никого более страшного, чем шишуга, -- видимо, к Рождеству и у него сдали нервы. На занятиях он был непривычно рассеян и взвинчен, то и дело терял нить рассуждений, на вопросы учеников отвечал невпопад и все время тревожно оглядывался на Амбридж. Кроме того, он стал держаться отчужденнее с Гарри, мной и Гермионой и прямо запретил нам приходить к нему после наступления темноты.
-- Если она вас поймает, нам всем крышка, -- сказал он им без обиняков, и, не желая ставить его под удар, мы перестали ходить к нему по вечерам в гости.
Известие о побеге десяти Пожирателей смерти прибавило рвения всем членам отряда, даже Захарии Смиту. Но ни на ком это не сказалось так сильно, как на Невилле. Известие о том, что палачи его родителей гуляют на свободе, вызвало в нем странную и даже пугающую перемену. Он ни разу не упомянул о своей встрече с Гарри, мной и Гермионой в изоляторе больницы святого Мунго, и мы, следуя его примеру, тоже помалкивали. Ни словом не обмолвился он и о побеге Беллатрисы Лестрейндж с сообщниками.
Теперь он вообще почти не разговаривал на сборах ОД и неутомимо отрабатывал каждое заклятие и контрзаклятие, с которыми знакомил их Гарри, -- закусив губу от усердия, не обращая внимания на осечки и ушибы. Успехи он делал стремительные. Когда Гарри преподал им Щитовые чары -- способ отражать несильные заклятия так, чтобы они отскакивали в самого нападающего, -- быстрее Невилла ими овладела только Гермиона.
Гари нам пожаловался на боль в шраме после уроков Снейпа.
-- Может быть, это вроде болезни, -- сказала Гермиона, озабоченно глядя на него, когда он поделился своими страхами с ней и мной. -- Как лихорадка. Сначала должно стать хуже, чтобы потом отпустило.
-- От уроков со Снейпом становится только хуже, -- твердо сказал Гарри. -- Мне надоело, что шрам болит, надоело ходить каждую ночь по этому коридору. -- Он сердито потер лоб. -- Хоть бы дверь эта открылась. Надоело торчать перед ней и глазеть.
-- Не выдумывай. Дамблдор хочет, чтобы тебе перестала сниться эта дверь, иначе не велел бы Снейпу учить тебя окклюменции. Просто надо больше стараться.
-- Я стараюсь! -- обозлился Гарри. -- Попробовала бы сама разок... Снейп лезет тебе в мозги -- то еще удовольствие!
-- А что, если... -- медленно проговорил я.
-- Что -- "если"? -- вскинулась Гермиона.
-- Если не Гарри виноват, что не может закрыться, -- мрачно пояснил я.
-- Что ты хочешь сказать? -- спросила Гермиона.
-- Ну, может, Снейп вовсе не хочет помочь Гарри... Гарри и Гермиона уставились на меня. Я мрачно и со значением посмотрел на Гарри, потом на нее.
-- Может, -- я понизил голос, -- Снейп на самом деле хочет еще больше раскрыть сознание Гарри -- облегчить Сами-Знаете...
-- Замолчи, Рон, -- сказала Гермиона. -- Сколько раз ты подозревал Снейпа, и хоть раз оказался прав? Дамблдор ему доверяет, он работает для Ордена, этого достаточно.
