– Зачем?

– Не знаю – предчувствие. Мне кажется, это будет наш ключ. Мы ведь не знаем никаких магических заклинаний.

– Зло не надо звать – оно придёт само, – сказал Рома.

Однако двое идущих рядом с ним встрепенулись – голос его показался им неузнаваемо изменившимся, будто говорил это вовсе не тот молодой парень, который был старше их всего лет на десять, а повидавший жизнь старик. Впрочем, такая иллюзия могла случиться от волнения или страха. Но оба теперь не стали поворачиваться в его сторону.

– Что с тобой? – спросили они, оробев.

Он долго молчал, продолжая идти.

– Похоже, что-то может случиться, – проговорил лишь тогда, когда втроём они остановились возле ворот аббатства.

Ворота снова оказались не запреты, точно также в них оставался небольшой проём – будто сам Дьявол и впрямь приглашал войти.

– Предчувствие? – переспросила Лиля.

– Ага.

– Но мы ведь за тем сюда и шли, чтобы что-то случилось.

– Ну да.

Никита приоткрыл шире массивную дверь, пропуская своих спутников вперёд.

Запах недавнего ужина теперь улетучился совсем, зато в воздухе появилась небывалая свежесть, какая в жаркий сезон даже ночью появляется редко – возможно, так пахли болота, хотя это казалось странным, потому что в них всегда бывает застоявшаяся вода.

Теперь вошедшие вели себя очень тихо.

– Куда направимся? – шёпотом спросил Никита.

– Тут много дверей, нам нужна та, которая ведёт в зал правосудия, – заметила Лиля. – мне кажется, оттуда и следует начинать.

Однако шли они наугад…

***

Когда Рома потянул на себя какую-то дверь, он был уверен, что спутники его рядом и зайдут вместе с ним. Даже продолжал разговаривать с ними и тихонько посмеиваться над тем, как шутят они в ответ. Не сразу догадался, что разговаривает сам с собой, а только когда услышал, как тревожным эхом раздаются его шаги в пустоте старинного помещения, в которое он вошёл. Звук других шагов ни поблизости, ни в дали он не услышал, сколько бы ни прислушивался.

– Лиля, – шёпотом позвал он.

Но не получил ответа.

Хотел тотчас окликнуть Никиту, но вместо его настоящего имени вырвалось другое.

– Фаусто, – прошептал он.

И теперь Роме стало не по себе, потому что слово это впрямь прозвучало как заклинание. Тотчас вспомнил, что все магические фразы на удивление короткие – об этом он слышал не раз.

– Фаусто, – повторил он ещё, однако теперь получилось вовсе не так интригующе, и он решил больше не тревожить старинные стены своим голосом.

Достал фонарик, который предусмотрительно взял с собой.

Почему-то даже мысли не возникало немедленно вернуться и присоединиться к спутникам, которых оставил во дворе. Он даже как будто порадовался, что оказался один, подумал – такая мистическая встреча, которую они искали, подразумевала всё-таки одиночество. Ведь даже если Зло на самом деле здесь обитает, у каждого с ним предстоит свой диалог. Обо всём этом Рома вовсе не размышлял, он скорее это чувствовал, вовсе не пытаясь мысли складывать в слова – рассказывать свои ощущения было некому. Он стал осторожно продвигаться вдоль стены, светя впереди себя фонариком.

Такого света казалось недостаточно. Парень предполагал, что где-то совсем рядом в темноте притаилось нечто гораздо более серьёзное, что стоило увидеть в первую очередь – поэтому волновался и секунда за секундой движения его становились резче. Суматошно он выхватывал из темноты всё подряд: вот его свет скользнул по каменным плитам пола, потом – по изысканным витражам, дальше пробежал по стене и вот тут остановился. Замер.

Рома подошёл ближе и тоже замер, освещая свои фонарём небольшой кусок стены. Рука его задрожала и вместе с этой дрожью свет замерцал, потом погас – это от волнения парень нажал кнопку на фонаре и тот отключился. Теперь он не сразу сообразил, что произошло, и только спустя несколько секунд включил фонарь снова.

То, что рассматривал он на стене, никто другой ни счёл бы чем-то особенным: старинная нарисованная маслом фреска, на ней – женщина в летящих одеждах, лицо близко-близко, так что можно заглянуть ей в глаза. Он и заглянул – сначала просто так, а после понял, что когда-то уже видел эти глаза. Где? На картинке в каком-нибудь художественном альбоме? А может в жизни? От такого узнавания холодок пробежал по спине и капелька такого же холодного пота стекла прямо по позвоночнику – он узнал в этой нарисованной женщине свою бабушку.

Разумеется, даже не думал, что это в самом деле она – такое было невероятно. Однако это необъяснимое сходство опутало мысли каким-то странным дурманом. Несмотря на то, что нарисованная женщина была молода и он никогда не видел такой свою бабушку, просто потому что тогда ещё не родился, он знал черты её лица и выражение глаз. «Как много в мире похожих лиц», – подумал он, намереваясь отойти и отправиться дальше, однако это не удалось – ноги будто приросли к полу, отекли и онемели.

Вдруг Рома почувствовал, что неожиданно сильно захотел есть.

Внезапный голод удивил – ведь совсем недавно он съел огромный кусок пиццы с сыром, колбасой и томатами, так что до утра точно не мог проголодаться… Парень сглотнул слюну и обнаружил, что во рту пересохло – пить тоже хотелось. «Так бывает перед смертью», – почему-то подумал он, вспомнив, как именно бабушка рассказывала ему такие страшные вещи, которые явно не могла знать наверняка, но о которых тоже ей кто-то рассказал. Голод усиливался и жажда тоже. Парень хотел поискать в сумке, зная точно, что там есть у него вода, но руки онемели и он не мог ими пошевелить. «Я умираю?» – такой тревожный вопрос появился в его сознании и он боялся, что кто-то в темноте, тайком спрятавшись рядом, теперь ответит на него утвердительно. «Наверно, так и случаются встречи с Дьяволом, а после человека просто не могут нигде найти», – подумал он.

В следующую секунду услышал совсем рядом какой-то скрежет – будто кто-то ногтями проводил по каменным плитам пола…

Рома хотел закричать, но это тоже не удалось – голос его охрип и звуки не срывались с губ. Оставалось тогда слушать этот скрежет и дальше – он всё настойчивей и громче раздавался в тишине, однако теперь показалось, что страшный незнакомец с огромными жёсткими ногтями находится вовсе не в этом зале, а где-то ниже – может в подземелье, находящемся под старинным зданием, или даже в самой преисподней, если только звуки оттуда в самом деле могут слышать люди. Пронзительный скрежет был ни с чем не сравним и такого Рома точно прежде не слышал – тотчас вспомнил поверья, что перед смертью, особенно преждевременной, за человеком из мира мёртвых прилетают души умерших или бесы рвутся из недр Ада, торопливо стараясь уволочь новую душу туда… Задрожал.

Вспомнил, как целая стая разноцветных бабочек кружила по комнате, когда умирала бабушка, в то же время она слышала, как под полом кто-то царапается, будто норовя разодрать толстенные доски. Но погреба под бабушкиным домом никогда не было, да и звук этот слышала лишь она сама, а все остальные, сколько бы ни прислушивались, ничего не могли услышать… Теперь Рома догадался – это силы Добра и Зла боролись между собой за её душу. А может и вовсе всё было совсем иначе. Может умирала она, потому что постарались злые люди, которые просили бесов погубить её, а добрые сущности, представ в этом мире бабочками, пытались её защитить… Чем дальше парень начинал размышлять, тем больше замечал, что мысли его бредовые. Даже не сомневался – рассудок его помутился и он совсем сойдёт с ума, если не выберется отсюда.

– Фаусто, – позвал он тогда, напрягаясь изо всех сил.

Звук его голоса разлился повсюду и утонул где-то в глубине помещения…

Скрежет тотчас прекратился, а свет фонарика совсем неожиданно выхватил из темноты ту стену, где находилась дверь. Рома кинулся туда и это ему удалось – онемение в ногах прошло и теперь только его торопливые шаги было слышно в пустоте старинного зала.

– Представляете, это имя – Фаусто, – оно правда магическое, – торопливо проговорил он, едва выйдя на свежий воздух. – оно работает, как в ту, так и в обратную сторону.