Поинтересовавшись у моего оруженосца, сколько он потратил на спаивание Жака, я вручил ему в виде компенсации пару милиарисиев. Парень поначалу отнекивался, но, когда я напомнил, что красотки из «Розового Сада» после дорогих подарков любят погорячее, Вим забыл свои возражения, и с моего позволения убежал следом за Роландом, Пьером и Ульрихом. А я в сопровождении грустного Эриха, который вёл в поводу лошадь и тащил в авоське, сделанной из рыбацкой сети, бочонок с серебром, направился к дому Лотты.
Когда мы пришли, моё настроение тоже испортилось. В доме мы встретили Отто (это бы ещё полбеды), а также его младшего сына Мартина, жениха Лотты, вернувшегося из Регенсбурга. Внешне он был копией Отто, только сильно моложе, на вид лет двадцати трёх, или около того. Отто сообщил, что завтра будет свадьба, и что Лотта уже пошила подвенечное платье, а Мартин привёз ей из Регенсбурга свадебные подарки. Странно, вроде бы умом я всегда понимал, что с Лоттой у нас мимолётный роман, и не более того, но тут, гляди ж ты — почувствовал ревность! Видимо, верно говорят, что мы, мужики, собственники, и я привык уже смотреть на Лотту как на свою женщину.
Всё это меня сильно расстроило, хотя я старался не показывать виду. Не задерживаясь в доме, я отправился с Эрихом к переплётчику, забрав сделанные тетради. Потом побывали у медника, получив наконец заказанные рупоры. Следом навестили ювелира Йозефа, закончившего делать перья, а также изготовившего по моему чертежу дюжину точилок из сплава бронзы с серебром, со стальным лезвием, закреплённым специальными зажимами. «Сизый Нос», похоже, так и не понял, для чего эти штуки. Ничего, поймёт, когда карандаши распространятся по миру. Напоследок заглянул к столяру, взяв оставшиеся половинки рубашек для карандашей. Когда Эрих дотащил всё это до дома, я отпустил его в «Розовый Сад», сказав, что он честно заслужил возможность расслабиться. Затем заперся в своей комнате и принялся склеивал карандаши. Закончив, я решил выполнить данное Зиги и Малу обещание, и стал записывать для них в тетрадь адаптированный вариант «Властелина Колец».
Но когда наступила ночь, и я уже готовился ложиться, вдруг услышал, что кто-то скребётся в дверь. Открыв дверь, я увидел Лотту в рубашке. Проскользнув в мою комнату, девушка сообщила что «пришла попрощаться». На мой резонный вопрос, как к этому прощанию отнесутся её свёкор и будущий муж, ночующие в этом же доме, Лотта меня успокоила, рассказав, что Отто и Мартин тоже угостились за ужином её «фирменным» пивом, и теперь спят таким же сладким сном, как и слуги, так что нам никто не помешает. Да, не ждал, что обычная средневековая домохозяйка окажется такой авантюристкой — прибежать к любовнику в ночь перед свадьбой, да ещё находясь под одной крышей с женихом! Впрочем, времени на раздумья мне не дали. Избавившись от рубашки, Лотта мгновенна завела меня, активно помогая снимать одежду. А затем мы почти всю ночь любили друг друга словно в последний раз. Хотя, почему «словно»? Скорее всего, этот раз и правда последний. Вряд ли судьба ещё раз приведёт меня в Ульм.
Только под утро Лотта угомонилась и, лёжа рядом, с загадочной улыбкой гладила свой живот. На мой вопрос, что там можно почувствовать после нескольких ночей, Лотта ответила:
— Когда бывает ТАК, женщина всегда чувствует.
Ну, ничего не могу сказать, я не женщина. Но кто знает, вдруг девушка и правда забеременеет? Надо бы что-то сделать для неё и возможного ребёнка. Подумав, я решил открыть Лотте секрет изготовления карандашей. Ничего сложного тут нет, если знать, как. Компоненты тоже доступны. Глина, рыбий клей, дерево есть всегда и везде, графит тоже достать не слишком трудно. Краски, конечно, дороговаты, но девушке всё же по карману. Да и не очень много их надо. А продавая карандаши, Лотта без проблем заработает на кусок хлеба с маслом и чёрной икрой. Тут главное — секрет сохранить.
Получив бумагу с рецептом и рисунками, и выслушав мои пояснения, Лотта меня поцеловала и, надев рубашку, выскользнула из комнаты со словами:
— Я тебя никогда не забуду!
Чуть не ляпнул в ответ:
— Я тебя никогда не увижу!
Чёрт, только этого не хватало! Может «Юнону и Авось» сочинить? Хотя, это всё потом, а пока надо выспаться. День будет хлопотный, хотя к готовящейся свадьбе я никакого отношения не имею.
Поднявшись на следующий день, я увидел, что приготовления к свадьбе в полном разгаре. Слуги и родня Отто готовили свадебный пир, гости приходили в дом один за другим. Мартин и Отто приоделись в прикиды из крашеного сукна. На женихе был какой-то замысловатый головной убор, помесь тюрбана и барабана, последний писк моды, по словам его родителя. Чуть не спросил Мартина, не мешают ли ему рога носить это великолепие, но удержался.
Лотта надела красное платье, расшитое цветами. В эти времена, как рассказывал Алессандро нам с Ольгой в Алессандрии, белое платье на невесте скорее исключение, чем правило, девушки предпочитают более яркие цвета. Тем более что у Лотты это не первая свадьба.
Я поздравил жениха и невесту, сделав Лотте «скромный подарок» — три набора карандашей девяти цветов с точилкой к ним, показав, как с ней обращаться. Подарок очень заинтересовал Мартина и Отто, но я не стал особо вдаваться в подробности. Лотта им потом сама объяснит, если захочет. Девушка, к слову, восприняла подарок куда спокойнее. Думаю, карандаши она отдаст детям. Ночью мы с ней договорились, что в случае расспросов она ответит мужу и свёкру, что подсмотрела тайком, как гость делает письменные принадлежности.
После этого жених и невеста со свитой отправились в церковь венчаться. Понятно, я с ними не пошёл. Не было никакого желания, да и кто я здесь? Не родственник, не друг семьи, разве что друг невесты… Очень близкий друг, ближе не бывает, это да, хе-хе. Так что я пошёл к портному, забрать заказанную одежду оруженосцев и шёлковое бельё. Вернулся ещё до возвращения молодых из церкви, заперся в своей комнате и продолжил адаптировать творчество Профессора и Лукаса к понятиям Европы XII века, пока в доме гудело свадебное торжество и шёл пир горой. Временами хотелось присоединиться к веселью и начать бить морды — а то что за свадьба без драки?» Но сдержался, ибо невместно. Да и Лотту компрометировать нельзя. В общем, лёг спать в паршивом настроении и в одиночестве. Лотта, увы, этой ночью будет любить не меня, а своего новоиспечённого муженька. От расстройства тяпнул пару стаканов спиритуса, и это помогло провалиться в сон без сновидений.
Проснувшись с головной болью и поправившись вином из фляги, я стал собираться в дорогу. Отто, который французским владел примерно так же, как его невестка, то есть не особо хорошо, но всё же достаточно понятно, давеча сообщил, что его «Благословение» уже на воде, в полной готовности к отплытию. С сожалением покинувшие бордель парни тоже подтянулось, и сейчас помогали в сборах.
Затем мы спустились к завтраку, присоединившись к семье хозяев дома. Лотта и её муж выглядели несколько утомлёнными. Ну да, после бессонной-то ночи… Лотта выглядела спокойной и невозмутимой, а Мартин явно был доволен. Интересно, его жена продемонстрировала ему в их первую брачную ночь то, чему научилась за предыдущие ночи? Тьфу! Чёрт-те что в голову лезет!
Закончив с завтраком, мы оседлали лошадей и, ведя в поводу подаренных графом Эберхардом «протодестрие», а также вьючных лошадей с нагруженными на них вещами, вместе с Отто отправились в порт. Судно Отто «Благословение Господне» называлось по-местному «цилле», то есть просто «лодка», хотя на лодку это плавсредство походило примерно, как карьерный самосвал на легковушку. То есть, некоторые общие черты имелись, но не более того. По мне, тут больше подошло бы слово «ло́дья», употребляемое сейчас на Руси для обозначения похожих судов класса река-море. Судно в длину примерно тридцать метров, и в ширину четыре с половиной, не имело таких округлых обводов как достопамятный хольк «Ундина». Нос и корма прямые и скошенные, расширяющиеся сверху. Над кормой «рога» почти в человеческий рост, между ними — рулевое весло. По бортам уключины для вёсел, по шесть с каждого. В середине над палубой надстройка домиком, перед ней мачта.
