Хотя в последней трети прошедшего века на репутации Варяжской гвардии появилась пара пятен. По итогам битвы при Манцикерте, когда разбитый сельджуками император Роман Диоген оказался в плену, после гибели находившихся с ним варягов, их собратья, оставшиеся в столице, поддержали соправителя Романа — Михаила Дуку, который затем схватил и ослепил отпущенного турками Диогена, умершего от нанесённых ран. Сами варяги, впрочем, не считали, что нарушили свой принцип верности монарху — ведь Михаил тоже был императором (к слову, одним из самых бездарных и неудачных в истории империи ромеев), а Роман, которому принадлежало главное слово, находился в плену. Другой раз, при преемнике Михаила, Никифоре Вотаниате, предшественнике нынешней династии Комнинов, варяги, перепившись, взбунтовались и пытались ворваться в покои старого императора, но были усмирены подоспевшими войсками. Протрезвившись, они просили у императора прощения и получили его.
Однако в целом репутация Варяжской гвардии в Византийской империи стоит высоко, и служба там считается весьма почётной. Глеб, приведя полсотни воинов, сразу получил чин аллагатора[5]. Ну, хорошо хоть не аллигатора. Странные всё же звания у этих византийцев. Поступив на службу, боярский сын ещё при прежнем императоре Иоанне II, отце нынешнего василевса Мануила, быстро отличился на войне с сарацинами, и был повышен до комеса, получив под командование подразделение в сотню штыков, точнее сабель, с интересным для русского уха названием банда. Половина этой банды сейчас находилась на нашем дромоне, другая, с лошадьми, следовала за нами на торговом судне.
Услышав об этом, я сразу подумал, что сказали бы коллеги-сыщики из прежней жизни про опера Делоне? Провалился в прошлое, и сразу пошёл по стезе криминала. Отравил женщину, хоть и ведьму, разграбил награбленное, вместо того чтобы честно сдать всё властям, теперь вот в банду попал!
Впрочем, как объяснил Глеб, название это пришло в позднеримские времена, трансформировавшись из латинского bandum, что означает «флаг». Точно, в будущем я в Европах подобное слышал! В испанском, каталонском, корсиканском и сардинском bandera, в итальянском bandiera, в португальском и галисийском bandeira…
Хотя, по словам комеса, флагов у нынешних кавалерийских банд, уменьшившихся раза в четыре за последние пару веков, по сравнению с пехотными, давно нет. Правда, насколько я знаю, война в это время почти не отличается от разбоя (на чужой территории уж точно), и сравнив банду Глеба с одноименными группировками из прежней жизни, я вряд ли сильно погрешил против истины.
При нынешнем императоре Мануиле, Глеб и его банда (вторую половину которой он тоже набрал в основном из соотечественников), продолжали отличаться на войне. Сначала с крестоносцами из Антиохии, которых Велемирыч называл «Божьими дворянами», потом с сельджуками. Банда Глеба хотя и числилась официально конницей, но русичи неплохо могли и в пешем строю, и на корабле, а в седле были с луком не хуже, чем с мечом. За всё это их ценило начальство. Комес и его люди не раз удостаивались довольно крупных денежных сумм и дорогих подарков. Глебу даже сулили пронию и чин тагматарха[6], но не срослось. Причины помрачневший комес объяснять не стал, буркнув: «Сам виноват».
Тем временем закончился фракийский берег, на котором после Мидии были видны только деревни и загородные виллы константинопольской знати. Флот проходил мимо впадения Босфора в Чёрное море. Ребята надеялись увидеть Константинополь. Но Глеб их разочаровал, рассказав, что столица Византии находится на другом конце пролива, примерно в шести льё отсюда. Так что увидеть мы смогли только две крепости построенные по приказу императора Мануила, охраняющие вход в пролив и сухопутные подходы к нему: Имрос на европейской стороне, и Йорос на азиатской, на Вифинском полуострове. Обе на высоких холмах, с толстенными, по словам комеса, стенами, и мощными круглыми башнями. Н-да, будь эти крепости здесь во времена Вещего Олега, совсем не уверен, что он смог бы добраться по Босфору до Константинополя, и приколотить свой щит на Царьградские врата. Странно только, что византийцы лишь через пару с половиной веков среагировали. Экономили для очередной растраты?
Босфор вскоре остался позади, и наше плаванье продолжилось у берега Малой Азии. На Вифинском полуострове всё те же деревушки и загородные особняки, окружённые густыми лесами, где любят охотиться императоры ромеев и придворная знать, дальше на юг невысокие горы, следом началась равнина Вифинии. Ещё немного — и перед нами появилось устье реки Саггарион. С других кораблей слышны радостные крики на разных языках, ржание лошадей, почуявших близкую землю. Ура! Наше морское путешествие подошло к концу! Флот бросил якоря, началась подготовка к высадке армии на малоазийский берег. Как говорили в рекламе одной финансовой пирамиды времён моего детства: «Ну вот мы и в Хопре!», в смысле на Ближнем Востоке. До Святой Земли осталось всего ничего — только через будущую Турцию пройти, да турку вынести с максимальным счётом!
Река Саггарион, или Сангариос, как её ещё называют, несудоходна (хотя, по словам Вима, изучавшего античных историков, в древности было иначе). Видимо, поэтому в её устье не появился порт. Есть только рыбацкая деревушка по правому берегу. Слева от впадения реки в Чёрное море, по словам Глеба, находится в нескольких льё болотистый лес, так что армию решено было высаживать на более здоровом правом берегу — лихорадок нам ещё не хватало. К высадке всё было готово. Император Византии заранее прислал отряд своих солдат в несколько сотен человек, к которому принадлежала и банда Глеба, а также лодки с рабочими из соседних понтийских городов. Те наделали плотов, и теперь, когда корабли встали на якорь, лодки брали плоты на буксир, подтягивая к борту кораблей, откуда на них перегружали людей, животных и вещи. Затем лодки тащили гружённые плоты к берегу. Шум, гам, разноязыкие крики и ругань, ржание, вопли ослов и мулов… В общем, бестолковщина. Некоторые неуклюжие крестоносцы и особо нервные копытные сорвались в воду. Но… никто не утонул. Вторые выбрались на берег вплавь, самостоятельно, первые благодаря пробковым жилетам и поясам продержались на воде, пока их не вытащили товарищи и не согрели вином. Часть вещей тоже уронили в воду, но почти всё удалось спасти, благодаря привязанным к тюкам спасательным кругам. Исключением были вещи, хозяева которых не позаботились заказать круги у обозных умельцев, либо поскупились купить пробку для них. Забегая вперёд, скажу, что всё это сильно подняло мою популярность в армии, так как пробковые спассредства, прозванные, соотвестенно, поясами, кругами и жилетами Святого Нитколая (в честь покровителя плавающих по водам), вошли в обиход после моей демонстрации в Вуковаре.
В отличие от другие мы высадились на берег в полном порядке, благодаря Глебу, организовавшему десантирование с дромона с военной чёткостью, перевезя и своих людей и нас с нашими зверьми и пожитками. Следом с шедшего вместе с нами торгового судна высадилась вторая полусотня (или аллагия) вместе с лошадьми для всей банды. Высадка армии вообще проходила довольно быстро. Крестоносцам не терпелось побыстрее оказаться на твёрдой земле, а византийские моряки спешили избавиться от пассажиров и груза, чтобы уйта от этого не слишком удобного для них берега до прихода ближайшего из осенних штормов, которые должны были скоро начаться. Так что лагерь на берегу быстро рос. Монархи и наша знать разместились в деревне, жители которой, к слову, ещё до нашего прибытия предпочли временно перебраться в деревни слева от реки, защищённые с суши заболоченным лесом — остался только священник местной церкви. Крестоносцам попроще, включая и нас, пришлось располагаться вокруг деревни в шатрах и палатках. Только обустроились — на следующий день меня выдернули к их величествам. Точнее, к нашим величествам, так как кайзер тут был не при делах.
В одном из двух-трёх домов позажиточнее, где разместились Людовик и Алиенора, я узнал новость — королева в положении. Сюрприз, однако! Помнится, кроме двух дочерей, у Алиеноры не было других детей от Людовика, все её следующие отпрыски были от второго мужа, Анри де Анжу, впоследствии короля Англии Генриха II. Интересно, отчего такие изменения? Подозреваю, хе-хе, что из-за одного попаданца, траванувшего ведьму Адель. Помнится, фаворитка Людовика XIV, герцогиня Монтеспан, участвовала в ведьмовских ритуалах, заговаривая королеву на бесплодие. Может и Адель что-то такое делала? Судя по «оборотной» мази, здешние ведьмы не такие шарлатанки, как в будущем, и кое-что действительно могут. Так что, скорее всего, Адель тоже заговаривала королеву. Не на бесплодие, а на рождение одних дочерей. У самой-то от Людовика сын родился. А стоило ведьме склеить ласты, и короля с королевой потянуло друг к другу. Считай весь поход в одной палатке ночевали, или в одной каюте. Вот и результат налицо, точнее, в животе Алиеноры. Хм, а ведь если королева родит наследного принца, а потом подарит королю ещё нескольких мальчиков, как в ТОЙ истории родила Анжуйцу, хрен Людовик с ней разведётся. И история Франции, а может и не только Франции, пойдёт совсем иначе…
