Ох…
Вроде засыпал я нормально…
Мышцы ломало так, словно меня били всю ночь. Я почти слышал хруст, когда вставал с кровати.
– Эй… – донеслось до меня. – Ещё слишком рано…
– Какой рано… – прохрипел я. – Утро уже…
Кот лежал клубком на краю кровати. Видимо, ему действительно нужно быть рядом с гагатовым кулоном.
Встав с кровати, я направился на улицу. Не умываться, конечно, неприятно, но я всё ещё не починил водопровод в своём санузле. И, если честно, даже не представляю себе, возможно ли это.
Савол пропустил завтрак, поэтому я ел в одиночестве. Раскрытая котом информация о происхождении еды сделала её менее привлекательной, но есть надо.
Ну, хотя бы в воде можно не сомневаться…
Задание: Привести в надлежащее состояние спальни № 2 и № 5.
Инструкции: Материалы и инструменты получить на складе № 3, не подлежащая ремонту мебель должна быть отправлена на переработку в помещение № 28. Замену не подлежащей ремонту мебели получить на складе № 5.
Срок выполнения: До конца рабочего дня.
Награда: 10 единиц опыта.
Преодолевая физическую слабость, я сходил на место работы, зафиксировал все испорченные предметы убранства, а затем, с предварительным списком, покатил тележку к складу № 3.
Странно, но хранитель очага как бы подарил мне инструменты, с которыми я работаю. При прикосновении к каждому из них всплывало окошко с характеристиками изделия и владельцем.
Например, вот эта пила.
Пила одноручная, материал: бронза, дерево.
Состояние: превосходное.
Владелец: Алексей Иванович Душной, служитель смерти I ранга.
Думаю, ничего страшного не случится, если я не буду возвращать инструменты обратно на склад…
– Начинаем… – вздохнул я и взялся за гвоздодёр.
Все инструменты изготовлены из бронзы. Я не самый большой эксперт по металлам, но сдаётся мне, что не должны быть бронзовые изделия такими прочными. Человечество ведь перешло на сталь не просто так, правильно?[13]
Часы тянулись мучительно долго, но я упорно продолжал работать. Качественная работа – это залог успеха. И пусть начальство никогда не оценит этого, зато оценишь ты. Осознание того, что ты большой специалист в какой-либо отрасли – это надёжная подпитка твоего чувства собственной важности, а это дорогого стоит. Многие люди обладают низкой самооценкой, из-за чего неосознанно страдают. У кого-то комплекс неполноценности вызывает «синдром самозванца»,[14] а кто-то проецирует свои мнимые и действительные недостатки на окружающих. В итоге ни те, ни другие не живут так полноценно, как могли бы.
Я это осознал далеко не сразу и в этом мне сильно помогли курсы клинической психологии. Надо отчётливо понимать, что в конечном счёте ничто не важно, кроме тебя. Жертвы допустимы только ради себя и ради своих. У меня своих нет, поэтому я никогда не парился о том, что подумают обо мне другие. Нет, ради социального положения парился и ещё как, но надо чётко делить то, что ты делаешь ради себя, а работа на своё социальное положение включена в это, и то, что ты делаешь ради других.
Иррациональная тяга угодить чужим людям без какой-либо выгоды лично для себя – это что-то близкое к глупости. Люди должны получать ровно столько твоего расположения, сколько заслуживают. Альтруистов никто не любит и не понимает, но все активно ими пользуются.
Вообще, человеческий альтруизм – это интересная с научной точки зрения тема. Я когда-то давно, на начальных курсах университета, писал на эту тему курсовую, потому что тематика показалась мне очень интересной. Парадокс Симпсона – очень любопытная тема, которую я в своей курсовой раскрыл детальнейшим образом, и многое полезное извлёк лично для себя.
Пока думал и страдал от болей в мышцах, починил две кровати. Благо, при их изготовлении использовали высококачественные материалы, не подверженные влиянию плесени. Прикроватные тумбочки – это отдельная история. Если снаружи казалось, что всё нормально, то вот внутри… Внутри были лопнувшие баночки с плесенью. То есть раньше баночки содержали не плесень, но со временем содержимое было ею пожрано. Потом, спустя годы, плесень не вынесла бескормицы и благополучно померла, оставив от себя лишь сухой и серый налёт.
В общем-то, с тумбочками надо что-то решать. Изнутри они полностью конченные, непригодные к эксплуатации, поэтому чинить их – напрасно тратить время.
В итоге решил бросить это дело и банально заменить на новые.
– Думаю, никто не будет против, если я присвою металлические части с этих тумбочек? – спросил я вслух.
– Можешь присвоить металлические части с тумбочек, Алексей, – раздался голос со стены слева.
Там вновь образовался рот хранителя очага.
– Но? – предположил я подвох.
– Пятьдесят грамм твоей крови, – ответил рот.
Коррупция – она ведь внутри нас. Так ли сильно мне нужны эти куски бронзы?
А ведь лишним не будут. Можно попробовать переплавить эту бронзу во что-то более полезное, в перспективе. Если найду человека, разбирающегося в вопросе.
– По рукам, – ответил я рту.
– Помести руку в считыватель, – в голосе хранителя очага слышалось некое предвкушение.
Вновь я помещаю руку в настенный рот, вновь укол и тянущее ощущение. Пятьдесят грамм моей крови хранитель очага забрал быстро, сыто чмокнув напоследок.
– Тебе разрешено забрать металлические части с непригодных к ремонту тумбочек, – сообщил голос хранителя очага.
Кто это вообще такой – хранитель очага? Пол и возраст по этому голосу определить невозможно. Впрочем, если это некий механизм, то уже и не особо важно. Поместье было покинуто очень давно, поэтому нельзя сказать, что хранитель здесь появился недавно. Рот и глаз вообще неинформативны, нельзя с уверенностью сказать даже о возрасте. В общем, есть ненулевой шанс, что это искусственное создание, специально предназначенное для управления поместьем. Но тогда зачем ему моя кровь?
Встряхнув головой, я приступил к работе. Раздербанить тумбочку в тысячу раз легче, чем смастерить, поэтому много времени это не заняло. Теперь у меня в распоряжении есть три десятка бронзовых гвоздей, восемь уголков, три ручки, а также шесть шурупов. Неплохой улов…
Сходив на склад № 3 за новыми тумбочками, я приступил к обработке полов и стен. На стенах плесень по каким-то причинам не разрослась, зато вот пол она поела по всей площади. До конца рабочего дня я не успел, поэтому у меня завязался диалог с хранителем.
– Могу я продолжить работу ещё два часа? – спросил я у стены.
– Можешь, – ответил рот у меня за спиной. – Сверхурочные обговорены не были, поэтому не оплачиваются.
– Сойдёт, – махнул я рукой.
Я пошёл в столовую и начал ужин.
– Не уложился, да? – участливо поинтересовался кот.
– Не уложился, – мрачно кивнул я.
Мрачность моя была вызвана возвращением мыслей о происхождении пищи. Нет, так дело не пойдёт!
– Хранитель очага! – обратился. – Могу ли я рассчитывать на то, что не буду есть пищу, произведённую из человечины?
– Алексей, ты и так не ешь пищу, произведённую из человечины, – ответил рот, образовавшийся прямо на столе. – Все продукты произведены из исходных составляющих, полученных различными способами.
– Ты понимаешь, что я имею в виду, – поморщился я.
– Понимаю, Алексей, – ответил рот. – Сто грамм твоей крови.
– Не советовал бы играть в эту игру, партнёр, – предупредил меня кот.
Но мне нужно знать о том, что я не ем человечину.
– Какие гарантии? – спросил я у рта.
На стене появился глаз. Он пристально посмотрел на меня и озадаченно прищурился.
– Тебе будет выделено отдельное меню из запасённых тел животных, – ответил рот. – Гарантия – моё слово.
– Двадцать грамм крови, – начал я торг.
– Девяносто, – назвал свою цену рот.
