Он пришел в себя, вернулся в свой мир, полный проблем и волнений, и вспомнил, что там, за дверью его ждет Джинхек, который готовит ему бесплатный кофе, и Усоку стало на чуть-чуть, но все же полегче.

Он собрался с силами и закрыл кран, направляясь затем обратно на свое место в зале. Кафе полностью опустело, и он медленно опустился на тот же барный стул, и лишь затем обратил внимание на то, что перед ним лежала небольшая подарочная коробка, обвязанная ярко-розовой лентой.

Усока чуть не передернуло, так сильно он ненавидел этот цвет, но сам факт наличия взявшегося из ниоткуда подарка снова заставил его напрячься. Но в следующее мгновение с ним заговорил Джинхек.

- Я не знаю, любите ли Вы сладкое, но решил попытать удачу, - он продолжал проводить какие-то манипуляции с кофе, проливая воду через фильтр и практически не смотря в сторону Усока.

А тот продолжал с совершенно пустым взглядом пялиться загадочный предмет перед ним, пока до него, наконец, не дошло, что происходит. Это Джинхек сделал ему подарок. И в этот момент Усок мысленно поблагодарил всех несуществующих богов за то, что он не успел толком испугаться.

Он собрался с силами и повел себя как подобает приличному человеку: вежливо улыбнулся, слегка кивнул в знак благодарности и взял коробочку в руки. Она выглядела очень мило, белая со слегка сероватыми полосами витиеватого узора, вот только эта розовая лента, конечно, сильно все портила. Усок развязал ее и отбросил в сторону практически с дьявольским удовольствием.

Внутри была некая очень декоративная конфета в виде, кажется, берета, и Усок не без интереса подцепил ее двумя пальцами и стал аккуратно рассматривать со всех сторон.

- А вот и кофе, - Джинхек поставил перед ним простую на вид прозрачную кружку, и взглянул прямо на своего посетителя, ожидая реакции.

- Спасибо, - ответил тот, и, глядя прямо своему собеседнику в глаза, положил конфету в рот.

Он взял кофе, сделал глоток и, наблюдая за тем, как Джинхек отвел взгляд, был готов поспорить, что тот сильно смутился от подобного неожиданного зрелища. Ай да Усок, ай да мастер провокаций.

- Так вот, - начал было свою историю парень за стойкой, - про моих коллег. Пару дней назад я сидел…

… и не успел Джинхек толком обозначить контуры того, что же все-таки произошло, как его прервал звук вибрации на телефоне Усока. Тот взглянул на этот аппарат, как на врага народа, но, заметив, что звонят по рабочему номеру, быстро сдался на милость этому самому врагу.

- Я прошу прощения, это по работе, надо ответить…

Уже краем уха Усок слышал неловкое ответное «да, да, конечно», проводя пальцем вверх по сенсорному экрану.

Суть всего монолога свелась к тому, что созывается экстренный педагогический совет, и на нем всем, конечно же, надо было быть, о чем Усок и сообщил потом Джинхеку, и при этом он даже не пытался скрыть жалость в своем голосе.

- Я вам тогда в следующий раз расскажу историю, зайдете завтра?

Торопящийся сбежать парень замер на мгновение, чтобы перевести дух и пообещать, что он, конечно же, обязательно зайдет. Его провожал прочь звон дверного колокольчика, взгляд пытливых глаз, а за ним, как тень, неслась суета и бренчало раздражение, будто привязанные к бамперу пустые банки.

Он направился сразу к остановке, несмотря на то, что до работы оставалось идти всего ничего. И, каким-то образом поместив себя в состояние легкого, но неотступающего стресса, он на время забыл о прочих проблемах.

На собрание он подошел одним из самых последних, радуясь уже тому, что, хотя бы, не опоздал. Его раздражающий сонбэ естественно занял ему место рядом с собой, но не сказал Усоку ни слова, за исключением традиционного пожелания доброго утра и вопроса о состоянии дел на данный момент. Это выбивало из колеи не хуже, чем внеплановые сборища на работе, и Усок ощутил себя как пациент, пропустивший свой стандартный прием таблеток.

Он периодически поглядывал на своего соседа, но тот совершенно не отличался от себя обычного: выглаженный костюм, часы, галстук, немного неряшливая прическа, спокойное выражение лица и легкая улыбка. Классика жанра.

Усоку в очередной раз захотелось ударить себя по голове чем-нибудь потяжелее за то, что он себе надумывает больше, чем есть на самом деле. Он всегда ненавидел его болтовню, так почему же сейчас, когда тот молчит, он ощущает себя неполноценно?

Наверное, потому, что он уже не может жить без постоянного стресса.

Вокруг царили мелкие шуршащие шепотки и смешки, которые проникали в Усока настолько сильно, что практически принимали визуальную форму в виде тонких изломанных черных линий, которые в свою очередь собирались в комки по углам, под стульями и возле ушей его коллег.

Они исчезли практически в одно мгновение, когда в аудиторию вошел директор, быстро поприветствовавший подчиненных коротким кивком головы. Он направился прямиком к трибуне, и Усоку пришлось сделать над собой неимоверное усилие, чтобы сымитировать неподдельный интерес. В конце концов, сколько уже раз директор имитировал понимание и терпение в отношении его бесчисленных утренних опозданий.

Тема сегодняшней внеплановой лекции заключалась в этике преподавателя по отношению к ученикам, и Усок готов был рассмеяться от того, сколько же он выслушал таких лекций за всю свою непродолжительную карьеру.

Дальше пытаться изображать внимание не было смысла (он знал все эти лекции наизусть), и молодой учитель позволил себе раствориться в собственных мыслях, которые были окрашены всеми видами негативных эмоций. За подобными размышлениями время пролетело незаметно, и вот он уже сидел за партой в своем классе и приветствовал детей, а через мгновение очутился перед доской с маркером и записывал домашнее задание к последнему на сегодня уроку.

Дети взрываются шумом, прощаются со своим учителем, а Усок думает только о том, что сегодня у него особо нет дополнительной работы, и он сможет уйти домой пораньше.

Дом.

Есть у него еще дом?

Уже ставший практически традиционным путь до учительской расслабляет и настраивает на рабочий лад. За дверью просторного кабинета ярко разливается свет, рассекречивающий витающие в воздухе пылинки, которые, если не присматриваться, можно и не заметить. Погода сегодня в принципе неплоха, отмечает для себя Усок, который из-за всех этих неприятностей перестал обращать внимание на главные радости жизни.

Пройдя за свой стол, предварительно вежливо поприветствовав коллектив, он задумывается о том, что в его жизни приносит ему радость. Работа? Ну, не то чтобы. Погода? Он, увы, не сильно умеет ей радоваться, когда она выходит за рамки приемлемой. Хобби? Он теперь особо ничем в сводное время и не занимается. Может…

…

Джинхек?

- Усок-ши, вам там оставили посылку, на столе лежит, - обратилась к нему молодая учительница, сразу же возвращаясь к собственной работе.

Кабинет продолжал жить своей жизнью. Он кишел, он варился, он работал. А Усок успел за пару секунд несколько раз умереть и снова вернуться в мир.

На его столе и правда располагалась маленькая картонная коробка, перевязанная нежно-изумрудной лентой, на манер того, как был перевязан его сегодняшний подарок от Джинхека, только на этот раз даритель угадал с цветом.

Ну еще бы.

… Усок ощущал это всеми фибрами души. Что коробка была от него…

Он глубоко вздохнул, понимая, что ему нужно собраться и не ударить в грязь лицом перед коллегами. Не хватало еще, чтобы про него слухи пошли. Он сдержанно и шаблонно поблагодарил девушку за информацию, механически, словно робот, отодвинул свой стул и сел на него, держа спину неестественно прямо.

Его руки продолжали действовать на автомате, словно он передал управление собой кому-то другому, и сейчас сидит и просто наблюдает за результатом. Лента оказалась аккуратно развязана и отложена в сторону, коробка открыта, а ее содержимое.

а ее содержимое…

содержимое этой коробки.

.

.

.

Внутри нее лежали его ключи. Его ключи от дома, которые должны были по всем канонам находиться в его сумке. Усок силой подавил в себе порыв начать перерывать ее внутренности, и вместо этого взял этот «подарок» в руки, обнаружив на дне его футляра записку. Ну, конечно.