- Просто высунь уже голову из песка и покажись передо мной, ублюдок, - полупроговорил-полупрошептал Усок, ощущая невероятную сухость в горле.

Он прикрыл глаза, на мгновение впадая в состояние нервной прострации. Его тело слегка подрагивало, словно от холода, в голове поселился ком мыслей, который просто невозможно было распутать, ныли содранные колени. И ему до того было некомфортно в своем же теле, что он обхватил себя руками, имитируя крепкое объятие, в надежде вернуть себе хотя бы толику внутреннего равновесия.

А затем он ощутил мелкие волны вибрации, вбивающиеся в его голову и разбегающиеся затем по всей поверхности его тела. С той стороны стекла кто-то ему постучал.

Это были три размеренных и твердых стука, говорящие сами за себя, и Усока слегка подбросило вперед от волны адреналина, но он быстро вновь собрал себя обратно, как в мешок, и обернулся.

Это был Вэй.

.

Он и правда решил показаться!

.

Усок резко обернулся обратно и начал тереть глаза, словно опасаясь, что они могут демонстрировать ему нереалистичные изображения действительности. Но картина мира не изменилась ни на йоту, когда он вновь посмотрел назад: Вэй стоял, опираясь правым предплечьем на стекло, он мягко, но хищно улыбался и выглядел очень похожим на самого себя. В черной кожаной куртке и джинсах. В кремовой рубашке с узором.

Настоящий злодей.

Усок улыбнулся ему в ответ и жестом пригласил подойти ближе к нему, и тот, оттолкнувшись от последней преграды, которая их разделяла, медленным шагом направился в обход ее, не прекращая при этом буравить Усока разъедающим вплоть до внутренностей взглядом. Усок поднялся на ноги и сделал пару шагов навстречу призраку, который в конце концов решился предстать перед ним в своей человеческой форме.

Он протянул руки вверх, чтобы обхватить ими плечи Вэя, а затем встал на носочки, дабы разница в росте не помешала ему, не медля более ни секунды, поцеловать его. На фоне этого к остановке подошел автобус, который был проигнорирован Усоком как нечто совершенно незначительное.

Последние слова?..

Ничто и никогда не охарактеризует его жизнь лучше, чем извечная подпись в его бесконечных письмах.

.

.

.

.

С любовью,

Вэй