Донхёк взглянул на своего собеседника совсем ненадолго, скорее больше для того, чтобы убедиться в реальности его существования, а затем опустил глаза в свою кружку, не решаясь что-либо говорить.

- Я переехал сюда месяц назад, чтобы жить у дяди. Потому что полтора месяца назад мои родители погибли в автокатастрофе. А три недели назад начал ходить в эту школу.

Донхёк вздрогнул, его грудь сжала невероятной силы боль, такая, будто бы с ним самим случилось ужасное горе. Он продолжал молчать, не зная, что он вообще может сказать в такой момент. Но Марк продолжал говорить.

- Позавчера, когда мы столкнулись в туалете, я пришел в школу на час раньше, чтобы успеть поработать над речами к фестивалю, и тут выяснилось, что мне выпала часть, где ведущий благодарит всех родителей, пришедших поддержать своих детей, и я не выдержал. Потом я, конечно, поменялся с ребятами под предлогом, что не получается хорошо написать. Но на душе остался неприятный осадок. Спасибо, кстати, что поинтересовался тогда, все ли у меня в порядке. Это действительно помогло мне прийти в чувства.

- Но я же ничего толком не сделал… - начал было оправдываться Донхёк, но был опять перебит Марком.

- Ты и не должен был мне ничего. И тем не менее поддержал. Просто прими мое спасибо и не выпендривайся, окей?

Последняя фраза была произнесена в игривом тоне и с улыбкой, и Донхёку ничего не оставалось, кроме как кивнуть и улыбнуться в ответ.

- Ладно, давай с тобой допивать чай и расходиться. Завтра еще тонна дел и «самая эпичная пати», как любит повторять Ченлэ. Умеет же человек создать атмосферу.

- Это точно, - усмехнулся Донхёк, но тут вспомнил о самом важном моменте, - ой, подожди, я ж еще не доделал.

- Никто ничего не доделал, просто оставь. Мы потом допишем. Лучше скажи, ты-то придешь завтра на «самую эпичную пати»?

Марк уже успел встать, забрать свою и его кружки и отнести их к раковине, чтобы помыть.

- Ну я не знаю, я не планировал идти…

- М-м-м, жаль, - ответил тот, стоя у раковины, и слегка оборачиваясь, - может подумаешь? Буду рад тебя там увидеть.

Пустота в голове Донхёка достигла своего апогея, и он готов был сейчас на все, лишь бы Марку было приятно.

- Ну я постараюсь. Если успею все дела доделать до вечера, то тогда приду… Давай, может, помогу с посудой?

Донхёк старается максимально увести тему разговора в сторону, но с Марком это почему-то не особо работает.

- Если будет нужна какая-то помощь с делами, то обращайся. А посуда уже практически домыта.

- И как я смогу это сделать? В смысле, обратиться за помощью? – Донхёк сам поражается от того, сколько много он себе позволяет.

- Ах, да, точно, я уже привык к тому, что каким-то образом чуть ли не вся школа знает мой номер телефона, - он наспех вытирает руки полотенцем и достает небольшой смартфон из правого кармана брюк, - на, позвони себе.

Марк протягивает Донхёку гаджет, а сам отправляется складывать свои тетради в сумку. Донхёк трясущимися руками, чуть ли на последнем издыхании создает два контакта и затем поднимается, чтобы вернуть телефон владельцу. Марк подхватывает и его сумку тоже, и они обмениваются своими вещами, слегка улыбаясь друг другу.

На выходе из школы выясняется, что Марку нужно налево, а Донхёку направо, к большому разочарованию их обоих.

- Ну что, до завтра… я надеюсь? - полуутверждает-полуспрашивает Марк, и Донхёк кивает ему в ответ, прежде чем развернуться и отправиться домой.

И только уже будучи в кровати он выныривает из своего аморфного состояния радости и влюбленности и тут же звонит Ченлэ.

«Боже, мне позвонил сам Ли Донхёк», - отвечают ему по ту сторону телефона, - «не иначе как потоп случился».

«Ченлэ, мне сейчас не до шуток, срочно! Что мне надеть завтра на твою вписку?!»

***

Еще буквально вчера Донхёк даже не подозревал, что сегодняшний день может стать для него как самым лучшим, так и самым худшим во всей его жизни.

Он стоял перед калиткой довольного большого дома, которая была, естественно, не заперта, так как за ней играла оглушающая музыка, сходили с ума люди, и, в целом, все окружение сигнализировало о том, что тут весело. В чем он лично, конечно же, сильно сомневался.

Его терзало множество разных мыслей в тот момент, когда он зашел внутрь. Начиная с того, что он не написал ни строчки за два с лишним дня, и заканчивая тем, о чем он упорно пытался не думать, но все с тем же обратным упорством эти мысли возвращались к нему в голову: Марк.

Он поднял Ченлэ с утра в восемь часов только для того, чтобы тот одел его к событию, назначенному на девять вечера. А он ему даже ничего не сказал, просто молча приехал и помог. Это было довольно внезапно, но сейчас, по мнению Донхёка, было совершенно не время об этом размышлять. Он поблагодарит его чуть позже, когда найдет его, а потом принесет в школу коробку его любимых конфет или что-то такое. Уж Ченлэ-то свое всегда получает.

Идя вдоль небольшой выложенной камнем тропинки, он оглядывается в поисках знакомых лиц. На самом деле, вокруг довольно много знакомых ему лиц, видимо тут чуть ли не вся школа собралась, но ни с одним из них он не знаком на самом деле.

Чуть дальше по левую руку от него стоит довольно большая компания, они что-то бурно обсуждают, смеются и пьют из пластиковых стаканчиков нечто наверняка очень алкогольное. Из всех них выгодно выделяется высокий, красивый парень, одетый в свободные шорты и футболку и носящий на голове бандану. Довольно просто, но ему безумно идет. Тот отвлекается от шумной толпы и обращает внимание на новоприбывшего Донхёка, а затем, что-то сказав своим товарищам, оставляет стакан на соседнем садовом столике и бежит в его сторону.

- Привет-привет, добро пожаловать! – на полпути к нему кричит парень, а затем, уже останавливаясь прямо рядом с ним и быстро осматривая его с ног до головы, продолжает, - а ты кто?

- Эм… привет, меня зовут Донхёк, - аккуратно отвечает тот, слегка зажимаясь, но сразу же понимает, что его имя этому парню явно ничего толкового не сообщит, - я тут по приглашению Ченлэ.

- А-а-а, тот самый друг Ченлэ. Мы все гадали, как же ты будешь выглядеть, даже успели на этот счет поспорить, - сообщает тот, улыбаясь, - ах, да, меня зовут Ёнхо, друзья зовут меня Джонни, ты тоже можешь. Я хозяин всего этого безобразия. Точнее, не так, сын хозяев дома, но уж точно хозяин всего происходящего тут треша.

Они оба рассмеялись на это заявление, но тут Донхёку стало безумно интересно узнать насчет ранее упомянутого спора.

- И, что же, в чем была суть спора? – поинтересовался он как бы невзначай, но продолжая улыбаться.

- Ох, ну… Один наш друг, который знает тебя по школе, сказал, что ты самый красивый парень, каких он только встречал. Другой ему не поверил, слово за слово, вот и получился спор.

- И какая же сторона выиграла?

- Ну, по-моему, тут очевидно, что…

И несмотря на то, как сильно Донхёку хотелось узнать ответ на свой вопрос, ему не суждено было его получить, потому что Джонни отвлек взявшийся буквально из ниоткуда Ченлэ.

- О, наконец-то ты пришел, приветик! – неугомонный парень подлетел к Донхёку и буквально повис на нем, зажимая в объятиях, - пойдем скорее, мне срочно нужно тебе кое-что сказать!

Ошарашенный внезапным появлением друга, он даже не успел ничего толком ответить, как Ченлэ, схватив его за запястье, потащил его куда-то в сторону дома, попутно извиняясь перед Джонни. Тот лишь помахал им вслед, улыбнувшись, и, убрав руки в карманы своих великолепных шорт, отправился назад к компании друзей.

Они шли довольно быстро, причем Ченлэ настолько крепко удерживал запястье Донхёка, что в какой-то момент ему стало попросту некомфортно.

- Боже, да объясни мне, куда ты меня так тянешь? – возмутился он, высвобождая свою многострадальную руку из крепкого захвата лишь для того, чтобы через мгновение вновь оказаться в ловушке.

Ченлэ развернулся, приобнял его за плечи и продолжил прокладывать свой путь дальше так, будто бы Донхёк для него вообще не существовал. Он осторожно оглядывался по сторонам, как бы боясь, что их могут заметить. И, лишь зайдя за угол дома и наконец, отпустив своего друга, он решил, что пришло время для разговора.