Алек вздохнул, пытаясь собраться перед тяжелым разговором.

Иво занервничал:

— Что случилось? Что ты узнал?

— Это школа для роботов, Иво, — негромко сообщил Алек.

Мальчик просиял от радости:

— Мы роботы?!

— Мы — да. Ты — нет.

— Блин! — он моментально поник, с досадой пнул половицу на полу.

Алек опешил:

— Что блин? Ты хочешь быть роботом?

— Это же прикольно!

— Нихрена не прикольно! — взвинчено ответил Алек. — Меня создали два месяца назад! Мне перекачали воспоминания какого-то мертвого пацана! У меня его тело и его внешность! У меня нет ничего своего, я не знаю, кто я, это не прикольно!

Рот Иво округлился от удивления в идеальную букву «О».

— Кто это с тобой сделал?

— Господин Волков, — процедил Алек, бухаясь на кровать. У него больше не получалось называть этого бывшего главного инженера школы «Люксферо» отцом. — Я, как дурак, беспокоился за него, жизнью рисковал, чтобы их с мамой спасти, а они даже не в опасности! Он здесь работает, как миленький, уже не первый год!

Иво, как это с ним обычно случалось от нахлынувших эмоций, забегал по комнате будто электровеник.

— Ну, ничего себе делишки! — говорил он. — А он же робототехник, да? Он, значит, всех перепрогра… перепрограммир… перепрограмми-ру-вы-ва-ет здесь?!

— Перепрограммирувывает! — передразнил Алек. — Я сам видел, как он это сделал с каким-то парнем из класса Николь!

— Ого, ого! — восклицал Иво. — Он главный злодей!

— Далеко не главный, — заметил Алек.

— Но тебе, наверное, ничего не грозит, — рассуждал мальчик. — Ты его сын, он пытался тебя вывезти, он не станет тебя «посвящать», вот увидишь!

— Иво, они, скорее всего, уничтожат всех остальных, а тебя сделают куратором на будущий год…

— Чего? — Иво замер на середине комнаты. — Я не хочу!

— А они не спрашивают, хочешь ты или нет.

Алек рассказал другу всё, что успел узнать сам. Под восклицания: «Да ладно?!», и: «Каспер тоже робот?!», и снова: «Да ладно?!», он объяснил про устройство школы, конечную цель такого «обучения», судьбы предыдущих учеников и безвыходность положения: если они не смогут перенастроить всех, они их убьют; если они смогут перенастроить всех, это всё равно, что смерть, потому что они отключат критическое мышление. Независимо от успеха эксперимента — они все обречены.

Все, кроме Иво, потому что он человек.

Все, кроме Алека, потому что он сын некогда главного инженера.

Только у них двоих есть шанс на спасение, но нужно ли им спасение ценой вечного заточения в стенах школы «Люксферо»?

— Я не хочу, — прошептал Иво, когда Алек задал ему этот вопрос.

— Я тоже не хочу.

— И что делать?

— Каспер торчит здесь уже год. У него есть план.

Каспер сказал, что выхода нет. За это время он обошёл школу вдоль и поперек, заглянул за каждую дверцу и даже изучил отходящие половицы и дыры в стенах — вдруг выход замаскирован? Но бесполезно — он ничего не нашёл, только потратил время. Долгие месяцы своего заточения он думал, что окон нет тоже. А потом Феликс Кавальканти потерял бдительность.

Они занимались сексом в спальне Каспера — специально для этого директор выделил ему отдельную комнату. Чем дольше они поддерживали эту связь, тем больше господин Кавальканти проникался мальчиком-роботом всерьёз: начали звучать слова любви, обещания вытащить его отсюда, «только потерпи еще чуть-чуть». Обещания Каспер давно научился не слушать, зато доверие директора с каждым днём повышалось: сначала он дал ему ключи от аппаратной («Следи за записями: эти малолетки распускают слухи, что я пидор, ничего из этого не пропускай в Управление»), а потом открыл путь в святую святых: у них случился секс в его, в директорской спальне.

— Каспер сказал, это единственное помещение в школе с окнами, — пояснил Алек. — Оно находится… Нарисуй!

Иво взял графический планшет и устроился за столом со стилусом наготове. Алек подробно, по памяти, объяснил, где находится спальня: на четвертом этаже левое крыло, металлическая дверь с радиоактивной наклейкой «Опасно!», за ней лифт наверх — он ведет в спальню на крыше.

— На крыше? — удивленно переспросил Иво. — Я всегда о такой мечтал!

— Видимо, он тоже, — хмыкнул Алек. — Каспер говорит, через окна можно выбраться на крышу, а с крыши спуститься по пожарной лестнице.

Иво резонно заметил:

— Но как мы попадем в его спальню? Там кодовый замок?

— Нет. Там система распознавания лиц. Открыть может только он.

— Ты считаешь, он любезно откроет нам двери? — хмыкнул Иво.

Алек покачал головой:

— Не считаю. Но у Каспера есть план.

.

Каспер никогда так раньше не делал.

Никогда.

Он либо обрадуется, либо заподозрит его в сговоре. Третьего не дано. Это либо удача, либо провал.

Парень долго мялся возле глобуса, прокручивая его с Полонии до Аллабамы и обратно. За дубовым столом, едва слышно касаясь сенсорной панели клавиатуры, стучал по клавишам Феликс Кавальканти — готовил отчёт для Управления с количеством успешных «Посвящений».

Дела двигались медленней, чем Центру «П» хотелось: за первое полугодие 2040-го года они казнили троих ученых-биоробототехников, а посадили в тюрьмы — еще пятнадцать, что на пять человек больше, чем за весь прошлый год. Уровень неповиновения возрастал, специалисты отказывались сотрудничать, а иных кадров, способных создать или перепрограммировать биоробота в стране всегда было немного. Господин Волков, два месяца назад совершивший одно из самых страшных преступлений против человечества — незаконное создание биоробота, чудом избежал казни и заключения: без него Посвящение в «Люксферо» стало бы просто невозможным.

Кавальканти бубнил под нос про «безвыходное положение»: требуют результатов, но откуда он их возьмет, если на свободе почти не осталось специалистов?

— Если вы чего-то требуете, так создавайте для этого условия, я так считаю, — ворчал он, раздраженно стуча по пробелу.

Каспер отошел от глобуса и, поглядывая по сторонам, неспешно приблизился к столу. Опускаясь на столешницу локтями, он выгнул спину — так, что самому стало противно от своего бесстыдства — и игриво сказал:

— Кажется, кому-то нужно расслабиться.

Кавальканти сказал, будто бы недовольно, а на самом деле — Каспер это знал — сгорая от желания:

— Здесь что ли?

— Не-е-е-ет, — игриво протянул юноша, подхватывая директора за галстук. — У тебя.

— В спальне?

Касперу не понравился его тон. Почудилась в нём какая-то нотка недоверия.

Как можно более непринужденно он сказал, притягивая мужчину к себе:

— В душе.

Кавальканти подчинился движению Каспера и приблизился к его лицу. Один глаз директора был в блаженстве прикрыт, а второй, не мигая, смотрел прямо на парня — каждый раз этот кукольный взгляд пробирал его на мурашки. Никак не получалось привыкнуть.

— Мы еще никогда не были в душе, — шептал Каспер в его губы. — Только ты и я…

— И вода, — промурлыкал Кавальканти, прямо как кот.

— Да-а… Я буду мокреньким для своего папочки…

Касперу стоило усилий сдержать гримасу отвращения на лице, когда он произносил эту фразу, но именно она была решающей. Захлопнув крышку ноутбука, Кавальканти, перегнувшись через стол, вцепился — именно вцепился, другого слова Каспер к этому действию подобрать не смог — в губы юноши своими губами, и с жадностью, измазывая его рот слюной, начал целовать.

В такие моменты Каспер жалел, что он именно биоробот. Страх, что его стошнит, подстегивал тошноту еще сильнее.

Когда они выходили из кабинета, Каспер, закрывая дверь, стукнул по ней два раза. Два раза — значит, можно идти за ним. Один раз — что-то пошло не так, идти нельзя. В темноте коридоров тут и там, вжавшись в стены, стояли ученики «Люксферо».

На четвертом этаже, когда Кавальканти остановился перед дверью, Каспер напрягся: это был решающий момент. Он знал: где-то за ним, по пятам, идут Алек и Иво — должны идти, они так договаривались. Он их не видел, не слышал и не чувствовал: это было хорошо — им нельзя попадаться. И в то же время это заставляло нервничать: а вдруг не идут? Вдруг всё пошло не по плану? Он уже устал проходить через этот ад ради ничего. Каждый раз он ждал за свои муки обещанного спасения, а спасение не приходило.