— Чей-то сын, — тихо повторил я, — как же так получилось, что сын Арсини остался здесь, а сам он кочевал с караванами?

— Его сын страшно болел, — коротко сказал Даяо, — а сам Арсини был одним из самых молодых и сильных вимрано. Но его сын не выжил бы в пустыне. Поэтому один из старых мудрецов, которому тоже оставалось жить недолго, решил спасти его такой ценой. Он пришёл в Корроско и предложил им вполне очевидную сделку: свою жизнь и свои силы в обмен на то, чтобы это дитя вылечили и дозволили здесь жить. К счастью, он выжил. Мы даже все один раз его увидели. Такой взрослый, сильный, целеустремлённый. Любит руководить, всё подчёркивает… в общем, уж Арсини точно не зря сюда пришёл.

Я уже не мог воспринимать этот поток правды. Маис — сын Арсини. Маис, никогда не знавший своего отца, да и матери тоже. Сколько из них росли вот так? Что было хуже: не знать своего отца или каждый день видеть, как он неизбежно умирает ради тебя?

— Что мне делать, — я поднял взгляд на Даяо, — пожалуйста, скажи. Я уже не знаю, что мне делать. Не знаю, могу ли я вообще что-то.

После этого вопроса с Даяо сошли мягкость и сочувствие. Его лицо стало решительным и твёрдым, и даже его слепые белые глаза, казалось, смотрели на меня со строгостью и осуждением.

— Пробравшись сюда, Дэмиен, ты запустил цепь необратимых последствий. Незадолго да нашего ухода Йегерос нашёл племя, в котором хранится кинжал смерти, и я молю оба солнца о том, чтобы он его уговорил. Что требуется от тебя? Ты должен быть готов, что все, кого ты знаешь в этом мире, начнут стремительно умирать. И когда это начнётся, помни: ты ни в коем случае не должен останавливаться. Чтобы все, кто уже умер, и кто умрёт, пока ты будешь двигаться к своей цели, умерли не зря. Смерть уже близко, и я её не боюсь. Как не боится её уже практически никто из нас, ибо такая жизнь — во стократ хуже смерти. Главное — двигайся до конца и ни за что не останавливайся. А теперь прости… мне нужно отдохнуть… проклятье, как же я устал…

Старый вимрано прикрыл свои слепые глаза и без сознания повис в капсуле. Ещё целую минуту я стоял и смотрел на него, не веря, что сейчас, скорее всего, вижу его в последний раз. И когда я отвернулся от его капсулы… то услышал шаги. А мгновение спустя в зал вошли… Лексаб, Гимлав и Викай…

— Так-так-так, — нехорошо ухмыляясь, сказал Лексаб, — кажется, кто-то проявил неосмотрительность, позволив тебе сюда проникнуть. Надо бы не забыть наказать их как следует за нерадивость…

— Сначала позаботьтесь о том, чтобы выбраться отсюда, — с ненавистью прошипел я, собирая воду отовсюду, и при этом очень бережно, чтобы не потревожить ещё целые капсулы, — потому что наказывать сейчас будут вас. И, возможно, куда сильнее, чем вам кажется…

— В самом деле, — Лексаб сорвал с себя странное подобие пиджака, в котором ему явно было тесно, и вокруг его ладоней тут же заплясал зелёный огонь, — что ж, маленький нахал, покажи, на что способен…

— Не калечь его сильно, — осадил Лексаба Гимлав, — он должен остаться здоровым. Чтобы его можно было хотя бы засунуть в одну из этих капсул, если уж совсем откажется сотрудничать.

— Не переживай, здоровяк, сделаю в лучшем виде, — сладко ответил Лексаб. Не в силах больше выносить их наглый, лицемерный вид, я с воплем ненависти бросился вперёд, призывая на помощь все силы, какие только мог…

Глава 5. Четыре стихии.

И в этот самый момент меня подхватил поток воздуха, который отбросил далеко вглубь зала.

— Аккуратнее, Дэмиен, — мягко сказал Викай, завершая магические пассы руками, — если тебе так охота буйствовать — делай это там, где ты ничего не разрушишь.

Вместо ответа я сотворил в своей руке единственный ледяной сюрикен и запустил его через весь зал в Викая. Ледяная звёздочка стремительной искрой пролетела помещение и ударила Викая по лицу, прочертив на его щеке глубокую кровавую борозду. Тот же, ни капли не изменившись в лице, провёл пальцами левой руки по щеке и задумчиво посмотрел на свою кровь.

— Кажется, в этот раз он настроен серьёзно, — задумчиво сказал он, — а ведь эти двое утверждали, что его не так просто вывести из себя. Что ж, видимо, у тебя будет много работы, Лексаб.

— Это даже хорошо, — шинрано, приближаясь и вызывая всё больше зелёного огня, смотрел на меня со злобным предвкушением, — если бы кто-то знал, как я соскучился по хорошей схватке.

В очередной раз мне пришлось очищать разум от гнева и брать себя в руки. В бою злость совсем не помощник, я ведь уже столько раз в этом убеждался! Но как же сложно всякий раз держать себя в руках, когда узнаёшь настолько страшную и отвратительную правду!

В этот момент Лексаб обрушил на меня поток своего пламени, который он тщательно до этого концентрировал. На всякий случай я закрылся сразу при помощи трёх ледяных щитов: с подобными огненными чарами я ещё ни раз не сталкивался, и потому приходилось страховаться. Страховка была оказалась не лишней: первый щит испарился в воздухе, словно его и не было, второй продержался секунду, но тоже не выдержал. И лишь третий сумел сдержать эту страшную атаку.

Понимая, что сейчас Лексаб должен испытывать откат от столь мощной атаки, я начал проводить свою собственную. Ледяные сюрикены в этот момент показались мне отличной идеей. Позволив последнему щиту растаять, я тут же приказал воде собраться в множество ледяных звёзд, после чего тут же атаковал Лексаба. Тот, действительно тяжело дышавший после моей атаки, не успевал уклониться и сделал то единственное, что ему оставалось. Он упал на колени и припал к земле, закрывая голову руками и спасая от ледяных звёзд лицо и глаза в первую очередь. Вызвав из небытия новую порцию воды, я хотел было собрать её в единый ледяной гарпун и атаковать Лексаба, но тот совершенно внезапно из своего положения полыхнул огромным количеством силы. Это был не огонь, скорее волна очень горячего воздуха, и я слишком поздно сообразил, чем это чревато. По моему драконьему костюму тепло прошло без вреда, по ладоням и лицу тоже, в принципе, было терпимо, но вот глаза… их обожгло сухим жаром, и я на несколько секунд потерял способность видеть. Поспешно отскакивая в сторону и воздвигая перед собой новый ледяной щит, второй рукой я зачерпнул новую воду и поднёс её к глазам, поспешно приводя зрение в порядок. И когда я снова мог видеть, то первым перед моими глазами оказался Лексаб, уже придавший своему зелёному огню форму копья, которым он замахивался в мою сторону. Я едва успел отскочить назад, как место, где я только что стоял, вспыхнуло невыносимым жаром.

— Тебе лучше сдаваться, — прорычал Лексаб, — у тебя нет шансов! Забудем, что всё это случилось, и будем работать дальше. В противном случае ты займёшь своё место среди этого безмозглого скота.

Эти слова всколыхнули в моей душе холодную ярость. Эти вимрано находились здесь по доброй воле, по доброй воле отдавали свои силы и свою жизнь ради этого города. Называть их после этого безмозглым скотом… никого и никогда в моей жизни не оскорбляли сильнее!

Вода вокруг меня полностью пропала. Лексаб, принявший это за моё согласие, потушил свой огонь. Преждевременно.

В своих руках я собирал всю доступную мне сейчас силу, чтобы сотворить как можно более мощный гипнотический импульс… и обрушил его на Лексаба. И тот, к огромному своему удивлению, внезапно обнаружил, что не может сдвинуться с места.

— Ну что, — подойдя, с ненавистью прошипел я, — нравится положение безмозглого скота, тварь? А это ещё не всё! Это тебе прощальный подарок от всех, кого твои псы здесь замучали!

Сотворив в своих руках небольшую сосульку, я, тщательно прицелившись, вонзил её Лексабу точно в левый глаз. Лёд с отвратительным чавкающим звуком вошёл в глазницу, и оттуда брызнула бесцветная жидкость. Лексаб, так и не сумевший освободиться от тисков моей воли, взвыл от невыносимой боли, но уже в следующий момент я вызвал новую воду, которая, приняв форму ледяного кулака, отправила ненавистного шинрано в затяжной полёт. Который окончился точно у ног двух оставшихся градоправителей. Те, сурово посмотрели сначала на Лексаба, который продолжал скулить и держаться за повреждённую глазницу, а потом на меня. Я тяжело дышал, никак не в силах поверить в то, что это случилось. Меня уже довели до такого состояния, что я был готов ТАК калечить и причинять ТАКУЮ боль! Что же со мной будет дальше?!