Глава 6. Связать несвязуемое.

— Дэмиен, — услышал я своё имя, — спрячься и не показывайся на глаза, пока мы не закончим. И, прошу тебя, ни в коем случае не вмешивайся! Если ты пострадаешь — нам всем конец.

По правде говоря, я и не особо горел желанием вмешиваться в схватку, ибо до сих пор так и не решил, чью же сторону стоит принять. Поэтому, выполняя приказ Агера, накрыл себя иллюзией и отступил в сторону палаток, туда, где уже никого не было. Женщины и дети давно попрятались, мужчины же выстроились в два ряда, готовые сражаться.

Я медленно отходил, осторожно оглядываясь назад. Ферсты кастильванцев уже были совсем близко, но всё-таки они предпочли высадиться в паре сотен метров, явно не желая, чтобы их звери пострадали в бою. Когда же приземлился Йегерос, то он воздел руки к небесам… а в следующий момент в воздух взвилась туча песка. Маг воздуха, о котором всегда с таким почитанием все отзывались, сейчас показывал своё могущество. Видимость мгновенно упала почти до нуля. Однако через несколько секунд…

Однако, в противовес этому, через несколько секунд явили свою силу и мудрецы вимрано. Невзирая на свои очевидные слабость и немощность, видимо, находясь около источника воды и когда это было очень надо, кое-что они всё-таки могли. Вода из пруда поднялась и, разлетевшись на бесконечное множество капель, дождём обрушилась на своих защитников. И подобный жест нёс двойную нагрузку: он мало того, что практически убрал пыль и песок со стороны своих защитников, так ещё и те, прикоснувшись к родной стихии, казалось, получили дополнительный заряд бодрости. И когда из песчаного облака показались первые гвардейцы Йегероса, они бросились на них в атаку.

Я в этот момент, исполняя приказ альбиноса и убираясь как можно дальше от места битвы, уже находился на краю палаточного городка. Обернувшись и увидев, как схлестнулись атакующие и вимрано, я внезапно испытал жгучее желание вмешаться. Сколько же мне пришлось ждать! Сколько времени я был вынужден бездействовать и терпеть то, что другие решали за меня всё: что я должен делать, что не должен, когда есть, когда спать, сколько знать и сколько не знать. И, казалось, эту же жажду ощутил и мой артефакт, ибо левая рука зудела и дрожала от желания вступить в схватку. Я с удивлением поднял руку и уставился на татуировку. Никогда ещё мой артефакт не пытался проявлять характер, пытаясь склонить меня к тем или иным поступкам. Впрочем, времени думать об этом у меня не было…

— Здравствуй, мой хороший, — раздался голос у меня за спиной, — ты же ведь не думал, что тебе удалось от меня улизнуть, не правда ли?

Я обернулся. И, верно, в нескольких шагах от меня стоял Анаму. Могущий, вероятно, безо всякого вреда подобраться ко мне и без лишнего шума вырубить… Но всё же не отказавший себе в удовольствии удивить меня своим внезапным появлением. Впрочем, уже через секунду я понял причину такой беспечности. У него за спиной стояли Таши, Гунрам и Моэн. Вероятно, в планы Йегероса тоже не входило, чтобы я пострадал в результате этого столкновения, поэтому эти четверо были отправлены персонально за мной.

— Тебе надо было вырубить меня, пока была возможность, — нехорошо ухмыляясь, сказал я, вызывая к своим ладоням струи воды, — один раз я пощадил твою жизнь. Второй раз сдерживаться не буду.

Реплика возымела свой эффект. Анаму, бросивший свою драгоценную библиотеку, чтобы прилететь сюда и сказать мне, как я ему безразличен, потемнел от злости.

— Никому не вмешиваться! — прорычал он, — сопляк мой!

К счастью, сотворённой воды мне хватило для того, чтобы соорудить приличных размеров плеть. И, собственно, этой плетью мне и пришлось отгонять Анаму, который безлишних слов тут же бросился на меня.

Что ж, здесь ощутимо была видна разница между этим поединком и поединком с Агером. Библиотекарь, казалось, едва утруждал себя уклоняться от моей водной плети, которой я по нему попал один-единственный раз. И то, скорее, из-за эффекта неожиданности. Уже через десять секунд во вторую руку мне пришлось сотворить ледяной щит, чтобы отгонять его от себя, когда он совсем уж разрывал дистанцию.

Во-вторых, поединок происходил на песке. И, проклятье, как же было неудобно драться на песке! Ноги постоянно увязали, не было нормальной точки опоры. И только сейчас я в полной мере понимал, насколько для мага важна точка опоры во время колдовства. Ведь, запуская ту же ледяную стрелу, маг использует своё тело в качестве стартовой точки для толчка этого снаряда. А для меня, который перед тем, как сотворить эту ледяную стрелу, был вынужден сначала призвать для сего действия воду, отсутствие точки опоры было губительно вдвойне.

И Анаму, казалось, это прекрасно понимал. Сам он, кстати, использовал песчаную поверхность на все сто процентов: скользил он по песку, практически не оставляя следов, прекрасно по нему прыгал и приземлялся. Мало того, он даже позволял себе упасть и сделать перекат, если того требовала ситуация.

И, в третьих, Анаму был без оружия. Прочие гвардейцы вместо привычных клинков держали в руках какие-то рукоятки. Вероятно, раскладные шесты или палки для отлова пуири, ну или что-то в этом духе. Чтобы, даже если возникнут определённые проблемы, всё же взять меня живьём. Библиотекарь же либо не доверял никакому оружию, либо конкретно меня желал взять голыми руками. И со страхом стоило признать, что он медленно, но верно добивался своего, выжидая, пока я на этом треклятом песке выдохнусь окончательно, после чего провести последнюю атаку.

В отчаянии обернувшись, я увидел, что нахожусь совсем недалеко от пруда, где обычно купались дети. Сам пруд меня интересовал мало, благо что воды там и не осталось, зато очень интересовали камни, на которых можно будет относительно устойчиво закрепиться. Медленно и осторожно я начал смещаться.

И для опытного бойца, которым, несомненно, являлся Анаму, это не стало секретом. Мгновенно оценив, куда и с какой целью я начал двигаться и использовав несколько прыжков и пару перекатов, он сместился, закрывая от меня каменную поверхность.

Понимая, что игнорирование этого тактического момента неизбежно приведёт к поражению, я пошёл ва-банк. Вызвав такое количество воды, на которое только был способен, я направил её в Анаму. И едва библиотекарь, новых приёмов от меня не ждавший, оказался окружён водой, как я её заморозил. Из-за спешки и отсутствия долгой практики чары получились ненадёжными, и такой заморозки едва хватит на несколько секунд. И эти спасительные секунды надо было использовать с толком.

Секунда. Я, отбрасывая приличия, падаю на четыре лапы и мчусь к каменной поверхности. Секунда. Гулкие шлепки по песку говорят о том, что остальные гвардейцы начали действовать. Секунда. Я добираюсь до каменной поверхности. Секунда. Позади меня хрустит лёд. Секунда. Я вспоминаю Пентаграмму Конвергеций и присваиваю себе десяток нелестных эпитетов за то, что вспомнил о ней так поздно. Секунда. Гулкие шлепки по песку всё ближе. Секунда. Вызванная из небытия памяти пентаграмма ледяным рисунком вспыхивает на камнях. Секунда. Шлепки по песку сменяются топотом по камням. Секунда. Пентаграмма дарует мне дополнительные силы и…

— Стоп! — приказываю я, испуская гипнотический приказ. После чего оборачиваюсь и вижу всех четверых, заставших буквально в двух шагах от меня.

— Успокаиваемся, — сказал я, унимая бешено колотящееся сердце, — делаем три шага назад и усаживаемся поудобнее.

Все четверо гвардейцев выполнили мой приказ. Первые секунды я ощущал, как их воли бьются в тисках моей — и не могут вырваться. Вовремя я вспомнил о пентаграмме, однако. Без неё меня бы сейчас скрутили. И, вероятно, сделали бы несколько нехороших вещей. Йегерос наверняка отдал им приказ взять меня живым — но не целым и невредимым.

Однако в этот момент Анаму, всё-таки сумевший частично вернуть себе контроль, засмеялся.