— И почему я должен этому верить? — зло усмехнувшись, спросил Нуада, не отрывая взгляда от лица сестры, которая в этот момент казалась ему беззащитной, хрупкой, подобно хрусталю, который трескается на части, стоит неосторожному гостю опрокинуть его.

— Потому что это правда, — дрожащим голосом ответила Нуала, в уголках глаз которой начинало щипать от непрошенных слез.

— И ты клянешься мне, что не совершишь никакой глупости за то недолгое время, что принц еще будет тут? — настойчиво и серьезно спросил Нуада, смотря сверху вниз на сестру, в ее большие и чистые глаза, задернутые прозрачной слезной дымкой, покрывающей и его взор.

— Какую глупость я могу совершить? — горько усмехнувшись, вопросом на вопрос ответила Нуала, не в силах отвести взгляда от глаз брата, обрамленных черными тенями, придающими ему устрашающий и демонический вид.

— Зная тебе, могу сказать, что абсолютно любую, — иронично заметил Нуада, поглаживая большим пальцем алебастровый подбородок сестры.

— Клянусь, — одними губами ответила Нуала, не имея права сказать что-то иное, дабы не разгневать брата и не обратить его неистовую ярость на невиновного принца Акэла.

— Вот и умница, — снисходительным и насмешливым тоном произнес Нуада, вызвав у Нуалы легкий укол обиды.

— А теперь я могу пойти к себе? — тихо и неуверенно спросила Нуала, сомневаясь в том, что она действительно желает покидать брата.

Ведь каким бы ужасным, жестоким и деспотичным он ни был, она продолжала всем сердцем любить его: это казалось ей полнейшим безумием, возможно, так оно и было. Однако кто не теряет рассудок, когда начинает испытывать к своему ближнему нежные и сильные чувства.

— Конечно, можешь, — едва заметно вздохнув, ответил Нуада, убирая от лица фейри свою ладонь.

На секунду его посетила мысль о том, чтобы поцеловать Нуалу, оставив на ее прекрасных розовых губах собственную печать, однако он поспешил отогнать ее, не желая испугать и обескуражить сестру, которой, как он думал, были до дрожи противны его прикосновения.

Нуала, услышав ответ брат, медленно встала со стула, оказавшись в непозволительной близости от Нуада, заставившей ее смущенно и испуганно опустить взгляд. Эльф же остался непоколебим, словно его вовсе и не интересовала в этот момент сестра, однако эта была лишь внешняя ненатуральная оболочка, подобная той, которую долгое время носят змеи, пока она сама не сползет с них, обнажив настоящую кожу, прояснив их окрас.

Опустив белокурую голову в легком поклоне, Нуала быстро развернулась, заставив бирюзовую юбку изящно взметнуться, обнажив алебастровые щиколотки. Нуада же, смотря на удаляющуюся фигуру сестры, непроизвольно вздохнул, откидываясь на резную спинку стула.

Мысли одна за другой сменяли друг друга, заставляя эльфа напряженно постукивать по поверхности мраморного стола. Наконец, Нуада, взяв в ладонь кубок с темно-гранатовым вином и сделав из него небольшой глоток, негромко, но выразительно подозвал слугу, который уже через несколько мгновений был в комнате, готовый служить своему господину.

— Да, Ваше Величество, Вы что-то хотели? — быстро спросил юный рыжеволосый и курносый слуга в темно-зеленой одежде.

— Да, Гидмунд, я хочу, чтобы сегодня ты внимательно следил за принцессой Нуалой, и если она попытается встретиться с кем-то, то не препятствуй ей, однако проследуй за ней и запомни каждое ее слово и движение, — негромко приказал Нуада, пустым взглядом смотря перед собой, на кубок, который он сжимал в ладони.

— Конечно, мой король, — уверенно ответил рыжеволосый Гидмунд, с пониманием смотря на своего господина.

— Хорошо, — отпив вина из кубка, проговорил Нуада, сжимая челюсть, так, что на скулах проступили заметные желваки. — И, Гидмунд, когда узнаешь все, что только можно, сразу отправляйся ко мне, в ту же секунду, — сказал эльф, когда юный слуга стоял уже возле двери. Тот, услышав приказ, послушно кивнул и вышел из комнаты, негромко закрыв за собой дверь. Нуада же, сделав еще глоток, бросил серебряный кубок на пол, оросив каменное покрытие гранатовыми каплями.

— Что ж, посмотрим, моя дорогая Нуала, чего стоит твоя клятва, — недобро усмехнувшись, негромко проговорил Нуада, погруженный в собственные противоречивые мысли. Нуада не верил тому, что сказала ему сестра, ни единому ее слову, а потому он не мог допустить того, чтобы принц Акэл забрал у него Нуалу, не в этой жизни точно.

Комментарий к Глава 7. Часть 1.

Вот и новая глава. Даже не знаю, понравится ли она вам, мои дорогие читатели, однако буду очень на это надеяться)

========== Глава 7. Часть 2. ==========

Акэл прохаживался по покоям из угла в угол, пребывая в глубокой задумчивости. Мысли о принцессе Нуале никак не хотели покидать его, заставляя вновь и вновь думать о том, как можно помочь ей избавиться от влияния брата.

После весьма напряженного ужина образ Нуады приобрел для Акэла более нелицеприятные черты, которые он теперь стремился возвести в Абсолют, полагая, что многое в поведении эльфийского короля все это время являлось фальшью и ложью, прятавшими истинную подгнившую сущность.

Принц более не мог думать о друге, как о достойном и верном своим принципам воине. Мысль о том, что Нуада, говоря о любви и уважении к своему народу, даже не способен был любить и уважать собственную сестру, считая ее не более, чем предательницей, недостойной понимания и сочувствия, приводила его в недоумение.

Акэл даже представить не мог, что подоплека такого поведения намного глубже и серьезнее, нежели простое и эгоистичное желание унизить и сломить провинившуюся принцессу, не оправдавшую оказанного ей доверия.

Глубоко вздохнув, Акэл сел на большой деревянный стул, устало откинувшись на спинку и прикрыв ладонью глаза, желая справиться с неприятной ноющей болью в висках. Его взгляд блуждал по комнате, бегло и задумчиво, не останавливаясь ни на чем конкретном.

Наконец, глаза Акэла блеснули от неожиданной мысли, которая, подобно урагану, пронеслась в голове, заставив губы растянуться в незаметной довольной улыбке. Принц быстро схватил один из лежащих в объемной стопке листов, положив его рядом с собой. Слегка дрожащей, но твердой рукой он стал выводить маленькие и аккуратные буквы, которые, складываясь в слова и длинные строки, заполняли собой поверхность бумаги.

Акэл писал быстро, словно в горячке, будто бы боясь что-либо забыть или не успеть изложить что-то важное в своем небольшом письме, адресованном принцессе Нуале. Несколько густых черных капель даже упало на лист, оставив после себя неприятные и грязные кляксы, однако эльф не придал этому ровным счетом никакого значения, будучи погруженным в написание важных и нужных строк.

Закончив, принц на секунды прикрыл глаза и, приблизившись к деревянной поверхности стола, с силой подул на бумагу, помогая чернилам высохнуть и впитаться в пергамент. Сложив лист пополам, Акэл вывел крупными и витиеватыми буквами имя сестры короля.

Откинувшись на спинку стула, принц задумчиво и напряженно посмотрел на письмо, лежащее перед ним, и между его бровей пролегла глубокая и заметная складка. Ему надо было встретиться с Нуалой, увидеть ее и поговорить с ней, заставив как можно скорее покинуть этот дворец и его пределы, оставив позади тяжелые и приносящие боль воспоминания и мысли.

Акэл не знал, как можно будет устроить подобное, если принцесса всегда находится под внимательными взорами слуг и стражи, однако это необходимо было сделать, несмотря ни на что: другого шанса в будущем могло вовсе и не представиться, а потому нельзя было полагаться на волю случая.

Неожиданно Акэла посетила довольно рискованная и ненадежная мысль о том, чтобы встретиться со служанкой Нуалы и попросить ее помочь ему. «Это глупо, однако у меня нет других вариантов, которые так или иначе не имели бы серьезных минусов и сложностей», — вздохнув, проговорил внутренне принц, желая таким способом успокоить себя и убедить в правильности подобного решения.