Поражённый столь неожиданным действием еврейки, Хельштром неуверенно ответил на поцелуй, аккуратно сомкнув ладонь на щеке Шошанны. Когда же она отстранилась от него, не отведя, однако нечитаемого взгляда от его лица, словно пытаясь понять, какое действие он предпримет, штурмбаннфюрер, секунды помедлив, прижался к её лбу своим, устало сомкнув веки.

Этой ночью Хельштром изменил своей традиции и не отправился домой сразу после того, как получил желаемое. Эту ночь он решил провести в квартире «ненавистной» ему еврейки. Этой ночью Шошанна впервые за несколько лет спала не в одиночестве…

Комментарий к Глава 4. Вечер, виски и два человека, запутавшиеся в собственных чувствах

Кажется, меня увело куда-то не туда…

========== Глава 5. Каждый из них по-своему предатель ==========

Комментарий к Глава 5. Каждый из них по-своему предатель

Это было трудно, долго и больно… Буквально клещами вырывала из себя каждую строчку. Надеюсь, оно того стоило. Приятного прочтения;)

Этого дня Шошанна ждала непозволительно долго, и вот он настал. В глубине души девушка ожидала, что почувствует нечто особенное, однако внутри было пусто. Казалось, ожидание высосало из неё все эмоции, оставив лишь ледяное безразличие, словно не акт мщения совершала она, а обыденную работу. Шошанну даже забавлял факт того, что жестокое убийство немецкой элиты из чего-то невозможного и нереального превратилось в один из пунктов в длинном списке запланированных на день дел. Впрочем, это уже не имело никакого значения. Поворачивать назад Шошанна не собиралась. Не собиралась она и давать отсрочку монстрам, заслужившим самое жестокое наказание.

До премьеры оставалось не больше двух часов… Совсем немного, как можно было подумать. Однако для Шошанны каждая минута тянулась нестерпимо медленно, словно вязкая субстанция, стекающая по стеклянной поверхности. Девушка даже сбилась со счёта, сколько сигарет она выкурила только в первой половине дня, прохаживаясь из угла в угол.

Дрейфус хотелось бы сказать, что она нисколько не волновалась, наоборот, чувствовала себя как никогда уверенно и бодро, однако это было не совсем так. Конечно, страх не беспокоил её, не терзал сердце, не путал мысли, вынуждая сомневаться в собственном решении, однако потаённое беспокойство всё же давало о себе знать.

Всё складывалось как нельзя лучше — никто так и не догадался о её замысле, никто не решился на проверку кинотеатра, никто не подверг сомнению безопасность проведения премьеры именно в этом здании. Столь удачное стечение обстоятельств не могло не напрягать, сея в душе ростки сомнений и беспокойства.

Везучей себя Шошанна никогда не считала, даже несмотря на то, что вот уже несколько лет ей удавалось избегать смерти. Казалось, знакомство с штурмбаннфюрером Дитером Хельштромом было наилучшим из возможных вариантов развития событий. Конечно, немца не стоило списывать со счетов, умаляя тем самым уровень опасности, которую он представлял, однако, Шошанна была почти уверена, будь на его месте Ганс Ланда, для неё всё бы закончилось плачевно. И откупиться от того своим телом она бы уже не смогла.

Глубоко вздохнув, Шошанна неверными пальцами полезла в почти пустую пачку из-под сигарет. Марсель, стоявший неподалёку, делал вид, что не обращает внимания на её странное поведение, однако взгляд его то и дело скользил в сторону чуть ссутулившейся девушки, зажигающей сигарету и вдыхающей табачный дым.

— Это десятая за последние несколько часов… — с показным равнодушием протянул Марсель, даже не поднимая взгляда на Шошанну, которая, услышав его замечание, только хмыкнула, скривив губы в слабой усмешке.

— Всего десятая, — выдохнув табачный дым, произнесла Шошанна, устремив взгляд на противоположную стену, на которой висело несколько киноафиш. — Время тянется безумно медленно… — цокнув языком, задумчиво добавила девушка, заметив, как Марсель в ответ неопределённо пожал плечами.

— Волнуешься? — наконец отвлекшись от своего занятия, поинтересовался Марсель, внутренне желая услышать положительный ответ.

— Нет, — только и ответила Шошанна, отойдя от стены, и приблизилась к Марселю, сев на край стола.

— Оно и видно, — фыркнув, пробубнил Марсель, поймав на себе строгий взгляд Дрейфус. — Не бойся, Шошанна, сейчас тебе не надо никого играть. Со мной ты можешь быть честной.

Шошанна, услышав его слова, лишь выразительно изогнула бровь. Признаваться Марселю в том, что она, несмотря на показную холодность и напускное бесстрашие, испытывала волнение, девушка не хотела. Конечно, ему было бы куда спокойнее, если бы он знал, что не только им овладевали изредка сомнения, страхи или же трусливые порывы, однако Шошанна не желала демонстрировать перед ним истинные чувства и эмоции, которые переполняли её в этот момент. Даже в качестве своеобразной эмоциональной поддержки.

— Мне пора готовиться к премьере, — проигнорировав слова Марселя, произнесла Шошанна, получив в ответ лишь натянутый смешок.

Не дожидаясь, пока Марсель скажет ещё что-нибудь, Шошанна медленным и уверенным шагом направилась в сторону своего кабинета. На секунду в голове её промелькнула мысль о том, чтобы обернуться, одарив мужчину беглым взглядом, однако она поборола в себе это сентиментальное желание, посчитав его неуместным.

Марсель же продолжил стоять возле стола, неотрывно смотря вслед удаляющейся Шошанне. На губах его играла печальная полуулыбка, а в глазах теплились нежность и благоговение. Он был восхищён этой девушкой. Он был влюблён в неё. Он был готов пойти ради неё даже на смерть…

***

Красное платье, купленное специально для этого вечера, подчёркивало миниатюрную фигуру своей владелицы, не отвлекая, однако ж, внимания от самой девушки. Пшеничного цвета волосы были уложены в аккуратную причёску и сокрыты под чёрной вуалью, что сетчатым козырьком спускалась на лицо, пряча под собой выразительные глаза, в которых горел огонь.

Стоя перед зеркалом и смотря на своё отражение, Шошанна не могла не поражаться тому, насколько сильно в этот момент она была похожа на киногероиню. Дерзкая, загадочная, сексуальная и невероятно опасная. Казалось, сам образ придал ей уверенности и твёрдости, стал заключительным штрихом, что подчеркнул её мстительную, сильную и гордую натуру.

Подобные мысли вызвали сдержанную улыбку на губах Шошанны, и она, поддавшись странному порыву, провела испачканными в помаде пальцами по щекам, оставив две полосы. В ту же секунду глаза её опасно блеснули в темноте, как у самой настоящей хищницы, — чёрной пантеры, что сидит в засаде, выжидая ничего не подозревающую жертву, чтобы в следующее мгновение напасть на неё, впившись острыми зубами в шею.

В этот вечер роль хищницы была отведена именно ей — еврейке Шошанне Дрейфус. Кинотеатр же должен был стать смертельной ловушкой для тех, кто привык стоять на вершине пищевой цепи. Какая злая и одновременно прекрасная ирония. Воистину триумфальный и великолепный момент, достойный того, чтобы его запечатлели в фильме.

Что ж, кульминация этой истории станет воистину легендарной.

— Это будет последнее кино в вашей жизни, фашистские выродки, — с ненавистью процедила Шошанна, вперив горящий взгляд в отражение.

***

Когда к кинотеатру стали съезжаться дорогие чёрные автомобили, Шошанна была полностью готова. Сжав холодными ладонями перила, она смотрела с высоты второго этажа на прибывших гостей, обводя их бесцветным взглядом, наслаждаясь осознанием того, что именно она смотрит на них сверх вниз, а не наоборот. Подобный нюанс — казалось бы, незначительный и нестоящий внимания — придавал уверенности и сил, позволял почувствовать себя хозяином положения.

Нацистская верхушка привыкла смотреть на всех свысока, ощущать себя богами, что вынуждены ходить среди ничтожных и недостойных букашек, одно существование которых кажется им настоящим наказанием. Однако в этот вечер все собравшиеся были во власти Шошанны Дрейфус, и только она могла решать, какой приговор будет вынесен каждому из них.