========== Глава 1. Неожиданная и неприятная встреча ==========

Шошанна Дрейфус всегда ходила в это кафе… Во-первых, потому что оно находилось всего в паре кварталов от её маленькой двухкомнатной квартирки, которую она снимала у противной и ворчливой старухи, отдавая той довольно приличную, особенно для военного времени, сумму. Во-вторых, здесь всегда было тихо и спокойно — никто не устраивал пьяных драк, не начинал плясать на барной стойке, а немцы сюда наведывались редко, и то те, что имели звание пониже.

В общем, это место казалось Шошанне лучшим уголком для отдыха, где она могла провести пару свободных часов, пролистывая страницы найденной у «тëти» в небольшой библиотеке книги или же неспешно попивая кофе, задумчиво наблюдая за тем, как исходит серой змейкой дым от сигареты.

Кроме того, Шошанна предпочитала занимать маленький столик в самом углу — обычно он пустовал, так как располагался далеко от окон, да и вид с того места открывался, мягко говоря, плохой. Однако сегодня, вопреки ожиданиям Дрейфус, она едва смогла отвоевать своë законное место у одной очень уж шумной француженки, которая, впрочем, быстро сдалась, стоило только молодому немецкому офицеру красноречиво поманить её пальцем, словно какого-то бездомного пса…

Заметив самодовольную и лукавую улыбку, что коснулась губ француженки, Шошанна еле сдержала себя от выразительного смешка, опустив взгляд в пол. Да уж, ей было действительно смешно наблюдать за потугами этой глупой женщины, что изо всех сил пыталась набить себе цену. Унизительно, недостойно, мерзко.

Они обязаны были бороться, обязаны были ненавидеть и презирать захватчиков всем сердцем… Но вместо этого французы позволяли фашистам относиться к себе, как к грязи, унижаясь и раболепствуя перед своими новыми «господами». Жалкое зрелище, не более.

Подобная мысль вынудила Шошанну презрительно фыркнуть и сделать глоток кофе, блаженно прикрыв глаза от насыщенного и изысканного вкуса напитка. Опустив взгляд в книгу, Дрейфус хотела было вернуться к моменту, на котором остановилась, отвлекшись на посторонние мысли, однако раздавшийся над ней голос вынудил её резко поднять голову, вопросительно изогнув бровь.

Дитер Хельштром… Кого-кого, но этого немца Шошанна никак не ожидала увидеть в подобном месте да ещё и в столь ранний час. Данное заведение можно было назвать вполне приемлемым, однако до роскошных ресторанов, в которых обычно и собиралась нацистская верхушка, ему было, как калеке до звезды. На секунду Шошанна даже подумала, что обозналась, однако неприятная и широкая улыбка немца, а если быть точнее, то хитрый и кривой оскал, вмиг рассеял все её сомнения.

— Позволите? — указав ладонью на свободное место за её маленьким столиком, спросил Хельштром, и Шошанна едва сдержалась, чтобы не запустить в немца какую-нибудь колкость.

Остановило Шошанну лишь понимание того, что подобная выходка может обойтись ей слишком дорого. Ведь штурмбаннфюреры не приемлют неподчинения и неуважения по отношению к себе, особенно от женщины. А потому Дрейфус ничего не оставалось, кроме как сильнее стиснуть зубы и, одарив Дитера Хельштрома самой «искренней» и «приветливой» из своих улыбок, согласно кивнуть.

— Конечно, майор… Разве могу я отказать? — слова, насквозь пропитанные иронией и потаённой ненавистью, сорвались с губ Шошанны легко, подобно пуху.

Однако Дитер Хельштром, вопреки ожиданиям Мимьё-Дрейфус, проигнорировал её саркастичный тон. Положив фуражку на деревянную поверхность, немец сел за стол, лениво откинувшись на спинку стула и достав из кармана тёмного кожаного пальто пачку сигарет и зажигалку.

— Будете? — выразительно щёлкнув зажигалкой перед своим лицом, спросил штурмбаннфюрер, взглядом указав на пачку сигарет, которую он оставил на столе. Шошанна в ответ лишь отрицательно мотнула головой, нахмурившись и отведя взгляд от некрасивого, расплывшегося в довольной и масленой улыбке лица немца.

— Надеюсь, тут есть что-нибудь получше той бурды, что вы заказали? — сделав затяжку, спросил Хельштром, заметив, как во взгляде напротив отразились на доли секунды недовольство и злость.

— Не знаю, майор… Я привыкла заказывать эту, как вы выразились, бурду, — чуть ли не чеканя каждое слово, ответила Дрейфус, услышав сдержанный смешок немца.

Когда же Хельштром, наконец-то оторвав от неё пытливый и изучающий взгляд, подал рукой знак стоящему неподалёку «официанту» — если так вообще можно было назвать тощего паренька в не особо-то и чистой форме — Шошанна позволила себе сделать глубокий вдох, неосознанно сжав ладонью грубую ткань штанов.

— Принеси мне чашечку вашего лучшего кофе… — бросив беглый взгляд на ссутулившегося паренька, проговорил штурмбаннфюрер и, цокнув языком, добавил: — А что сегодня подаёте на обед?

— Киш с грибами и сыром, штурмбаннфюрер, — не поднимая взгляда на насмешливо взирающего на него немца, произнёс юноша, словно перед ним сидел не обычный человек, а самый настоящий зверь, готовый в любой момент наброситься, вцепившись острыми зубами в плоть.

От подобной картины Шошанну даже передёрнуло, и она, дабы отвлечь себя, отворотила взгляд в сторону, раздумывая над тем, как бы ей побыстрее ретироваться из этого места.

— Что ж, надеюсь, что хоть он будет лучше вашего ужасного кофе, — растянув губы в фальшиво искренней улыбке, ответил Хельштром и, указав взглядом в сторону Шошанны, добавил: — И этой очаровательной фройляйн принеси то же самое.

— Этого не нужно, мне всё равно надо уже идти, — резче, чем хотелось бы, произнесла Дрейфус, поймав на себе пронзительный и сосредоточенный взгляд штурмбаннфюрера, в котором на секунды отразилось нескрываемое недовольство.

— Нет, мадемуазель Мимьё, вам придётся повременить с уходом, — не терпящим возражения тоном проговорил Дитер Хельштром, сделав акцент на фамилии девушки, вынудив её непроизвольно напрячься всем телом.

— Фройляйн принеси то же самое… — окинув явно обеспокоенного происходящим юношу безразличным взглядом, повторил Хельштром, и «официант», неуверенно кивнув, отошёл от их столика, трусливо поглядывая через плечо в сторону штурмбаннфюрера.

— Вы себе много позволяете, штурмбаннфюрер, — вперив в сидящего напротив немца полный злости и ненависти взгляд, произнесла Шошанна, наблюдая за тем, как Хельштром кривит губы в самодовольной ухмылке, выпуская изо рта клуб едкого табачного дыма.

— Поверьте мне, дорогая, вы позволяете себе куда больше… — растягивая слова, словно нараспев, произнёс Дитер Хельштром, наслаждаясь тем, как дёргается горло девушки при его словах, а в её больших выразительных глазах проскальзывают страх и беспокойство.

— Ваш возлюбленный Фридрих либо слишком туп, либо слишком ослеплён любовью к вам, чтобы попытаться понять, насколько вы двуличная особа, — всё тем же спокойным и негромким тоном рассуждал Хельштром, наблюдая за реакцией девушки на каждое его слово. — Удивительно, что даже сам Охотник на евреев, Ганс Ланда, не смог заметить в вас фальши… — добавил штурмбаннфюрер, заметив, как распахнулись глаза Дрейфус-Мимьё, а от лица её отхлынула краска.

— Перестаньте так пялиться на меня, вы выдаёте себя с головой, — выдохнув облако дыма чуть ли не в лицо Шошанне, произнёс Дитер Хельштром, сведя тонкие брови к переносице.

— Я так понимаю, подобным образом вы хотели напугать меня? — наконец обретя дар речи, негромко — едва ли не шёпотом — проговорила Дрейфус, против воли наклонившись чуть вперёд — чтобы никто из сидящих рядом не смог уловить ни звука.

Страх по-прежнему сжимал девушку, подобно удавке, препятствуя сделать малейший вдох, не давая пошевелиться… Однако она не желала демонстрировать майору свою слабость, и хотя глаза её говорили красноречивее слов, Шошанна старалась вести себя сдержанно и уверенно — так, как подобает сильной женщине, а не трусливой девчонке.

Немцы отобрали у неё семью, немцы лишили её дома, лишили страны — всего, что было ей дорого, что имело значение. А потому она не должна была раболепствовать перед сидящим рядом с ней штурмбаннфюрером, не должна была позволять ему манипулировать собой, как безвольной марионеткой. Нет, этот самодовольный и испорченный властью фашист не увидит в ней трусливой и наивной девчонки, трясущейся от одного лишь вида чёрного кожаного пальто и красной повязки на плече…