— Сейчас ты немедленно сядешь в автомобиль и мы отправимся на этот чёртов семейный ужин! — чеканит он, не спуская с меня глаз. Теперь он спокоен как удав, абсолютно уверенный, что я не посмею ему противоречить и немедленно исполню приказ.

— В таком виде? — восклицаю я, поднимая рукой грязный, мокрый подол платья. Я крепко прижимала к себе щенка, отчего на груди, животе, по нежной, струящейся ткани, расползлись неопрятные пятна неопределённого цвета. — Всё-таки, я твоя жена! И не хочу позорить тебя, своего мужа. Не хочу, чтобы ты стыдился меня перед своими родственниками! Или ты хочешь выставить меня посмешищем? Ну, если так…! Если тебя не буду т волновать шёпот и насмешки за спиной, мол, жена Ерёмина настоящее чучело, то… я готова… хозяин-барин!

Наблюдаю, как гнев на его лице сменяется удивлением, он не ожидал подобных слов от меня. Находясь в гневе, не сразу обратил внимание на мой внешний вид. Прикусываю нижнюю губу. Я сама от себя в шоке. Неужели я сумела дать отпор Ерёмину?

— Ты хотела сбежать? И для этого подстроила очередной спектакль? — прищурившись, смотрит на меня своими холодными глазами. Крепче прижимаю к себе щенка, как будто защищаюсь от недовольства Ерёмина.

Щенок внезапно просыпается, поднимает голову и радостно тявкает, словно приветствует Ерёмина, внимание которого переключается на щенка.

— Его зовут Марко! — спокойно говорю я, бережно поглаживая. — Его выбросили, он чуть не попал под колёса автомобиля.

— Водитель мне сообщил о внештатной ситуации! — более спокойным тоном отвечает он.

— Я решила забрать Марко! — говорю твёрдо, в моём голосе звучит непоколебимая уверенность. Знаю, теперь я своё решение не поменяю. — Извини ещё раз, что сегодня подвела тебя. Думаю, ты придумаешь, что сказать своим родственникам.

— Ты делаешь это мне на зло? — продолжает буравить меня свои взглядом, в котором ни грамм теплоты.

— На зло? — непонимающе уставилась на него.

— Понятно, что щенок оказался случайно на дороге. Но твои дальнейшие действия? Не удивлюсь, если ты специально воспользовалась ситуацией. За какие-то минуты этот щенок стал так важен для тебя, что ты решаешься отказаться от своих обязательств, так сказать, ловко отправляешь меня куда подальше.

— Важен? — я на некоторое время задумываюсь над словами Ерёмина, смотрю задумчиво вдаль. — Да, важен. Он такой же бездомный, одинокий….- делаю паузу, — как я! Бесприютная душа! Чувствую, как мой голос задрожал, в горле появился ком. Расчувствовалась! Ерёмин странно смотрит на меня. Не могу понять, что промелькнуло в его взгляде. Сочувствие? Сопереживание? Нет, явно, показалось. Ко мне он точно не испытывает подобных чувств.

— Я знаю, если предаю сейчас этого щенка, то предаю прежде всего себя. Не проси меня избавится от него. Всё равно у тебя ничего не получится. Мы живём не древние времена, ты меня ни к чему не сможешь принудить. Будешь мне угрожать, пытаться насильно удержать, я напишу заявление в полицию. Вот!

— А кто себя бил в грудь, уверяя, что готов исправить причинённый мне ущерб? — иронично протягивает он.

— Обстоятельства изменились! Нет, если ты хочешь, чтобы я в подобном, неряшливом виде явилась перед твоими родственниками, пожалуйста! Я готова! — делаю вид, что мне всё равно, равнодушно пожимаю плечами. Самой не верится, что наш разговор свернул в такое странное русло. Кажется невероятным, что мы стоим с Ерёминым и спокойно беседуем, как самая заурядная семейная пара. Удивительно, он стоит и слушает меня, а не мечет гром и молнию. Вижу, что его гнев спал, внутренне облегчённо выдыхаю. — Если вдруг тебе мои услуги потребуются до нашего развода, то сыграю свою роль. Не беспокойся, я не собираюсь скрываться и отправляться в бега.

Его бровь вопросительно поднимается.

— Ну, я думаю, мы с Марко не ко двору. Я буду искать жильё, как только найду, тебе сообщу! — Марко ёрзает в моих руках, пытаясь дотянуться до Ерёмина. — Он хочет пить. Мы пойдём!

— И откуда только ты свалилась на мою голову! — в сердцах произносит Ерёмин. — Я смотрю, она всё решила. Не посовестившись со мной, между прочим, твоим мужем! Садись в машину! Считаю до трёх!

Что-то мне подсказывает, что в эту минуту ему лучше не перечить, сделать так, как он приказывает.

— С Марко? — лепечу я, прижимаю щенка к груди. Он у меня его не заберёт. Если попытается, я начну кричать и визжать! На улице много прохожих, мне помогут!

— Да с Марко, с Марко! — чуть раздражённо отвечает он. — Раз…два….

— Куда ты меня везёшь? — спрашивает Матильда, повернув ко мне настороженное лицо.

Всматриваюсь в неё внимательно. Почему я раньше не замечал, какой тёплый оттенок имеют её глаза. В эту секунду они меня завораживают своей глубиной. Сейчас в них читается беспокойство, тревога, опасение. Она прижимает к себе щенка, как будто демонстрирует миру и мне: «Я его никому не отдам!»

Поражаюсь, как в ней трогательно сочетается вызов и беззащитность. Ловлю себя на мысли, что мне хочется, чтобы она держала на руках, крепко прижимая к груди, моего сына. Где-то внутри возникает желание. Вернее, вновь просыпается. Все последующие дни, после инцидента в моём кабинете, когда я её поцеловал, мои мысли незримо вертелись вокруг Матильды. Делаю глубокий вдох. Она сидит рядом со мной, на переднем пассажирском сиденье. До меня доходит сладковатый, чувственный аромат её духов. Как сладко она пахнет.

Она твоя жена! Эта мысль навязчиво пульсирует в моей голове. Ты имеешь на неё право!

— Начнём с того, что следует купить необходимую амуницию для щенка! Сначала предлагаю заехать зоомагазин! У тебя в детстве были собаки? — задаю вопрос и осекаюсь. Какие собаки? Вспоминаю её досье, с младенчества воспитывалась в детском доме, родителей не знает, родственников не имеет.

Мне странно представить подобную ситуацию. Каково это, жить, зная, что у тебя никого нет? Ты одинок в этом неспокойном мире. У меня большая, дружная семья. Родители, бабушки, дедушки, куча других родственников. У нас самый настоящий клан. Все друг за друга. Все важные праздники, знаменательные даты, юбилеи, мы вместе. Такое счастье, когда мы собираемся огромной толпой. Для меня семья — это тыл, взаимопомощь, возможность держаться за собственные корни. Тяжело жить, не зная своих корней, без поддержки, которая оказывает семья.

— Нет! — отвечает она и с вызовом смотрит на меня. — У меня в детстве не было собак.

— Мои родители — собачники до мозга костей! Из тех, кто детей на улице подзываете командой: «Ко мне» и удерживая за рукав ребенка говорит: «Иди рядом». — Губы сами расплываются в улыбке. — Выбирая автомобиль, родители оценивают его по тому, сколько доберманов поместится в салоне. Когда мама с папой принесли меня из роддома домой, там меня ждала моя первая собака — овчарка Герда. И спали и играли, и хулиган ли… Все вместе. И нянькала меня моя Герда. Первые шаги я сделал, ухватившись за собаку, в семейном альбоме фотографии хранятся. Со слов родителей, первые мои слова — это «фу» и «ко мне»!

Замечаю, как она с интересом слушает мой рассказ. Разоткровенничался что-то я слишком, детство вспомнил.

Навигатор показывает, что через пару метров будет «Зоомагазин»! Сворачиваю на парковку, останавливаю автомобиль. Вместе отправляемся в зоомагазин, где нас приветливо встречает консультант.

— Девушка, нам бы всё, что требуется для щеночка. Корм, миски, лакомства, пелёнки, переноску, игрушку, лежанку. Уверен, вы нам подскажите, если мы что-то забыли! — широко улыбаюсь молоденькой девушке — консультанту, щёки которой покрываются румянцем. Почему девушки смущаются, когда я на них смотрю? Как-то давно, по молодости, я задался подобным вопросом, прямо спросил у одной из своих многочисленных подружек.

«У тебя открытый, проникновенный взгляд, пронизывающий до глубины души. Ты смотришь на них, и они понимают, что утонут в твоём взгляде, если не отвернутся! А ещё ты красивый, сильный и уверенный. И наглый! Естественно, они западают!» — немного подумав, ответила она.