В эту игру могут играть двое.

Я общаюсь с Атласом, больше флиртуя, чем что-либо еще, и полностью сосредотачиваюсь на своем экране. Сначала я делаю это только для того, чтобы подшутить над Нортом, но Атлас слишком хорош в качестве отвлекающего маневра, и когда я говорю ему, что подшучиваю над другими Связными, потому что они ведут себя как засранцы, он более чем счастлив занять меня.

Я не уверена, что он когда-нибудь сможет забыть о том, что они засунули мне под кожу маячок.

Когда машина, наконец, останавливается и двигатель глохнет, я поднимаю взгляд и с ужасом смотрю на свое окружение, потому что мы точно не в общежитии. Черт, мы даже больше не в кампусе! Дом, перед которым мы остановились, вовсе не дом, а чертов особняк, и стоит только оглянуться вокруг, чтобы понять, что мы находимся в закрытом поселке мега-особняков.

Норт привез меня в свой дом.

Я оглядываюсь и вижу, что он смотрит на меня в ответ, его глаза похожи на холодную пустоту, а презрение, которое он испытывает ко мне, сочится прямо в меня.

Да пошел он. Я скрещиваю руки и откидываюсь на спинку кресла. — Я не выйду из этой машины.

Водитель тут же встает с переднего сиденья и подходит ко мне, чтобы открыть дверь, как будто надеется, что я уступлю его боссу только из-за одного этого маленького акта внимания.

Шутка, мне плевать.

— Я не знаю, почему тебе нравится, когда тебе угрожают, Фоллоуз, но будь уверена, я сделаю все, что потребуется, чтобы вытащить тебя из этой машины. Мы здесь, чтобы поужинать с остальными твоими Связными, убери телефон и двигайся.

Я выхожу из машины, но только потому, что не могу спорить с Нортом, когда он выходит, если только не последую за ним. Водитель закрывает за мной дверь и запирает ее, как будто боится, что я в любой момент попытаюсь забраться обратно, если испугаюсь.

Раздражение ползет по моему позвоночнику, но прежде чем у меня появляется шанс сорваться и наброситься на них обоих, Норт отстраняет его вежливым кивком головы и говорит: — Я уверен, что ты сможешь поесть здесь сегодня, если очень постараешься, не будучи при этом полной грубиянкой, Фоллоуз. Никакого членовредительства не требуется.

Он поворачивается и идет по дорожке, ведущей к входной двери, не оглядываясь на меня, пока мой мозг суетится над его словами. Членовредительства? Что, черт возьми, он имеет в виду?

И тут меня осеняет.

«Я скорее воткну булавку себе в глаз, чем приму что-либо от любого из них». Именно это я только что написала Атласу, а Норт был недостаточно близко, чтобы прочитать сообщение через мое плечо. Ублюдок.

Горячий румянец заливает мои щеки и спускается по всему телу. — Ты, гребаный мудак! Ты прослушиваешь мой телефон?

Он поправляет галстук и шагает в сторону дома, его длинный шаг означает, что мне придется бежать трусцой, чтобы догнать его, но я не позволю ему просто так уйти от меня. — Это грубое вторжение в частную жизнь...

— Нет, это последствия твоих действий. Это мой телефон. Я предоставил тебе доступ к нему, чтобы иметь возможность связаться с тобой, а не для того, чтобы ты ныла Бэссинджеру о привилегиях, которые я тебе уже предоставил. Ты ходишь в колледж благодаря мне. У тебя есть кровать, чтобы спать, еда, чтобы есть, доступ к твоим Связным и телефону благодаря мне. А что я получаю взамен? Соплячку в качестве Связной, которая сидит и жалуется на людей, которых предала.

Норт открывает входную дверь, прижимая палец к сканеру, потому что, конечно же, он живет в помпезном, авангардном доме в эксклюзивном закрытом поселке. Затем он входит, не взглянув в мою сторону, чтобы убедиться, что я следую за ним.

Я могу убежать.

Чип больше не имеет для меня значения, смерть звучит не так уж плохо, когда альтернатива — остаться здесь с этим гребаным мудаком, который думает, что владеет мной только потому, что мы связаны друг с другом. Да кем он себя возомнил? То, что он член совета, не делает его богом, черт возьми!

Я уже собираюсь либо сбежать, либо порвать Норта на куски, когда замечаю водителя, который теперь держит переднюю дверь открытой для меня, отводя глаза от зрелища, которое мы устраиваем, как будто это все такая постыдная вещь.

Мои щеки пылают.

Неужели он побежит за мной, остановит меня, повалит на землю и будет ругать за то, что я злодейка по отношению ко всем этим достойным мужчинам в нашем обществе? Теперь я представляю, как вся команда ТакТим появляется из ниоткуда и уносит меня к чертям собачьим. Боже, мои кости все еще болят с того раза, когда они нашли меня и притащили сюда, я не хочу пройти через это снова.

Я вхожу в особняк и стараюсь не ошалеть от его вида. Мраморные полы, мягкие ковры, картины на стенах — все выглядит так чертовски дорого, что я боюсь дыхнуть на что-нибудь и разбить.

— Сюда, Фоллоуз.

Я вздрагиваю от дикого тона Норта и бегу за ним, стараясь не выглядеть такой же испуганной, какой и являюсь. На стенах висят картины с изображением множества старых, богатых парней, вероятно, поколений мужчин Дрейвен, и начинаю чувствовать себя слишком чертовски запуганной, чтобы функционировать.

Коридор длинный и более широкий, чем к моей комнате в общежитии, с дверями, ведущими в другие огромные, богато украшенные помещения. К тому времени, как мы оба доходим до столовой, я могу с уверенностью сказать, что не смогла бы выбраться отсюда, даже если бы мне заплатили, и это, возможно, как раз то, что нужно Норту.

Я замираю в дверях при виде огромного стола, за которым легко могут разместиться тридцать человек, и Норт пользуется случаем, чтобы обхватить пальцами мой локоть и подтащить меня к одному концу, усадив на место рядом с Гейбом, который уже накладывает себе тарелку с жареным мясом.

Он едва взглянул на меня, но поприветствовал Норта, который занял место во главе стола справа от меня. Никто не разговаривает, и я угрюмо сижу, размышляя о прослушивании моих телефонных разговоров и о том, что теперь это моя жизнь. Норт наполняет тарелку всем понемногу и без слов подносит ее мне.

Контролирующий засранец.

Я не хочу есть из принципа, но как только потрясающий запах доносится до моих ноздрей, мой желудок урчит, и я сдаюсь, накладывая себе еду.

За столом тишина, слышны только тихие звуки наших столовых приборов, аккуратно скребущих по тарелкам. Еда потрясающая, но я не могу наслаждаться ею из-за напряжения в комнате. Мне хочется просто вдохнуть его до дна, а потом попроситься обратно в пустую оболочку комнаты, которую я теперь называю домом, но со всем, что произошло сегодня, я не уверена, что это возможно.

— Как твои занятия, Фоллоуз?

Я поднимаю взгляд на Норта, но он по-прежнему не смотрит на меня. Я размазываю свою морковь по тарелке, задаваясь вопросом, какого хрена он вообще притворяется, что ему не все равно. — Все в порядке. Я уже наверстала упущенное, и у меня появилось несколько друзей.

Норт сужает глаза, глядя на Гейба. — Кто?

Мой рот открывается. Ну, думаю, я должна быть счастлива, что мои подозрения подтвердились. Он крутился вокруг меня, чтобы шпионить для Норта. Чертовски идеально.

— Сейдж Бенсон. Она Пламя, кажется достаточно милой. Не поощряла никаких приключений, — бормочет Гейб, выглядя несчастным, хотя он съел столько еды, что она могла бы прокормить меня целую неделю.

Норт наклоняет голову и хмурится. — Бенсон? Связная дочь Марии? Разве она не одна из Связных Райли?

Гейб снова кивает, вздыхая, когда смотрит на меня. — Да, она и Джованна. Сейдж чертовски ненавидит Джованну, поэтому пытается сосредоточиться на учебе. Олеандр и Сейдж подтягиваются в библиотеке.

Я положила свой нож и вилку. Я ни за что не собираюсь сидеть здесь и слушать этот чертов доклад.

Норт сразу же замечает. — Тебе не нравится, Фоллоуз? Я сообщу шеф-повару на следующей неделе.

— На следующей неделе? Я больше не вернусь.

Гейб напрягается, его движения становятся более дергаными, но он не прекращает есть. Я не уверена, что хоть что-то могло бы остановить его в этот момент.