— Не беси меня, хён… — рычит Чонгук, нависнув. Когда он так делает — у Джина темнеет в глазах.

— Никто ко мне не пристал, я из-за девчонки подрался! — говорит он обидное, в надежде отдать немного боли. За все его объятия и фотографии, за безалкогольные коктейли, за одного из многих. Чонгук сильный, он справится с болью, а Джину надо освободиться. Он бухает злые лживые слова и тут же выкручивается, пробует сбежать. Не успевает.

— За дурака меня держишь? Зачем ты так со мной? — ревёт взбешенный Чонгук и сносит Джина с ног. Подсекает и бесцеремонно взваливает на плечо. — Посмотреть, говоришь, подуть, поцеловать? Хорошо, сейчас всё сделаем, — говорит он, отдуваясь, перехватывает рукой по бедрам и взлетает на спальный пьедестал.

Мир кувыркается перед глазами. События так быстро сменяются, Джин не успевает. Только что они орали, глядя друг на друга, а сейчас чонгукова задница, обтянутая строгими брюками мельтешит перед глазами, твёрдое плечо давит под живот. Хорошо, линзы на глазах, очки не пережили бы такого поворота.

— Ты что творишь, лосина? Отпусти! — охает он и молотит по спине. Кулаки его не маленькие, но ощутимого вреда не приносят, покачивания плеча всё такие же мерные.

Нервический псих давит на голову, сжимает её обручем. Джин снова взрывается криком:

— Я тебе ебаная принцесса? Отпусти меня, слышишь! Отпусти, сволочь!

— Ебаных принцесс носят на руках, прижимая к груди! Выебут и носят, словно драгоценность! А ты неебаный упрямый принц дутого королевства! И таких упрямцев таскают кверху жопой!

— Вот и пиздуй искать принцессу!

— Я лучше выебу принца!

Чонгук, вопреки злым словам, аккуратно укладывает ношу на кровать, приземляется сверху, зажав бёдра своими. Прижимает массой к кровати, прижимается сам. Давит, обездвиживает мощью. Джин замирает, осоловев от ощущений.

— Что ты делаешь? — сипит он, балансируя на грани между реальностью и отключкой.

Мужское тело такое тяжёлое, придавливает слабые детские ножки. Джину не выбраться из-под него. Не выбраться…

— Сам предложил посмотреть на синяки. Сейчас получишь первоклассный уход! Подую, блядь! Поцелую, чтобы заживало быстрее! — доносится до него, как сквозь вату. Сильные руки начинают сдирать с него пиджак.

Тягучая слабость прибивает конечности к постели. Его вертят, как куклу, тащат рукава наверх, а Джин только и может шептать «нет» и «не надо», закрыв глаза. Солёные жгучие слезы скапливаются под веками.

В комнате холодно, домишко такой старый и хлипкий, отопления нет в помине. Он вечно кутается в курточку, и её сейчас сдерут, порвав заношенную ткань на спине. Резинка рукавов рванёт тонкую кожу на запястьях.

— Из-за девчонки подрался! Как ты смеешь врать? МНЕ! Что угодно говоришь, кроме правды! Никакая помощь не нужна! А в чём проблема? Ты кто, вечно одинокий волк? Вокруг тебя толпа людей, а ты всё один, да один! — слов не разобрать, но злобные интонации метеорами прорываются сквозь чёрный космос беспамятства. На нём расстегивают рубашку, и Джин начинает всхлипывать.

Потом с него стащат застиранную рубашонку, перевернут и начнут сдирать домашние штаны. Шнурок от них больно врежется в мягкий детский живот.

Щёлкает выключатель настольной лампы.

У него есть лампа?..

— И ты молчишь! Смотри, что у тебя тут! Фиолетовый пояс из синяков! Кто это сделал? Кто? Почему ты молчишь? Почему ты врёшь? Это же явно не один человек! Где ещё у тебя синяки? Где ещё, я спрашиваю!

Руки касаются бляшки ремня.

Почему он не сопротивляется? Почему лежит, рыдая? Он же мужик! Он не должен позволить такому случиться! Борись, Джин, борись! До последнего!

Джина подрывает на кровати, он начинает биться под бёдрами, под телом, не открывая глаз, молча, безнадёжно.

— Успокойся, хён, останешься ты в своих трусах! Как дразнить меня — дрочить перед окнами, так ты не стесняешься. Как показать ушибы — так маленький мальчик. Ну! Угомонись! — тяжёлая рука опускается ему на грудь, прижимает к постели.

Не замечают! Не замечают, как ему плохо, как ему страшно! Тяжелый мужик, давит силой, не обращает внимания, делает своё дело!

— Хён! Сокджин! Что случилось? Ты чего трясёшься? Что с тобой? Эй, ты пугаешь меня! Перестань, успокойся! Это я, Чонгук, ну же! — его встряхивают, хлопают по груди. Резкий звук шлепка неожиданно прорывает пелену дичайшего ужаса.

Джин распахивает мокрые глаза и выпаливает, как из пулемёта:

— Шантажируют! Меня шантажируют! Не знаю кто! Шантажируют! Только слезь с меня!

Чонгук тут же скатывается с него, хватает за полы расстёгнутой рубашки. Подтаскивает Джина ближе, внимательно вглядываясь в заплаканное лицо:

— Что хотят?

— Пятьдесят миллионов…

— Чем шантажируют?

Джин вытирает лицо дрожащими ладонями.

— Мамой, мамой! Видео… удалил.

— А номера? Остались? Джин? — Чонгук снова встряхивает Джина, когда тот, замолчав, погружается в себя.

— Нет номеров, тоже удалил! — поднимает Джин испуганные глаза.

— Нахера? — взвивается злостью Чонгук, и Джин снова норовит скатиться в бессознательную отключку.

Любое бурное проявление чувств сейчас — ожог по нервам. Передоз впечатлений отключает сознание, он перестаёт соображать, что от него хотят. Чонгук замечает. Оставляет в покое рубашку, перестаёт трясти Джина, как куклу. Обхватывает лицо ладонями, гладит виски, захватывает влажные пряди. Нежный шёпот толкается в губы: — Думай, Джин, думай, пожалуйста. Давай, соберись, хороший мой, я со всем разберусь, только нужны номера!

— Я их блокировал! В чёрном списке в телефоне! — выдыхает Джин с облегчением, когда вспоминает. Он в изнеможении валится на кровать, пока Чонгук хватает валяющийся рядом пиджак и шарится по его внутренним карманам.

— Нашёл… — негромко говорит тот, щёлкает по клавишам и убирает мобильник в задний карман брюк. Он встаёт с кровати, но не шевелится — странно и тяжело разглядывает полураздетого Джина. Словно не было минуту назад нежного, обжигающего шёпота в сантиметре от губ. Глаза его мутные — опасная топкая тина взболталась со дна болота. Он говорит, и новые слова валятся булыжниками, выбивают почву из-под ног, прибивают Джина каменным обвалом: — Я тебе помогу, хён. Помогу. Но я так устал. Устал молча ходить за тобой. Устал ждать. Устал смотреть издалека. Устал получать оплеухи за свои чувства. Я УСТАЛ, ХЁН.

Он спускается с возвышенности, подходит к двери и оттуда оглядывается:

— Я не альтруист, и никогда им не был. Моя помощь имеет цену. Я тебе помогу, но ты придёшь ко мне в постель. Только так, и не иначе. И тогда будем квиты.

Это не звучит вопросом, его не спрашивают. Джин отворачивается, молча уткнувшись в подушку. Слушает, спрятав лицо в темноте, как хлопает дверь.

Вот оно, дно, снова близко.

Дверь стучит об косяк, замок щелкает зловеще и безнадёжно. По коридору идёт человек, который подберёт Джина там. Кто ждал, когда он вернётся на дно.

Комментарий к 4 глава, 4 часть.

Авторская группа:

https://vk.com/club190948520

Уютный домик, где я пишу. Фики, которых нет на Фикбуке, ранняя выкладка глав:

https://vk.com/rtk_dnp

Являюсь админом Творческого объединения @Fest_fanfic_BTS в Инстаграме. Командой авторов и дизайнеров проводим тематические фесты, игры, викторины - поднимаем настроение читателям и дарим вдохновение авторам! Присоединяйтесь и пишите, читайте вместе с нами!

https://www.instagram.com/fest_fanfic_bts/

Люблю не только писать, но и читать, поэтому в составе админов веду в VK сообщество рекомендаций фанфиков Quality➤Fanfiction➤BTS➤Фанфик. Ищете интересный фанфик? Перечитали популярное? Любите редкие пейринги? Тогда приглашаю Вас в наше сообщество: https://vk.com/qfbts_ff

========== 4 глава, 5 часть. ==========

Комментарий к 4 глава, 5 часть.

Маленькая переходная глава.

После ночи, наполненной кошмарами, Джин встаёт одуревший донельзя, с отрубленными от питания чувствами и выключенными мыслями. Ночью кто-то забрал его тело — воспользовался мышцами, кожей, костями — и вернул обратно хрупкое, выдутое из тонкого стекла. Пустой сосуд, только тронь, и разлетится в мелкое крошево.