- Виноват, виноват, виноват...

  - Хватит! - раздался в его сознании голос Эйше, который сейчас сидел в позе медитации в своих столичных покоях. Эйри выпрямился, но не встал, а сложил руки в покаянном жесте и сказал:

  - Недостойный ученик молит Учителя о прощении и ждет наказания!

  - Я уж и не знаю, какое наказание способно тебя образумить, - в сердцах произнес Эйше. - Ты еще помнишь, зачем я тебя вообще послал в Сарийнао?

  - Помню, Учитель.

  - Не заметно. А за что я тебя наказываю, понял?

  - Понял, Учитель. За дочь губернатора. Я раскаиваюсь! Мне очень стыдно.

  - Ладно, простоишь на коленях до рассвета. Подумай о своем поведении.

  Эйше удалился из сознания Эйри, и тот вздохнул с облегчением: до рассвета оставалось всего ничего. Легко отделался. Похоже, Наставник забыл о разнице во времени. Или пожалел своего непутевого, но такого талантливого ученика?

  Как только показались первые лучи солнца, Эйри вскочил, немного попрыгал, разминая ноги, потом подошел к зеркалу и поморщился, увидев кровоподтек на лбу. Он легко мог вылечить рану и убрать ее следы на коже, но быстрый способ был очень мучительным, а на долгий процесс у Эйри не было времени: буквально через полчаса у него назначен очередной смотр войск.

  Эйри вздохнул, приложил ладонь ко лбу, сосредоточился, напрягся и быстро проговорил слова заклинания. Боль была такой сильной, что он зарычал и заплясал на месте. Отнял ладонь, посмотрел - чистый лоб, который, правда еще слегка болел. Эйри быстренько принял ванну, оделся и решительным шагом направился к войскам, на ходу придавая своей расстроенной мальчишеской физиономии со следами недавних слез суровое и надменное выражение.

  После обеда Эйри отправился осматривать новые укрепления, которые возводились вдоль всей береговой линии. В сопровождении целой свиты из адъютантов, строителей и подрядчиков он прошелся около недавно возведенной стены, внимательно ее рассмотрел, отошел подальше, разбежался, прыгнул вперед, и, перевернувшись несколько раз в воздухе, изо всей силы ударил ногой в центр стены. Стена рухнула.

  - И это называется хорошей кладкой? - спросил он, обернувшись к сопровождающим, которые замерли с открытыми ртами. Только адъютанты сохраняли насмешливое спокойствие - уж они-то знали своего командующего. Побледневший главный строитель забормотал:

  - Господин начальник гарнизона, мы все сто раз проверили, кирпич крепкий и раствор цепкий, кладка надежная, мы всегда так раньше строили...

  - Крепкий, цепкий! - передразнил его Эйри. - Что ж от одного удара-то разваливается?

  - Ну так это смотря чей удар, - вступился за главного строителя представитель губернатора. - Обычному человеку эту стену просто так, без стенобитной машины, не разрушить. Ваша же сила уникальна.

  - А кто вам сказал, что у нашего врага не будет такой же силы?! - повысил голос Эйри. - Или еще большей? Думайте все, как сделать стену непробиваемой. И побыстрее.

  Раздраженный и мрачный, Эйри уехал в гарнизон, а растерянная компания строителей и подрядчиков осталась у разваленного участка стены.

  - Нет, ты видел, как он это сделал? - спрашивал один другого. - Я глазам своим не поверил! Он вообще человек? Может, его мать с демоном согрешила?..

  Мирья, конечно же, никому не рассказала о встрече с Эйри, даже сестре, которая и так считала младшую невоспитанной дурочкой. Насчет дурочки Мири готова была поспорить, хотя последнее приключение на пляже вообще-то подтверждало мнение Линьи. А вот с воспитанием у Мирьи и правда были проблемы - она, как могла, отлынивала от занятий по этикету, охотнее проводя время с братьями: стреляла из лука, ловила морских рачков, лазила по развалинам старой крепости. У нее были вечно разбиты локти и исцарапаны коленки, что приводило родителей в отчаянье.

  При этом внешность у маленькой хулиганки была самая что ни на есть "девочковая": эдакий сладкий ангелочек с золотыми локонами и кукольным личиком. Мири страшно завидовала сестре, которая считалась первой красавицей Сарийнао: и черты лица у старшей более утонченные, и глаза не такие круглые, и походка изящнее, и голос нежнее. Правда, фигура у Мирьи была лучше, тут уж сестра завидовала младшей и вздыхала, разглядывая в зеркале свою слишком маленькую грудь и не очень тонкую талию: "Вот зачем такое совершенное тело досталось этой безмозглой? Она все равно не понимает, что с ним делать. Восемнадцать лет, а ни одного ухажера!" И как же были удивлены сестры, когда в один прекрасный день посыльный доставил к ним в дом большую корзину со сладостями и цветами.

  - Это, наверно, тебе! - сказала Мири, рассматривая корзину.

  - Нет, моя дорогая, это тебе. Когда это ты успела завести поклонника?

  - Да нет у меня никаких поклонников, - растеряно проговорила Мири, читая приложенную записку: "Для Мирьи Кимойду, прелестнейшей девушки на свете".

  - Ты знаешь, сколько все это стоит? - ахала Линья, тем временем изучавшая содержимое корзины. - Все редкое и дорогое! Надо быть очень богатым человеком, чтобы позволить себе собрать такой подарок. Можно, я возьму пару конфеток?

  - Да бери хоть все.

  - О! Какие цветы! Смотри, это "Повинное Сердце". Его обычно дарят провинившиеся возлюбленные. А это - "Поцелуй лунной феи". В сочетании с "Повинным сердцем" мы имеем дело уже не просто с возлюбленным, а с любовником! Мири, так кто же это?

  - Да не знаю я! - воскликнула Мири, которая только что поняла, от кого может быть корзина - она прочла четверостишие на обороте записки:

  Следы твои на песке

  Медленно смоет волна.

  Но в сердце моем живет

  След твоих поцелуев.