– От боли!
Он напряжённо вздохнул.
– Ты ограждала себя, Мона, только себя!
Её глаза наполнились слезами, она то ли играла, то ли нет.
– Ты прав.
Как покорно… Он ошеломлённо усмехнулся от неожиданности.
– Ты никого не видишь – ничего, кроме своей работы! Даже меня. А я живая, Риг! Я хотела ещё детей! Я хотела тебя!
Она заглянула ему в глаза.
– Когда женщина хочет от мужчины детей, это значит, что она хочет его всего – целиком!
Ему захотелось сказать ей:
– Я – дурак!?
– Да, любимый, ты – слепец!
Она, почему-то, поразила его – задела, за живое.
– Ты очень умный, но ты никого не видишь.
В её голосе прозвучало «а его увидел».
Он её понял. Понял, её негатив – «почему ты увидел его?!».
Риг не знал – просто искра, просто пролетела искра…
– Не от меня одного отлетела искра, – Подумал он. – И от него тоже – от Ари!
Он вспомнил их встречу, своё ослепление Ари. Искра? Да, а ещё смутное чувство узнавания…
Риг вспомнил «Ты подумал о своей карьере? О карьере, которую ты выстраивал годами».
– Я всегда о ней думаю, о своей карьере, – Прохладно усмехнулся про себя Риг. – Но я не её раб!
– Кто-то удивится, – Думал он. – Тому, что я живу с мужчиной, кто-то поглумится, а кто-то… поймёт, что я сам так решил – я, не кто-то за меня – я сам!
Риг посмотрел Монике в глаза, – прямо, в глаза.
– Я не передумаю, Мона. Если ты меня знаешь, и знаешь хорошо, ты знаешь, какой я – я не передумаю.
Он вновь чеканил слова, чем больше она напирала, тем сильнее он чеканил.
– Я полюбила тебя за это, – Вдруг сказала ему, Мона. – За эту силу духа – ты не сдаёшься! Я знаю, как ты умеешь любить – знаю!
Она не договорила.
– Поэтому ненавижу этого мальчика – ты никогда от него не откажешься, пока он не изменит тебе, как я.
– Почему изменила?! – Спросил Риг с горькой насмешкой. – Потому, что не хотела, но могла? Или, потому, что и хотела и могла?!
Моника дала ему пощёчину.
– Потому, что ты меня не замечал!
Глава 5
«Не называйте меня Ноеминью (приятною), – отозвалась она им, – а называйте Марою (горькою)…»28
Риг решил прогуляться, прогуляться по ставшему ненавистным, пляжу.
Он не хотел, чтобы Ари увидел его таким – таким уязвлённым и таким взвинченным.
Он думал о Монике – о том, что она ему сказала.
– Зачем призналась? – Думал Риг. – Я же тебя не поймал!
Он посмотрел на отель – на здание, отеля «смотрящее» на море – здесь, а Алассио, всё «смотрит» на море, всё обращено к нему, как к Богу.
Он вдруг подумал, – Когда мы с тобой перестали … обращаться друг к другу? Искать друг у друга любви и поддержки? Я перестал, ты перестала… Почему? Что случилось? Просрали свою любовь, – чувство, любви? Чувство острой необходимости любить?
Риг понял, что Ари вернул ему это чувство – чувство цветка, тянущегося к божественно прекрасному солнечному свету!
Он ощутил это вновь – что-то было потеряно – ими обоими, Моникой и им.
Мимо пробежали упитанный шоколадный лабрадор и такое же упитанное чадо, выглядящее абсолютно счастливым. Риг улыбнулся, – Забавные!
Подумал, – Вот, оно счастье земное – Друг!
Он понял, что теряет своего друга – или, уже, потерял.
– Да, – Подумал Риг. – «Не называйте меня Ноеминью (приятною), а называйте Марою (горькою)»…
Он вновь посмотрел на море – чёрно-синее, как бездна, содрогнулся.
Вспомнил, как Ари сказал ему в музее у картины Эль Греко «Иоанн Евангелист»: самая короткая и нежная песня… Знаешь, какая она? «Возвращайся домой»29!
– «Домой»? – Удивлённо и задумчиво улыбнулся Риг. – Всего лишь «домой»?!
– «Не всего лишь», – Заулыбался Ари. – А «возвращайся»!
Теперь он понял: два слова, что как молитва – «Возвращайся домой»!
Иоанн Богослов был юношей с мудрыми, как у Смерти, глазами – с удлинёнными изящными руками – в одной из них – чаша с драконом.
– «Возвращайся домой»! – Подумал Риг, смотря на него.
Сейчас он подумал, – Как нам обоим «вернуться домой»? Не потерять друг друга навсегда в этой обиде и отчуждении. Как? Что сказал бы мне Ари?
Ригу захотелось заплакать – из-за жены, заплакать! Она тоже его, она тоже Своё!
– Ты плакал? – Спросил его Ари, когда он пришёл к нему. – Почему?!
– Не хочу её потерять – не хочу быть с ней, но и терять не хочу!
В голосе Рига прозвучало «как быть? Как помирить себя с собой?!».
Ари помолчал, задумавшись, а потом:
– Быть в её жизни…
Он посмотрел на Рига с нежным сожалением.
– Моя мама часто говорила мне «Когда любишь, не знаешь, как уйти, а уйдя, не знаешь, как вернуться»…
– Ты тоже не знаешь, «как вернуться»? – Понял Риг, Ари.
– Я потерял дорогу домой!
Рига это поразило – «Я потерял дорогу домой!».
Вспомнил «Самая короткая и нежная песня… Знаешь, какая она? «Возвращайся домой»!
Ему захотелось спросить Ари:
– Почему? «Потерял»… Вы поссорились? С мамой! Перестали друг друга понимать? Что?!
Ари сидящий в кресле у панорамного окна, положив ногу на ногу, сказал:
– Знаешь, чего я боюсь, Риг?
– Чего же?
Они заглянули друг другу в глаза.
Ари улыбнулся, тоскливо светло и нежно.
– Того, что дети – это дети, а любовь – это любовь!
Риг усмехнулся, – задумчиво, усмехнулся – Ари поразил его вновь!
– Как просто, – Подумал он. – Просто и понятно до очевидности – как трагедия – своё – это своё, а любовь – это любовь»!
Глава 6
«В моих карманах
Лежала Зиппо
И фантики от жвачки,
Лежали в моих карманах
В моих карманах
Весь мир налип, он
Так катастрофически жалок
В моих карманах
Нет места страху
И сочинениям Бродского
С Пелевиным
Там только жалость,
что дали маху
В разборе стихов и метафор
Хитросплетений
В моих карманах
Есть медиатор
И старая струна от гитары
Чтобы повесится,
Скажет автор
А может, чтобы сохранить память»30
– Зачем полез в воду?
– Ты будешь меня ругать!?
– Уже ругаю.
Ари заулыбался, смущённо и счастливо.
– Спасибо, Риг!
– За что, дурачок?
– За то, что ты обо мне думаешь!
– Я всегда о тебе думаю, даже когда не думаю.
– Как это?
– Курю, думаю о тебе, думаю о работе, думаю о тебе…
Риг лукаво улыбнулся.
– Я ненормальный!?
– Немножко!
Он засмеялся, мужчина с серо-зелёными глазами.
– Знаешь, почему я полез в воду? – Внезапно сказал ему, Ари. – Я тоже думал о тебе – я думал; он, как моя мать, он тоже выберет не меня!
Риг посмотрел Ари в глаза.
– Я не твоя мать – я уже сделал свой выбор.
– Почему?!
Ари сам не знал, о чём спрашивает Рига.
– Чтобы смотреть тебе в глаза.
Глаза Рига стали наполняться нежностью.
– Я тобой дорожу – поэтому! Когда дорожишь, – по настоящему, дорожишь, делаешь выбор сразу…
Риг заглянул Ари в глаза.
– И я его сделал, Ари!
– Какой странный человек, – Подумал Ари. – Непостижимый!
Он никогда не встречал таких мужчин, таких волевых!
– Никто никогда не выбирал меня, – Сказал Ари, Ригу. – Даже она, – при всей своей любви ко мне, она никогда не выбирала меня!
– Солнце моё…
Риг протянул руку к Ари, прикоснулся к щеке.
– Не вини её ни в чём – пожалей; она себе не принадлежит, и не принадлежала! Она любит – в том её счастье и трагедия!
