‒ Бела-Арабела, ‒ пожал другой плечами. ‒ Бип!

‒ И что она там ищет? ‒ спросил Евсей. ‒ Мама, когда сажает, ничего не ищет. Идет в огород и сажает. Бип!

Вскоре Бела появилась с лопатой в руках.

‒ Если уж она так долго искала просто лопату, представляешь, как долго она будет искать в саду просто землю? ‒ вздохнул Корней.

‒ Наверное, мы сможем увидеть гнома, ‒ улыбнулся Евсей.

Посадка смородины оказалась делом веселым. Близнецам было поручено принести в сад кустик, простоявший всю ночь в чулане в ведре с водой. Мальчишки договорились, что будут нести ведро по очереди: два шага ‒ Корней, два шага – Евсей.

Огромный фруктовый сад был отделен от двора голубым дощатым забором и синей железной калиткой. Прутья у нее кое-где прогнулись: это близнецы-футболисты постарались.

В саду посетителей первой встречает густо разросшаяся черемуха. Ее ветви наполовину свисали через забор во двор. Мама каждый год собирается варить из ее ягодок джем, закрывать компоты, готовить пастилу, но мальчишки, когда устают от футбола, все подчистую съедают. Зачем оставлять на зиму то, что уж очень сильно просится в рот летом?

В глубь сада к большому деревянному столу и скамейкам вокруг него ведет аллея из вишневых деревьев. Тут уж мама с боем отвоевала себе правую сторону от дорожки. С левой стороны близнецы могут съесть все, но фруктовые деревья с маминой стороны трогать им запрещено. Там, в глубине, растут яблони. Их три дерева. Самое большое, крепкое и высокое – антоновка.

Сейчас сад полуголый. На деревьях показываются еще только маленькие зеленые почки. Прошлогодние, скрюченные листья Бела уже успела убрать. Тогда близнецы тоже ей помогали как могли: бегали по саду с граблями, повредили кору на одной из вишен, выбили две доски в голубом заборе, разметали собранную Белой кучу ссохшихся листьев.

‒ Раз, два, ‒ считал Корней, крепко держа обеими руками ведро, где покачивались вода и прутики.

Он передал его Евсею.

‒ Раз и два, ‒ отмерил свой путь мальчик и поставил перед Белой ведро.

Девочка кивнула. Она успела выкопать лунку и терпеливо ждала, когда братья наконец-то завершат свой смородиновый путь.

‒ Почему в сказках, которые нам читает Ольга Петровна, реку называют Смородиной? ‒ вдруг вспомнил уроки чтения Корней, пока с интересом наблюдал за действиями сестры.

Бела старалась посадить кустик под наклоном в 45 градусов, но у нее все не получалось, поэтому на вопрос брата она не ответила.

‒ Уж очень сильно любили эти ягодки? ‒ предположил Евсей.

‒ Может, она истинно русская ягода? ‒ тоже задумался Корней. ‒ Как кокошник.

Наконец-то кустик перестал заваливаться и сохранил то положение, которое так нужно было Беле. Мальчики, увидев это, покачали головами.

‒ Куст сестра сажает рьяно, только вот забыла, что сажать-то нужно прямо!

‒ Бип!

День в мае становился длиннее, вечер тоже, хоть и был прохладным. Дедушка Лукьян, взбудораженный возней детишек в соседнем саду, тоже решил осмотреть свои деревья и кусты. Прошлогоднюю листву он убрал где как смог. Старые веточки срезал, высоко, конечно, лезть он не стал. Можно было и Гришку попросить, но у старшего внука и своих хлопот много.

Закат тихонько догорал. Небо становилось темнее, красная полоса теперь была только на горизонте. Вокруг было тихо-тихо. Дедушка Лукьян любил это время: оно было так похоже на его старость. Он всегда выходил в это время во двор – попрощаться с днем, который прошел в заботах и делах. Газетку почитает, кашу сварит, в саду покряхтит – вот и прошел день.

Каждый вечер дедушка Лукьян провожает закат. Так было и тогда, когда его бабушка Аня была жива. Если дедушка задерживался на улице, она обязательно выходила за ним на крыльцо и ругалась.

‒ Холодно уже, иди домой!

Бабушка Аня умерла три года назад, но дедушка Лукьян до сих пор каждый день выходит во двор поздно вечером, как будто надеясь, что любимая жена вдруг выйдет на крыльцо и позовет его домой…

‒ Льняная каша, овсянка, гречечка, ‒ перебирала коробки в кухонном шкафу Тамара Олеговна.

‒ Желтая блузка, синяя матроска, кофточка с сердечками, ‒ вздыхала Бела, решая сложную задачу, роясь в узком платяном шкафу.

‒ Динозавра маме в сумку, мухомора приклеим сестре на спину, цветочек подарим Наташе, ‒ близнецы вырезали из раскраски картинки.

‒ Снова варить гречку? ‒ ломала голову мама.

Льняную кашу дети отказывались есть из-за ее зеленого цвета. Но если добавить побольше меда?

Инна Викторовна, классная, будет ругаться, если прийти не в белой блузке. Но если поверх кофточки с красными сердечками надеть пиджак?

У близнецов с их коварным планом проблем не было. Только вот Наташа… Она была их одноклассницей. Всегда заплетала в желтую косу синюю ленту. Носилась по коридорам как угорелая. Дружила со всеми девчонками из их класса. Съедала за обедом в столовой три куска хлеба. «Больше не лезет», ‒ вздыхала она. Рассказывала стихи наизусть первой. На математике сидела тише воды. Но уже думала о том, что в следующих классах придется учить таблицу умножения. Любила уроки рисования. Всегда приносила гуашь и рисовала ею не только в своем альбоме, но и в чужих: она так помогала. Словом, самая клевая девчонка в мире.

Тамара Олеговна заглянула в комнату к близнецам. Они чинно сидели за столом и листали учебник по математике. Мама подошла к мальчишкам, погладила их по голове и, увидев, что галстуки все еще висят на спинке стула, одела их близнецам поверх воротников рубашек и застегнула сзади пуговички. Довольная собой, она ушла обратно на кухню. Близнецы пожали друг другу руки. Мама была рассеянной, поэтому, зная эту черту ее характера, мальчишки помогали чем могли: вешали на спинку стула свои галстуки, чтоб мама не искала их в шкафу, клали в ее сумку, кроме всяких картиночек, ключи, бумажник, паспорт, которые она выкладывала на тумбочку в своей комнате.

На кухню близнецы прибежали раньше сестры.

‒ Прежде чем охать и вздыхать, попробуйте! ‒ строго прозвучал голос мамы.

Мальчишки кивнули, хотя есть что-то зеленого цвета не было никакого желания.

‒ Бела! ‒ Тамара Олеговна позвала дочь.

‒ Бела-Арабела, ‒ захихикали близнецы.

Разве должна болотная бурда под названием каша портить им настроение с утра? Нет, они не собирались расстраиваться из-за того, что не гречневая каша была на завтрак. Пока они возились ложками в мисках, на кухне появился старший ребенок семьи. Мама не заметила, во что оделась дочь, а вот Корней приметил яркую кофточку под пиджаком, который Бела редко надевала, ибо он уже был мал ей. Ему очень хотелось спросить, не дискотека ли сегодня у сестры, но, увидев, как Бела сидит, немного отвернувшись от мамы, понял, что лучше промолчать: им ведь еще мухомора клеить.

Почти каждый день дети шли вместе в школу. Иногда к ним присоединялась Надюша. Евсей и Корней, бодро шагая по улице, поменялись галстуками. Да, они были одинакового черного цвета, но у каждого из мальчиков был свой галстук. Мама это никак не могла запомнить.

‒ Вы зачем подписали петицию? ‒ строго вопрошал главный врач Тамару Олеговну.

«Так меня за этим вызвали в райцентр?» ‒ удивилась женщина, но вслух не стала озвучивать свой вопрос.

‒ А почему вы спрашиваете? ‒ задала она другой.

‒ Власти района стараются экономически развивать нашу область, ‒ грозно блеснули глаза главврача за толстыми стеклами очков. ‒ А вы, наслушавшись всяких мошенников и лентяев, срываете их планы! Вы! Передовой врач села Невеселкина, мама троих детей! А подписываете подозрительные бумажки!

‒ Но на острове не должны строить туристическую деревню, ‒ спокойно возразила Тамара Олеговна. ‒ Я мама троих детей и хочу, чтобы мои детки и другие детки жили на чистой планете. Вы разве не знаете, что значит Байкал для мира?

‒ Тамара Олеговна, ‒ презрительно начал свой монолог главврач…