Но Сириус смог сделать лишь последний судорожный вдох, глядя на Римуса сквозь слезы. А затем застыл, словно сердце перестало биться.

— Кто-нибудь, помогите! — закричал Лунатик в страхе, хватая обнаженное холодное тело в свои трясущиеся руки. Его зрение затуманилось от слез. — Пожалуйста… Сириус. Я тоже тебя люблю! Я люблю тебя!

Но мертвый мальчик не услышал этих слов. Он лежал замерзший в его объятиях. Без дыхания и сердцебиения.

А затем… Римус проснулся. Дрожа на вспотевших простынях.

Этот гребаный кошмар преследовал его каждую ночь, как наказание за все то, что он натворил. Сон всегда начинался по-разному. Они с Сириусом могли лежать в спальне в Хогвартсе или гулять на берегу моря. Но он всегда заканчивалось одним и тем же образом. Бродяга, кашляющий кровью и умирающий у него на руках, так и не получивший признания в ответ. Римус никогда не мог закончить, как сильно любил его.

Не было смысла идти к психиатру, чтобы истолковать значение кошмарного сна. Подсознание Люпина говорило за него достаточно громко и ясно.

Они расстались почти два месяца назад, но просыпаться было все ещё так же невозможно, как и засыпать. Боль преследовала Римуса повсюду. По этой причине он начал беседовать с Мадам Помфри, принимая зелье для сна и таблетки. Которые явно были недостаточно сильны, чтобы помочь.

— Доброе утро, дамы! — голос Джеймса звучал бодрее любого сигнала будильника. Занавески Римуса распахнулись, и солнечный свет заполнил убежище. — Подъем, Лунатик!

Римус издал умирающий звук, зажмурив веки. Проклятие очередного дерьмового дня.

— Сегодня матч по квиддичу, поэтому вам всем лучше проснуться и поторопить свои задницы в столовую! — Джеймс уже был в форме и бегал по комнате, как перевозбужденное дитя.

О, Римус чуть не забыл об этом. После расставания Сириус и Джеймс почти каждый божий день проводили на поле. И не могли перестать говорить о том, как они просто обязаны выиграть кубок в свой последний год. Баннеры и всевозможные гремелки болельщиков ожидали Люпина у подножья кровати. Вместе с Питером они заготовили их на прошлой неделе.

На самом деле, было удивительно, как сильно тренировки шли на пользу Бродяге. На его щеки вернулся румянец, лицо озаряла широкая улыбка. Наконец-то он мог смотреть на Римуса без тоски или злобы в глазах. Они не стали вновь друзьями, нет, совсем нет. Но Блэк определенно двигался дальше, сосредоточив все внимание и любовь на Джеймсе, Питере и Марлин. Вернув свою энергию и чувство юмора.

И это было все, что имело значение. Римус хотел лишь одного в мире больше, чем собственной смерти: видеть Сириуса счастливым. Сам он все еще был ходячей катастрофой. Спасал только объём работы и школьных заданий.

Ему нужно было подождать совсем немного до конца учебного года. И он смог бы уйти и, наконец, спокойно умереть.

***

Не было ничего более прекрасного и захватывающего дух, чем Сириус Блэк в форме для квиддича. Его черные волнистые волосы, собранные в пучок, широкие плечи, обтянутые красной мантией, и грубые ботинки.

Когда Римус присел рядом с Лили и Питом на трибуны, он позволил себе насладиться видом. Впервые с тех пор, как все развалилось. Потому что в другие дни ему приходилось отводить глаза от Блэка, устремлять свой взгляд куда угодно, только не на само совершенство.

Когда игра началась, громкие возгласы заполнили воздух, и зазвучала триумфальная музыка. Сириус взлетел на свою позицию загонщика, крепко держась за рукоятку метлы. Лунатик чуть не вздохнул от обожания.

Теперь в этом была вся его жизнь. Всю оставшуюся жизнь он должен был наслаждаться Сириусом издалека, как золотистыми лучами солнца. Недоступными и ослепляющими. Наблюдая, как мальчик, которого он любит больше всего на свете, отдаляется все дальше и дальше, превращаясь во взрослого мужчину, полного амбиций, силы и храбрости.

Римус не смог бы точно ответить, что происходило во время игры. Он так и не разобрался в правилах, даже к концу седьмого курса. Просто хлопал, когда остальные хлопали, кричал, когда другие кричали, и освистывал противоположные трибуны, когда очки Когтеврана увеличивались. Все, на чем он мог сосредоточиться, — это плавные и уверенные движения Сириуса, его счастливые глаза, его улыбка и искренняя радость.

И он ощущал себя восторженным ребенком, который видел перед собой весь мир. Но не мог дотянуться.

Игра закончилась победой Гриффиндора, поэтому Люпин кричал, кричал и кричал, пока у него не перехватило дыхание. Лили схватила его за руку и поспешила на поле. Джеймс встретил свою девушку распахнутыми руками, закружив над землей и крепко поцеловав. Римус наблюдал за ними с трепещущим чувством в груди.

— Так держать, Бродяга! — Питер поспешил к улыбающемуся Сириусу и крепко обнял его. — Лучшая игра в истории!

— Спасибо, Хвостик! — Сириус усмехнулся в волосы пухлого мальчика, но его взгляд скользнул по застенчивому Римусу. Светловолосый держал в варежках огромный плакат «Сохатый и Бродяга, вперед!»

— Вы были великолепны, — улыбнулся Лунатик, когда Сириус разнял объятие и подошел к нему ближе. — В гостиной Гриффиндора сегодня будут отмечать до самого утра.

Брюнет мягко улыбнулся, на мгновение замолчав.

Да, они разговаривали последние недели, но это напряжение можно было резать ножами. Поэтому Сириус не выдержал и закатил глаза, словно раздражение достигло пика.

— Раз уж скоро Рождество и все такое… — Блэк решительно заглянул ему прямо в глаза. Воздух покинул легкие Римуса. — Сохатый боится спросить у тебя, не хочешь ли ты отметить с нами, у Поттеров. Он считает, что это должно быть мое решение. Так что… я вроде как спрашиваю тебя. Хочешь? Питер тоже приедет.

Римус потерял дар речи, вглядываясь в лицо Блэка в поисках любых возможных подсказок. Он был уверен, что останется в Хогвартсе на Рождество.

— Если ты не в-возражаешь, я бы с удовольствием… — Люпин скорее умер бы, чем заставил Сириуса чувствовать себя неловко. Поэтому он искренне не знал, хорошая ли это идея.

— Окей, — Блэк пожал плечами и пошел прочь от него.

Сириус широко улыбнулся, как только Мэри запрыгнула на него и закричала «Поздравляю!»

***

Вечеринка по случаю выигрыша была не менее грандиозной, чем все предыдущие. Сириус и Джеймс находились в центре внимания на протяжении всей ночи. Они танцевали, смеялись и ни на минуту не покидали друг друга.

Римус лишь тихонько наблюдал за ними в своем уголке, со сливочным пивом в руках. Это все, что он, по правде говоря, делал последние недели. Наблюдал.

К утру, когда все стали разбредаться по своим комнатам, компания близких друзей собралась на ковре, беседуя и наслаждаясь пьяным состоянием. Заняв место на диване, Римус заметил двух новых девушек среди них. Элли Мартин и Джессику Харрис с Пуффендуя, близких подруг Мэри.

Пока все играли в волшебные карты на полу, Сириус громко спорил о чем-то с Элли, смеясь и оживлённо жестикулируя руками. Люпин притворился, будто наблюдает за карточной игрой, но вслушался в диалог.

— Нет, Блэк, это так не работает! Магглов за это сажают в тюрьму! — Мартин чуть не подавилась пивом от смеха.

— Так, значит, ты была на концерте? — Сириус приподнял бровь, на лице появилась возбужденная ухмылка.

— Была, — она гордо взмахнула волосами. Девушка действительно была очень красивой. Золотистые длинные волосы с челкой, большие карие глаза и пирсинг на вздернутом веснушчатом носике. Поверх черного короткого платья она накинула зеленый вязаный кардиган. — Вообще-то я даже видела Боуи прошлым летом.

— Ты гонишь! — Сириус в шоке прикрыл свой рот. — Ты была на его концерте?

— Я скажу тебе больше, я случайно встретила его позже, у чёрного выхода. Выкурили пару сигарет, поболтали, — девушка была довольно нахальной, но это вовсе не раздражало.

— Ты осуществила цель всей моей жизни, — когда Римус украдкой бросил взгляд на них, Сириус выглядел по-настоящему счастливым, наклоняясь все ближе и ближе к девушке. В этом момент Люпин прекрасно разделял его зависть. Увидеть Боуи было их мечтой. — Rebel, Rebel звучит так же хорошо на сцене, как и в записи?