Роберт пах по-другому, по-новому. Цитрусами и чем-то, что напоминало сырую землю и плесневые грибы. Сириуса чуть не стошнило, как только их губы соприкоснулись, но ему нужно было это сделать. Потому что у него все ещё была гордость. Он видел, какими мрачными и влажными были глаза Римуса, заметившего поцелуй. Когда он злился, они были почти что черными. И это было все, что, черт возьми, имело значение.

Поэтому Сириус потащил Роберта наверх, в комнату. Потому что Люпин не имел права убегать и прятаться от него. Он должен был видеть, что потерял Сириуса, раз и навсегда. Может быть, Римус и разлюбил его, но это не означало, что Блэк – половая тряпка, об которую можно вытирать ноги.

И реакция светловолосого была вовсе не человека, «переставшего любить». Блэк искренне не понимал его, он действительно больше не знал ничего о Римусе Джоне Люпине. Казалось, Бродяга упускал какой-то недостающий пазл, что-то, что могло бы объяснить внезапную подмену его любящего и заботливого парня.

— Которая твоя? — простонал Роберт в губы брюнета, как только закрылась дверь за Люпином.

— Эта, — Сириус толкнул парня на кровать и забрался сверху, яростно целуя в шею, кусая ее, как будто вся жизнь зависела от этого. Он не смел открыть глаза.

— Боже! — Роберт вскрикнул от удовольствия, как только Сириус потерся о него своим пахом. — Ты такой горячий, Блэк, Господи Иисусе.

Бродяга был, как в бреду. Он сорвал с себя рубашку и наклонился, чтобы поцеловать парня, а затем широко распахнул веки.

Под ним лежал запыхавшийся черноволосый незнакомец, который хотел, чтобы Блэк прикоснулся к нему.

— Давай, Сириус, — выдохнул Роберт и начал расстегивать свой ремень.

Но длинноволосого внезапно осенило, что происходило и с кем он был.

Нежное лицо Римуса появилось в его сознании. Точно в таком же положении, с тонкими шрамом на верхней губе, мягкими вьющимися волосами и довольной широкой улыбкой.

— Давай, Сириус, — ореховые глаза сияли возбуждением. — Я люблю тебя.

Сердце парня так сильно забилось, что он выполз в панике из кровати и сел на пол, подальше от этого незнакомца, тяжело дыша и кусая губы.

— Что случилось? — растерянно спросил Роберт.

— Убирайся, — это было все, что Сириус смог сказать.

Шестикурсник поколебался несколько секунд.

— Может…

— Убирайся! — взорвался Бродяга.

И Роберт схватил свои вещи, направился к выходу, озлобленно хлопнув дверью. Сириусу оставалось только забраться в кровать, задернуть шторы и затрястись от сожаления, пока он наконец не смог заснуть.

***

После расставания окружающие обычно дают несколько советов:

1. Это нормально – быть тем, кому больнее.

Ты постараешься сделать так же больно тому, кто разбил твое сердце. Но правда заключалась в том… что на утро, после вечеринки Сириус чувствовал себя совершенно дерьмово. И он так сильно завидовал Римусу, что тот мог двигаться дальше.

2. Не обманывай себя, думая, что алкоголь или перепихоны выведут из состояния паники.

Сириус действительно надеялся, что это сможет помочь. Но все закончилось тем, что он яростно натирал свое тело под холодным душем, ощущая тошноту лишь от одной мысли, что Роберт прикоснулся к нему.

3. Перестань притворяться, что твой бывший был идеальным. Ни один партнер или отношения не идеальны. Независимо от того, как сильно ты любил его, перестань романтизировать недостатки.

И Блэк действительно изо всех сил старался сделать Лунатика злодеем своей истории. Он искренне пытался понять, почему их отношения развалились. Но… он не мог перестать видеть в Римусе единственный свет своей жизни.

4. Осознай, что ты снова влюбишься – и в правильного человека.

И Сириус всей душой желал в это поверить. Хоть и проваливался с треском.

5. Важно провести заключительный разговор, который поставит точку.

Бродяга боялся услышать от Римуса, что их отношения никогда не получат второго шанса. Но ему нужно было принять новую реальность, этот кошмар, в котором он жил.

Поэтому он решился последовать хотя бы одному из советов.

После долгого и холодного душа Сириус наконец вышел из ванной, все еще чувствуя себя пьяным и разбитым. Джеймс и Питер уже ушли на завтрак, а Люпин перебирал вещи в чемодане.

Парень выглядел так же дерьмово. Сонный, опухший и забитый.

— Проснулся? — тихонько произнёс Сириус, неловко ерзая на одном месте. — Отличная вечеринка была, да?

Люпин не смотрел ему в глаза. Он лишь кивнул с грустной и мягкой улыбкой на губах.

— Тебе было весело? — в его голосе не было горечи или раздражения. Но как только их взгляды встретились, глаза Люпина наполнилось тоской.

Сириус глубоко вздохнул и прикусил губу:

— Ничего не было. Я не смог…

Римус на мгновение замер, уставившись на брюнета пустым взглядом. А затем резко выдохнул.

— Как бы то ни было… Р-рад, что ты двигаешься дальше, — он улыбнулся, и что-то грустное блеснуло в ореховых глазах. Бродяге пришлось насильно проглотить страх.

— Я поцеловал… Я поцеловал его для тебя, а не для себя… — Блэк уставился вниз, изучая бордовый ковер под босыми ногами. — Мне нужно знать правду. Неужели… — он вновь взглянул на Люпина. — Неужели это действительно конец? Конец нас? Или есть шанс, ч-что твои чувства могут измениться? Что ты… что ты вернёшься ко мне… Домой.

Блэк ощутил себя таким глупым, таким маленьким и слабым. Но ему нужна была суровая правда. Потому что он не хотел сдаваться.

— Бродяга… Я… — Лунатик посмотрел на него с таким болезненным чувством вины, его руки вцепились в полотенце, которое Рем сжимал в руках. — Мы расстались месяц назад.

Сириус продолжал глупо смотреть на него, надеясь на хотя бы одну крупицу надежды.

— Значит, эт-это конец? Навсегда? — слова застряли у него в горле. И все, что оставалось от сердца, разбилось на мелкие осколки.

— Да, — прошептал Римус, судорожно втянув воздух.

И жестокость действительности обрушилась на Бродягу.

— Хорошо, — Сириус попытался улыбнуться, но горячие слезы наполнили серые глаза, а в носу защекотало от желания разреветься, словно он глупое ничего непонимающее дитя. — Однажды я поцелую кого-нибудь другого. И я сделаю это для себя, а не для тебя. И я буду счастлив.

Губы Римуса задрожали, и он быстро закивал.

— Ты будешь, я верю в это, — вздёрнутый носик покраснел, а глаза наполнилось влагой.

И Сириус искренне улыбнулся солеными от слез губами.

Он будет счастлив. Он будет счастлив без Римуса Люпина. Он найдёт способ.

Комментарий к Year 7 (3)

* Я ненавижу тебя за то, что ты сделал,

И я скучаю по тебе, как маленькое дитя.

Я притворялся каждый раз –

Ну и что,

Я почти ничего не чувствую.

========== Year 7 (4) ==========

David Bowie – Heroes

I, I will be king

And you, you will be queen

Though nothing, will drive them away

We can be heroes, just for one day

We can be us, just for one day

Солнечные лучи ласкали нежную кожу Сириуса, чье тело едва прикрывали белоснежные простыни. Ленивое субботнее утро в поместье Поттеров. С отдаленным пением птиц. Где ничто другое не имело значения, только Сириус и Римус, теплые, сонные и влюбленные.

— Я хочу раствориться в этом моменте, — брюнет прижался ещё ближе к обнаженной груди Луни, уткнулся носом в горячую шею. — Никогда не вставать с постели.

— Мы не можем, — тихонько рассмеялся Люпин, и его губы нашли нежный лоб. — Ты же не хочешь пропустить завтрак Юфимии.

— Кого волнует еда, — Сириус оперся на локти и заглянул Римусу в ореховые глаза. — Когда… я люблю тебя.

Довольная улыбка расплылась на губах Луни. Потому что он был самым счастливым человеком во вселенной.

— И я лю… — но он не смог закончить.

Кровь брызнула ему в лицо. И Сириус начал яростно кашлять, в панике хватаясь за горло.

— Бродяга! — в ужасе выкрикнул Люпин, когда другой мальчик упал на простыни. Дрожа и закатывая глаза в приступе конвульсий. Бордовые дорожки крови стекали по его подбородку. — Бродяга, посмотри на меня!