Сириус сглотнул, а затем посмотрел на него, бледный и потный. Римус, наверное, никогда не видел в серых глазах большего холода и пустоты.

— Они ообещали принести зелье… п-помогает остановить крово… — громкий влажный кашель. — Т-течение, — Блэк уставился в потолок, подальше от испуганного взгляда Римуса. Он дрожал так сильно, словно замерзал от холода. — Больничное крыло заполнено, — голос звучал так сдавленно и болезненно. На два тона ниже. — Помфри все равно не сможет помочь. Без разницы, где умру.

Луни ощутил, как все тело затрясло в панике. В горле пересохло, руки сжали простыни.

— Не говори так, — прошептал он, не в силах говорить громче. — С тобой все будет в порядке. Ты не умрешь.

Казалось, Люпин пытался убедить самого себя. Чертов кошмар. В отношениях или на грани ненависти – не имело значения. Он не мог представить себе мир без Сириуса Блэка.

— Честно говоря, все равно, — проговорил Блэк и внезапно серые глаза засияли влагой. Он начал яростно кашлять в шелковый рукав пижамы. Влажные прядки волосы выбились из пучка.

— Тебе холодно, — Люпин вскочил с кровати, но ноги не слушались. Первый попавшийся свитер должен был помочь. — Вот, надень его.

Сириус жалобно взглянул Лунатику в глаза, и мокрая дорожка слез скатилась по окровавленной щеке.

— Я не могу сесть, — прохрипел он тихо.

И страх заполнил рассудок Римуса так яростно, что он чуть не выругался матом вслух.

— Все в порядке, — Люпин натянул болезненную улыбку и мягко приподнял Сириуса за плечи и голову.

Он помог брюнету облокотиться о спинку кровати, осторожно поднял худенькие руки и надел голубой свитер. Дрожь на секунду освободила Блэка, и он облегченно вздохнул. Сделав глубокий вдох, парень внезапно замер… и глаза наполнились слезами.

— Ч-что? — каким же беспомощным Римус себя чувствовал.

— Он пахнет тобой, — Сириус сжал салфетку в трясущихся пальцах и выдохнул так, словно пытался сдержать слезы. — Пожалуйста, уходи, я п-попробую заснуть.

Но Римус не мог оставить его. Не в таком состоянии.

Он отчаянно хотел возвратиться в прошлое, взять свои слова обратно, вернуть время вспять. Чтобы заползти под одеяло Сириуса и прижать парня к груди. Сказать ему, как сильно он его любит, как ему жаль. Поцеловать каждую слезинку на прекрасном лице, укрыть одеялом и вытереть с алых губ кровь.

Но он больше не имел права этого делать.

— Выпей воды, — дрожащими руками Люпин наколдовал жидкость в стакан.

Блэк покорно сделал маленький глоток, затем подавился и закашлялся ещё сильнее.

— Ложись, пожалуйста, — Римус не знал, чем ещё помочь до прибытия Мародёров.

Он забрал стакан у парня и помог ему аккуратно лечь обратно на подушку. Маленький, болезненный и беспомощный. Сириус заслужил всей заботы во вселенной.

— Уходи, пожалуйста, — продолжал повторять Блэк, глаза были прикованы к рукам Римуса. — Уходи.

Люпин не хотел его беспокоить, особенно сейчас. Но он взял тёплое покрывало и укутал парня, словно младенца.

— Зачем ты это делаешь? — глаза Сириуса наполнилось влагой, и их взгляды встретились. — Ты ведь не… любишь меня.

Римус ненавидел себя так, что готов был задушить собственными руками.

— Я волнуюсь, — искренне прошептал Луни. Зияющая дыра в его сердце горестно заскулила. — Чем я могу помочь?

Сириус на мгновение замолчал, прикусив нижнюю губу, а затем посмотрел Лунатику прямо в глаза. Черты лица смягчились, серые холодные глаза оттаяли.

— Скажи мне, пожалуйста… почему

Римусу не нужно было догадываться, о чем спрашивал парень. Он достаточно хорошо знал Сириуса. Знал, что именно съедало его заживо. Ему нужно было знать, почему исчезла любовь.

Но у Люпина не было ответа.

— Что я сделал не так? — окровавленные губы Сириуса дрогнули, и он снова стал похож на маленького потерянного ребенка. — Почему?

Лунатик поджал к груди колени и склонил на них голову. Что-то в сердце болезненно екнуло.

— Я не знаю, Бродяга… — прошептал Рем и заглянул в серые глаза, наполненные слезами. Ему захотелось ударить себя. — Ты не сделал ничего плохого.

Сириус издал сдавленный звук, похожий на смешок, и вновь принял сидячее положение.

— Я продолжаю спрашивать себя, как любовь могла исчезнуть, — Блэк отвел взгляд и шмыгнул носом. — И я не могу найти ответа. Это из-за того, что я слишком много ныл? Я тебя раздражал? — Сириус снова посмотрел на него, из блестящих глаз потекли слезы. — Я не хотел, Римус, пожалуйста, п-прости меня.

Люпин отрицательно замотал головой. Он не мог этого слышать, просто не мог продолжать причинять Бродяге подобную боль.

— Это потому, что на твоих вещах везде мои волосы? Это из-за того, что я не заправлял никогда кровать? — Сириус начал всхлипывать. — Я исправлюсь, Римус, я обещаю!

Лунатик ощутил горячие слёзы в глазах. Что он наделал? Что он, блять, натворил?

— Пожалуйста, Римус, скажи мне, — Сириус схватился за его ладонь холодными пальцами. — Это из-за крошек в кровати? Или из-за шоколадного молока, что я выпил? Я куплю тебе новое, я обещаю.

Люпин громко всхлипнул и бросился вперёд, прижав к себе дрожащего Бродягу. Тепло вновь окутало обоих пленительной тоской.

Потому что жить без прикосновений друг друга было немыслимо.

Пальцы Сириуса нашли путь к кудрям Рема, прижали его грудь к своей. И Люпин гулко выдохнул в горячую шею.

— Ты не сделал ничего плохого, — прошептал Римус и нежно погладил брюнета по спине. Все его тело кричало от любви. — Мне так жаль.

— Мне нужно знать… — Блэк отстранился и умоляюще посмотрел Люпину в глаза.

— Пожалуйста, Бродяга, пожалуйста, двигайся дальше, — светловолосый коснулся прекрасного лица своей ладонью. — Тебе нужно двигаться дальше.

Сириус издал обессиленный звук и резко отодвинулся, вновь посмотрев на Римуса ледяными глазами.

— Ты хочешь, чтобы я двигался дальше? — его слова были едва слышны.

— Да, — выдохнул Люпин, все больше и больше желая утопить самого себя.

— Хорошо, я буду двигаться дальше, — кивнул Сириус и ядовито улыбнулся. Большим пальцем он вытер дорожки слез. — Я буду двигаться дальше, Люпин, я обещаю тебе.

Бродяга никогда не называл Римуса по фамилии. В голосе парня было что-то настолько мрачное, что Римус ощутил страх, ползущий по позвоночнику. Это было похоже на объявление… войны.

— Хорошо, — Лунатик кивнул.

А потом Бродяга улыбнулся, немного пугающе.

— Хорошо.

Неожиданно дверь распахнулась. Двое запыхавшихся мародёров вбежали внутрь и бросились к кровати Сириуса.

— Мы принесли зелье, — Джеймс выглядел бледным от ужаса. Он тут же приподнял голову Сириуса и начал вливать в него жидкость.

Недоумевающий взгляд Питера бегал от Сириуса к Римусу. В комнате вдруг стало душно, почти невозможно дышать.

— Мадам Помфри сказала, многие выздоравливают, — Джеймс заботливо погладил Бродягу по макушке и отложил на тумбу опустошенный стакан. — Как ты?

— Хочется, чтобы все закончилось, — Сириус крепко сжал руку Поттера в своей. И Римус так сильно завидовал, что начинал ещё больше злиться на самого себя.

— Многим уже лучше, это не смертельно, — натянул улыбку Хвост. — Ты будешь жить, Бродяга.

Сириус перевел медленный и уставший взгляд на Римуса и прошептал:

— Не знаю, хорошо это или плохо.

***

До конца следующего дня Блэка не было видно за бордовыми шторами. Изредка парень поднимался чтобы откашляться, выпить воды или отойти в туалет, но он был едва живым. Спасибо Богу за Джеймса Поттера, просидевшего рядом с ним почти сутки, не смыкая глаз.

Римус тоже не мог заснуть. Но все, что ему было дозволено – наблюдать со стороны, проветривать комнату и спускаться в гостиную за едой. К счастью, никто из мародеров больше не заразился. Карантин продлился четыре дня, и Сириус оправился, хоть и выглядел по-прежнему бледным и потерянным.

— Я не хочу возвращаться на занятия, — проскулил Джеймс, натягивая на себя школьную мантию.