Джеймс хлопнул дверью и быстрым шагом очутился у кровати.

— ПРОСНИСЬ И ОБЪЯСНИ! — Поттер никогда не был жестоким, но он действительно ударил Римуса по плечу, заставив его дёрнуться и взглянуть на друга.

Если Люпину раньше казалось, что он видел Джеймса разъярённым, то он ошибался. В карих глазах бушевало безумие.

— Сириус может верить в эту «больше не люблю» чушь сколько угодно, но я – нет. Потому что я не слепой и не тупой, и тебе лучше иметь чертовски вескую причину, чтобы причинить ему такую боль, или я обещаю… Выброшу нахрен все твои вещи в коридор и прослежу, чтобы он тебя больше никогда не увидел.

Римус издал сдавленный звук, напоминающий умирающего животного, потому что ему, на самом деле, казалось, он вот-вот умрет. Он только сильнее заревел, бормоча что-то в подушку:

— Мне так жаль, Джеймс. Мне ж-жаль…

На мгновение воцарилась тишина, но затем кровать прогнулась, и рука Джеймса внезапно легла ему на спину… И друг осторожно погладил Лунатика.

— Скажи мне, что случилось, я знаю, что ты не желал ему зла, я знаю, что ты все еще любишь его… Просто скажи мне… — голос Джеймса прозвучал отчаянно и так болезненно.

Римус попытался усесться, но все тело изнывало от боли. Схватив крепко за плечи, Джеймс посмотрел Лунатику прямо в глаза.

— Я не могу контролировать чувства, прости…

— Что он сделал? — Джеймс мягко провёл по плечу, и Римусу вдруг отчаянно захотелось, чтобы кто-нибудь его действительно ударил. — Он тебя раздражал? Он сказал что-то не так? Почему любовь исчезла? Она не проходит просто так, так не бывает…

Римус громко всхлипнул, потому что… Боже. Конечно, он будет любить Сириуса до последнего вздоха.

— Он не сделал ничего плохого, — прошептал Люпин, вспоминая идеальную улыбку, нежную кожу, длинные темные волосы, его смех и удивительный голос. — Он само совершенство.

— Тогда почему? — Джеймс начинал приходить в отчаяние. — Что происходит?

Римус не мог дать ему нужного ответа. Честно говоря, он сказал те ужасные слова только потому, что знал… Сириус не примет никакой другой причины.

— Посмотри мне в глаза и скажи, что ты его больше не любишь, — настаивал Джеймс.

Люпин приподнял голову и увидел большие карие глаза за стеклами очков, пристально смотревшие на него.

И слова застряли в горле.

— Ты солгал, так ведь? — Джеймс убрал мокрые кудри с глаз и нежно погладил друга по голове. — Зачем ты это сделал?

— Потому что я должен освободить его… — тихо пробормотал Римус и шмыгнул носом. — От меня.

Наступила тишина, потому что, конечно, Джеймс знал Лунатика. Конечно, он знал, как сильно Римус ненавидел себя.

— Он не хотел быть… свободным, Рем. Он любит тебя, ясно? — голос Джеймса дрогнул, и, боже Люпин осознал, что Поттер сдерживал слёзы. — Он любит тебя больше, чем ты сам себя. Пожалуйста, Лунатик, позволь ему… Ты заслуживаешь этого, ты…

— Ты не понимаешь, Сохатый! — Римус закричал от боли. — Ты не понимаешь…

— Тогда объясни!

— Мы были детьми, когда влюбились, мы не понимали, что это будет означать в будущем. Мы не думали… Я мог сломать его жизнь.

— О чем ты? — Поттер действительно чувствовал себя потерянным.

— Сначала те парни из маггловского Лондона. Они избили его, Джеймс, за то, что он поцеловал меня! Всего лишь за глупый поцелуй, Джеймс! Почти до смерти! — Римус ощутил, как кровь бросилась в лицо. — После этого он был сломлен, абсолютно, блять, сломлен. Весь в синяках, напуганный и потерянный. А потом этот глупый разговор… О детях. Он хочет семью, я это вижу, но я гей, я оборотень… — голос Люпина сорвался, и он начал шептать. — Мой отец был прав, у меня не может быть семьи.

В глазах Джеймса стояли слезы, и он отрицательно качал головой.

— И сегодня, Дамблдор, — Римус отчаянно заглотнул воздух и вцепился влажными руками в волосы. — Он сказал мне, что за мной будут охотиться. Пожиратели смерти будут искать меня. Сириус будет в постоянной опасности, он… — светловолосый задыхался от страха. — Он умрет из-за меня.

Люпин закрыл лицо руками в попытках остановить очередной поток слез. Это было так тяжело, так страшно и больно, что Лунатик предпочёл бы умереть на месте.

— И даже если пожиратели смерти не убьют меня, я умру к сорока годам из–за ликантропии, — Римус снова посмотрел на Поттера. Друг напротив вытирал слёзы. — Я должен освободить его, пока не слишком поздно.

— Это несправедливо, ты не можешь лгать ему, ты должен был сказать правду!

— Ты его знаешь! — Люпин начал хватать ртом воздух. — Он бы сказал, что ему все равно. Что он предпочел бы умереть, но рядом со мной…

— Потому что это правда! — сорвался на крик Джеймс. — Ты не помнишь, что я говорил на вечеринке? Ничего не имеет значение, только любовь! Лучше умереть, но знать за что!

— Но так не должно быть! — Лунатик почувствовал себя беспомощным. — Сириус переживет этот разрыв, он найдет кого-нибудь лучше. Мне нужно было дать ему вескую причину… д-двигаться дальше.

Джеймс замолчал. Резким движением он сорвал с себя очки и вытер дорожки слез. Принятие действительности нахлынуло на него, и парень сделал громкий вздох, уставившись в стену.

— Двигаться дальше? Ты отпускаешь его навсегда? — голос Джеймса был наполнен неверием. — Так просто?

Римус смог лишь кивнуть. На самом деле, он не знал, как он собирался это сделать. Но он должен был. Потому что он слишком сильно любил Сириуса.

— Это жестоко, — Поттер снова посмотрел на него. — Вы, ребята, обещали не расставаться. Вы обещали, что это не повлияет на мародеров. А теперь… — Джеймс схватился за волосы руками.

— Я съеду, я сделаю все, чтобы ему стало лучше, — пообещал Люпин.

— Об этой жертве тебя никто не просил! — Джеймс обессилено ударил его в грудь, начиная буквально захлёбываться в слезах. — Какого хрена, Лунатик… Какого хрена? Какого хрена!? — Поттер не мог подобрать других слов.

— Не говори ему правду, пожалуйста, я умоляю тебя, — прошептал Римус, сотрясаясь в тихом плаче. — Он найдет способ жить без меня. В конце концов, так будет лучше.

Джеймс колебался некоторое время, но сдался в поражении. Как бы он ни любил своих друзей, он уже не мог ничего изменить. Ему пришлось кивнуть Лунатику в ответ.

***

Римус точно не мог сказать, как долго он проспал, но проснулся он, когда в комнате ещё горел свет. Осознание произошедшего нахлынуло на него с такой силой, что он сжался во влажные простыни, схватился за живот и прошептал одними губами: «Господи». Подобного страха он, должно быть, не испытывал никогда прежде, даже при превращениях.

— И что дальше? — донёсся тихий шёпот Питера.

Римус не стал открывать глаз и прислушался.

— Вы не будете менять вашего отношения к нему, ясно?

Голос Сириуса заставил сердце Луни сжаться болезненной тоской. Он был таким хриплым, таким уставшим. Как Лунатик мог так поступить с ним?

— Люди не выбирают кого любить, а кого нет, — Бродяга говорил слишком холодно, слишком разбито. — Он не приносил клятвы любить меня вечно, и это не его вина.

— Как ты можешь его защищать? — Питер звучал абсолютно растеряно.

— Если он меня больше не любит, — Сириус сделал долгую паузу. — Это не значит, что я перестал любить его.

И в это мгновение Римус почувствовал любовь к Бродяге настолько сильную, что она была способна уничтожить.

Комментарий к Year 7 (2)

Надеюсь, все заметили отсылку речи Джеймса к словам Гарри в конце «Ордена Феникса». Если нет, то намекаю 👉👈

Простите за стекло, но я себе представить даже не могу, что ощущал Римус, взрослея и осознавая, насколько жесток мир по отношению к таким, как он. Что, скорее всего, ему суждено умереть молодым.

Все будет хорошо в последующих главах, обещаю ❤️

========== Year 7 (3) ==========

Phoebe Brigers – Motion Sickness

I hate you for what you did

And I miss you like a little kid

I faked it every time

But that’s alright

I can hardly feel anything