— Вы опять не спали всю ночь? — кашлянул в руку Поттер.

— Мы долго… — Люпин покраснел, и все стало очевидно. — Болтали.

Не только ремни открыли Джеймсу глаза. Он видел, что течение их отношений изменилось, по тому, как они смотрели друг на друга, прикасались и разговаривали… Это больше не было трогательно или неловко. Это выглядело по-собственнически… Повседневно, даже рутинно. Римус больше не вздрагивал, когда Сириус касался его руки. Он смотрел на Блэка этим новым… возбужденным взглядом. Стало ясно, что они хотели друг друга. Они постоянно недосыпали и запирали дверь на замок. На их лицах появилось новое сияние «мы трахались всю ночь», куда более расслабленное и счастливое.

— Какого черта вы творите всю ночь? — спросил Поттер, не в силах это больше терпеть.

— Это природа, чувак, — пробормотал Блэк, вытирая лицо салфетками, потому что заснул прямо в тарелке спагетти. — Мне всегда хочется спать на свежем воздухе.

— Ты живешь в этом доме уже два месяца.

— Правда?

— Раньше такого никогда не случалось.

— Ты просто никогда не замечал.

Поэтому Джеймс решил дать им время. Подождать, пока оба не признаются друзьям вслух. Он наблюдал, как они опаздывают на занятия с взъерошенными волосами, красными щеками и расхлябанной одеждой. Поттер даже несколько раз открывал дверь, когда мальчики целовались или лежали полуголые друг на друге. Джеймс тихонько закрывал дверь и уходил.

Он злился, что они скрывались от него, особенно на Бродягу. Он бы хотел, чтобы друг был честен.

— Ты пялишься, приятель, — Джеймс вывел его из оцепенения, когда Сириус вздохнул мечтательно, глядя на Люпина.

— Ч-что? — повернул он голову.

Они были на Зельеварении, так что Сохатому пришлось понизить голос.

— Ты уставился на Лунатика, — хитро прошептал Джеймс.

— Нет, не придумывай, — Бродяга прочистил горло и опустил смущённый взгляд в книгу.

— Ну, сейчас ты покраснел, так что врать нет смысла. Что происходит? — Сохатый с любопытством посмотрел на него. — Он тебе нравился на четвертом курсе. Это… Это все еще так?

— Нет, — запротестовал Сириус.

— Он давно расстался с Бэйли, — Поттер не собирался останавливаться. Ему надоела ложь лучшего друга. — Может быть, это взаимно между вами двумя, кто знает.

— Ты пытаешься свести меня с Лунатиком? — Сириус усмехнулся, словно идея об этом его забавляла. — С нашим Луни? Как насчет вас с Питером?

— Ты шути сколько хочешь, Бродяга, — Джеймс тихонько посмеялся, а затем задумчиво перемешал ингредиенты в котелке. — Но я слишком хорошо тебя знаю.

Сириус ничего не ответил, потому что это была гребаная правда.

Джеймс был рад за них, правда. Хоть ему и не нравилось оставаться в стороне, он тайно улыбался, глядя на то, как счастливы были его лучшие друзья.

— Помнишь, я рассказывал тебе про чувства Римуса к Сириусу? — Поттер лежал на диване на коленях мамы, пока она гладила сына по волосам.

— Конечно, дорогой, как я могла забыть? — Юфимия тихо усмехнулся. — Я видела, как разбит был Римус после побега Сириуса. Это действительно искренне… Что он чувствует к нему.

— Сириус ответил ему взаимностью, — Джеймс улыбнулся и довольно уставился на маму. — Он оказался его второй половинкой.

— Правда? — Юфимия никогда не выглядела более изумленной и гордой. — Это чудесно. Они будут счастливы друг с другом.

— Они мне еще не рассказали.

— Дай им время. Это сложно, мой мальчик.

Поэтому он дал его им. Он ждал, ждал и ждал. Но они хранили мертвое молчание, и Джеймсу приходилось все время наблюдать за ними.

Но после зимних каникул, он осознал, что больше не мог с этим мириться и решил сподвигнуть их на правду. Новый медальон Римуса был прекрасной возможностью. Поэтому в тот момент, когда друзья пришли к нему, взявшись за руки, и обо всем рассказали, Джеймс мог только притвориться, что не знал.

Это была самая прекрасная вещь в мире: любовь. Эрик был прав. Люди сворачивали горы и начинали войны из-за сильного чувства. И когда это касалось Римуса и Сириуса… ты начинал в неё верить.

Но только будучи взрослым, Поттер открыл для себя ужасающую правду.

Любовь развязывает войны, да.

Но войны?

Войны ее отнимают.

Комментарий к Year 6 (4)

Награда за лучшего друга достаётся Джеймсу Поттеру 🥇

========== Year 7 (1) ==========

Комментарий к Year 7 (1)

❗️TW❗️в главе:

Гомофобные высказывания, физическое насилие.

— «Пал Патрокл, и кипит над убитым кровавая битва…» — читал вслух Римус, ощущая под правой рукой, как сильно сжимается Сириус. — «…Черное облако скорби покрыло Ахиллеса. В горсти руками обеими взяв закоптелого пепла, голову им он посыпал, прекрасный свой вид безобразя…»

— Я не могу, — Блэк закрыл ладонями уши и вжался в грудь Люпина, спрятав лицо в свитере. — Патрокл не мог умереть…

— «Страшно рыдал Ахиллес…» — продолжил Люпин, сглатывая сухой ком в горле. Книга задрожала в руках.

— Хватит! — застонал Блэк и поднял голову, волосы его растрепались во все стороны. Печальные серые глаза, наполненные слезами, уставились на Лунатика. Любимые губы задрожали, как у маленького дитя. — Как вы могли так спокойно обсуждать это с Эриком? Ваша «Илиада» – сущий кошмар…

Люпин посмотрел на своего парня, сотрясающегося в истерике, и прижал поближе к себе, поцеловал в макушку.

Они лежали под одеялом в постели Сириуса, мерцание лампы на прикроватной тумбе и чашки горячего шоколада. Римус почти все лето провёл в поместье Поттеров, но никто на это сильно не жаловался. Юфимия принимала гостя, как третьего сына.

Хоть август и подходил к концу, Лунатику так сильно не хотелось возвращаться домой. Их идиллия с Сириусом началась еще в тот день, когда друзья поделились с мародёрами своим секретом. Они были неразлучны до конца года, ходили на свидания в Хогсмид, спали в одной кровати, мылись вместе в душевой, сидели за одной партой. Люпин думал, что возненавидит рутину, что они с Бродягой обязательно поругаются, но оказалось вовсе наоборот. Никогда он ещё не ощущал себя так полноценно и спокойно, как в отношениях с Сириусом.

Каково это – встречаться с Сириусом Блэком?

Это похоже на бесконечные американские горки, с которых ты спускаешься, чувствуя головокружение и адреналин, но все же поднимаешься, чтобы повторить. Это мятный запах Сириуса на простынях, его длинные темные волосы по всей одежде, сладкие влажные поцелуи на шрамах и кончике носа. Звездный свет, покрывающий тело дрожью.

Рядом с Блэком Лунатик не был чудовищем. Он не был сломленным или «особенным». Его так наполняли любовь и прикосновения Сириуса, что в некоторые дни казалось, он вот-вот взорвется. Были, конечно, и моменты, когда парни ссорились, и Бродяга вел себя как совершенно избалованный ребенок. Он хлопал дверьми, показывал средние пальцы и кричал «Мы расстаемся!» Правда, в тот же вечер Люпин находил своего парня в собачьей форме, хнычущего под кроватью. Они прижимались друг к другу на полу и просыпались на следующее утро с мыслями, что забытая Римусом годовщина двух месяцев отношений не была веским поводом для расставания.

Они пока не афишировали свои чувства, но и не сильно скрывались. Во всяком случае, Юфимия, Джеймс, Питер и Лили знали о них. Удивительно, но другие пока не задавали вопросов. Своему отцу Римус рассказывать не стал. Он и так провёл с ним летом первую неделю каникул. Этого было более, чем достаточно.

— «Илиада» не кошмар, Сириус, — улыбнулся Люпин и укутал расстроенного парня в одеяло. — Любить на войне сложно, и в этом вся правда.

— Как теперь Ахиллес будет жить без Патрокла? — глаза Бродяги были на мокром месте.

Люпин знал, что согласиться прочесть греческие мифы было рискованным решением. Особенно когда Блэк был так эмоционален. Но парень слишком сильно настаивал после произошедшего на День Святого Валентина. Ему хотелось знать, что Римус обсуждал с Эриком.

— В скором времени Ахиллес отправится на войну, чтобы отомстить за любимого, — тихо проговорил Люпин и убрал прядки волос с серых пронизывающих глаз. Сириус шмыгнул носом.