Сириус замер от прилива нежности. А затем, поскольку ему было шестнадцать, и у него была аллергия на слишком серьёзные разговоры, он весело ухмыльнулся:

— Ну и потому что я отлично целуюсь.

— Возможно, — Римус закатил глаза. — Я, кажется, сегодня слишком сильно напился магловской водкой и все напрочь забыл.

Сириус непонимающе взглянул на него, а затем широко улыбнулся, заметив хитрый огонёк в глазах Римуса.

— Все понятно, — Блэк попытался вырваться из его объятий, но Римус прижал только крепче. — Я иду трахаться с Сохатым. Он бы оценил мои умения.

— Он бы точно оценил, — согласился Люпин. — Он как был девственником, так и останется им. Тебе достаточно подмигнуть, и дело сделано.

Сириус громко рассмеялся, и Римус прижал к себе бок мальчишки, чтобы зацеловать в обе щеки.

Раньше Блэк всегда был выше и сильнее тех, с кем обжимался в коридорах. Он делал первый шаг, защищал и прятал в своих объятиях. Но Римус совсем не был похож на девчонок. От него исходило непривычное чувство защищенности, и Сириусу так нравилось быть ниже, слабее и утыкаться в его широкую грудь. Чувствовать себя маленьким и нужным.

— Сириус, говоря об этом… — Люпин немного отстранился, чтобы заглянуть в серые глаза. Снежинки падали на светлые ресницы. — Это что-то меняет? Ну, между нами…

Блэк ужасно боялся разочаровать Римуса. Он так сильно хотел быть с ним, что был уверен. Рано или поздно он обязательно обидит лучшего друга, сделает ему больно и потеряет то, что и так висело последний месяц на волоске.

— Ты мне очень, очень нравишься, — прошептал он, признаваться в любви в ответ пока было слишком опасным шагом. — Но я так не хочу ранить тебя.

Глаза Римуса потухли, как только он услышал «но». Парень тихонько закивал головой и взял тёплыми варежками укутанные в перчатки ладони Блэка.

— Мы можем пока не разбираться с этим, — проговорил он, голос немного дрожал. — Но я готов, ес-сли… ты готов.

— Я бы очень хотел быть готов, — Сириус поправил шапочку Луни и посмотрел на самое ангельское создание в мире. — Ради тебя. Я обещаю, что стану лучше.

Он наклонился ближе и поцеловал Римуса в красный от мороза нос. Люпин мило улыбнулся и прикрыл веки.

— Где твои веснушки? — Блэк коснулся лица парня. Повертел во все стороны и изучил, как любопытная собака. — Где они? Я люблю их! — Сириус был в негодовании.

— Они всегда пропадают зимой.

— Чертов снег! Как он посмел? — Сириус посмотрел на небо, откуда на них ссыпался белоснежный пух. — Верни ему его веснушки! Ты, белый ублюдок, я убью тебя! — закричал он, и Римус звонко рассмеялся.

Они ещё долго надрывались от смеха, пока оба не упали в сугроб и не заключили друг друга в крепкие объятия.

Сириус лежал на Римусе и чувствовал себя таким счастливым, будто он наконец-то мог быть собой рядом с кем-то. И при этом искренне любимым.

— Как давно я начал тебе нравится? — неожиданно поинтересовался Римус, целуя Сириуса в макушку. Он держал его так крепко, прикладывая все силы, чтобы не повалить на землю и не дать промокнуть.

— Уже давно, — Сириус посмотрел в ореховые глаза. Внезапно вспомнив все то, чего Люпин так боялся в детстве. — Не мог устоять перед шармом Люпина. Просто за то, кем он является.

Лунатик мечтательно улыбнулся и притянул его чуть ближе для долгожданного поцелуя. Их губы были холодными и мягкими, их тела идеально сочетались друг с другом.

Позже, когда Сириус думал над своими воспоминаниями для того, чтобы вызвать патронус, рождество 1975 года в поместье Поттеров стало причиной, почему у него получилось.

Комментарий к Year 5 (3)

*Patrick Watson - Je te laisserai des mots

Я оставлю тебе слова.

Под твоей дверью.

Под поющей луной,

Ровно там, где ступают твои ноги,

Скрытые сугробами зимы.

========== Year 5 (4) ==========

Первая неделя после произошедшего была похожа на сон наяву. Поцелуй с Сириусом Блэком казался настолько сюрреалистичным, что Римус потерял связь с пространством и временем. Он постоянно улыбался, как сумасшедший, сбежавший из больницы Святого Мунго, витал в облаках и глупо хихикал.

Питер присоединился к лучшим друзьям через несколько дней, и Мародёры провели целую неделю зимних каникул в поместье Поттеров. На первый взгляд ничего не изменилось после поцелуя. Сириус быстро влился в дружную компанию, словно и не переставал общаться, засиял ярче, чем за все предыдущие полгода. Но Лунатик знал, что одна вещь действительно изменилась. При солнечном свете они все еще оставалось Римусом и Сириусом. Но по ночам Люпин прокрадывался в новую спальню Блэка, обнимал его, целовал до беспамятства и оставался до рассвета, чтобы убедиться, не снятся ли другу кошмары. Бродяга все еще приходил в себя, поэтому он прижимался к светловолосому, как к спасательному кругу, и просил почитать магловские рассказы, поцеловать его на ночь.

Каждый божий день Люпин отчаянно ждал тёмного времени суток, не имея ни малейшего представления о том, куда на самом деле вели их странные отношения. Казалось, что они все ещё были лучшими друзьями, просто с большим количеством поцелуев.

По возвращении в Хогвартс, Сириус переехал обратно в комнату, и тогда что-то болезненно изменилось между ними. Блэк читал письма от матери с потухшими глазами, носился за Регулусом в жалких попытках поговорить, прятался в своей кровати за шторами и не дожидался Римуса, делал вид, что спит. Люпин чувствовал, как та надежда, что возгоралась прежде изнутри, начинала ускользать из пальцев, словно струи воды. Они больше не целовались и не прикасались друг к другу, они сидели отдельно во время уроков, и атмосфера замка снова сделала Сириуса мрачным. На третью ночь Римус ощутил себя беспомощным, хотелось плакать от отчаяния и печали. Он не знал, какой подход найти к Сириусу, как заговорить с ним и попробовать объяснить, что ему больно. Блэк не мог быть настолько жестоким, чтобы показать, каково это – быть с ним, а потом отнять возможность прикасаться без объяснений.

После недели полного холода со стороны Сириуса, Люпин столкнулся со своим злейшим врагом. Полнолунием. В тот день Блэк стал чуть более внимательным и нежным, он присматривал за оборотнем и играл с ним в собачьей форме. Друзья наконец вывели волка из Хижины, дали ему пространство, и на утро на Римусе не осталось почти ни одного шрама. Это было первое полнолуние, на которое Сириусу было разрешено прийти после пранка над Снейпом. Если бы Римус не был так расстроен, что друг делал вид, будто между ними ничего не произошло, он, возможно, был бы по-настоящему счастлив, что все вернулось на круги своя.

Он проснулся рядом с лучшими друзьями, пытался улыбаться и наслаждаться их смехом. Но на самом деле единственное, чего он действительно хотел, – это заключить Сириуса Блэка в объятия и попросить его никогда больше не уходить.

На третий день после трансформации Римус вернулся в гостиную Гриффиндора, все тело болезненно изнывало. Он уже решил, что в комнате никого не было, как Сириус чуть не врезался в него на выходе из ванной комнаты. Вода капала с волос на мокрые мышцы, белое полотенце едва удерживалось на бедрах. Щеки Римуса, вероятно, мгновенно вспыхнули, а кровь прилила к паху. Боже, иногда он ненавидел быть подростком. Гормоны доведут его до смерти.

— Прости, – пробормотал он, должно быть, неприлично уставившись на влажную грудь. Римус резко отошёл в сторону и пропустил Сириуса вперед.

— Ты слишком рано вернулся, все в порядке? — Сириус явно избегал его взгляда, поэтому быстрым шагом направился к своей кровати.

— Д-да, не хочу пропускать занятия, — это был, наверное, его самый неловкий разговор с Сириусом. В последний раз, когда они были наедине, двое целовались в одном из уголков поместья Поттеров. Это было целую неделю назад.

— У тебя новый шрам? — Сириус наконец посмотрел на него и подошел чуть ближе.

Люпин хотел немногого: принять холодный душ… и чтобы Сириус надел чертову футболку. Миссис Поттер откормила его за праздники, теперь этот ублюдок выглядел красивее любого его воспоминания. Когда у него вообще выросли эти мышцы? Он был кожа да кости пару недель назад. Наверное, это освещение творит чудеса.