— Я никогда больше не отпущу тебя туда, — прошептал Римус ему в ухо, тихо всхлипнув. — Я буду защищать тебя, обещаю.
Сердце Сириуса горело от нежности и ужасного желания плюнуть на все и просто разреветься. Он уткнулся носом в мягкую щеку Луни и молча кивнул. Боль, шторм и тьма покидали его после такого долгого времени. Он захныкал от облегчения, горячие слезы упали на чужой свитер.
— Ты не Блэк, ты намного больше, чем просто Блэк, — влажные губы Римуса нашли его висок. — Я не имел в виду того, что говорил.
Сириус только громко всхлипнул и погладил руками мягкий свитер на спине друга. Он никогда в жизни не чувствовал себя в большей безопасности.
— И ты не монстр, я так виноват перед тобой, — прошептал Сириус тоскливо, и они оба прижались друг к другу ещё крепче. — Мне так жаль, Ремми. Я никогда больше не обижу тебя.
Люпин дрожал в его руках, обнимал так, словно это было единственное, что имело значение в мире.
— Я думал, что потерял тебя, — Римус взял его лицо в руки и взгянул с обожанием и тоской. — Я думал, что т-ты… умер…
Последнее слово он еле выговорил. Светловолосый разревелся и вновь прижал друга к себе. Они оба продолжали говорить, как им жаль, как сильно они хотели бы вернуть время вспять. И затем рухнули на кровать в крепких объятиях, плача и причитая, как маленькие дети. Они заснули, не в силах оторваться друг от друга.
***
Римуса разбудила дрожь по ногам от судорог Сириуса. Брюнет дышал сорванно и сипло, сжимая побелевшими пальцами смятое одеяло. Вероятно, ему снова снились кошмары. Люпин распахнул веки и погладил скулящего от боли парня по волосам, поцеловал в лоб и придвинулся чуть ближе.
— Ты здесь, ты в безопасности, — тихо сказал он и разбудил Сириуса, легонько прикоснувшись ладонью к лицу.
Блэк открыл влажные веки и, осознав где он, попытался высвободиться из объятий.
— Извини, надо выпить усыпляющего зелья, — Сириус быстро поморгал и вытер слёзы.
— Я схожу за ним к миссис Поттер.
Солнце уже садилось, но Римус заметил, как сильно побледнело лицо Сириуса. Последний месяц отразился на нем усталостью и худобой. Но не было ничего, что могло бы разрушить красоту этого мальчика. Все такой же чарующий, он был одет в просторную клетчатую рубашку. Губы алые и пухлые, на переносице появился небольшой красный порез, а серые глаза продолжали чудесно сиять. Самое совершенное существо на чертовой планете. Даже в бинтах, поцарапанный и бледный, он был самым очаровательным мальчиком в мире.
И вдруг Люпин осознал, что именно Сириус имел в виду в прошлом году. Когда ты по-настоящему любишь человека, ты видишь в нем совершенство, ты хочешь каждую его частичку. Ты любишь безоговорочно, несмотря ни на что. И Римус хотел Сириуса всего и без остатка.
— Это нормально, что ты со мной в постели? — прошептал Блэк через некоторое время. Римус, наверное, долго пялился. — Я имею в виду Тоби и все такое…
Римус посмотрел ему в глаза, лица были так близко. Прилив адреналина наполнил его кровь.
— Мы расстались.
Сириус замер, но не отвел взгляда.
— Почему? — спросил он, голосом печальным и мягким.
Римус убрал прядку темных волос за ухо и заботливо взглянул на этого надоедливого и чудного парня. Только они вдвоем в злом и несправедливом мире.
— Нельзя любить двоих людей одновременно. В сердце не хватит места.
Сириус приоткрыл рот в безмолвном вопросе, немного сбитый с толку. И тогда Люпин понял: парень рядом с ним заслужил эти три волшебных слова гораздо больше. Они предназначались только для Сириуса, и так было всегда. Неважно, как он их имел в виду: по-дружески, романтически… он просто должен был их произнести. И это была самая легкая, самая правдивая вещь в мире.
— Я люблю тебя, Сириус, — сказал он на одном дыхании.
Блэк сжал губы и втянул лёгкими воздух. Он попытался улыбнуться, но вместо этого серые глаза заискрились слезами. Вероятно, он почти никогда не слышал подобных слов.
— Т-ты любишь меня? — Блэк казался счастливым и сломленным одновременно.
— С того момента, как я встретил тебя, идиот, — нервно усмехнулся Римус и нащупал перевязанное бинтами запястье.
Сириус гулко выдохнул и посмотрел на пальцы светловолосого парня. Что-то новое и волнительное витало в воздухе. Римус замер, так сильно надеясь, что не испугал друга. Сейчас было не время и не место для признаний. Он не хотел, чтобы и так сломленный и преданный семьей парень чувствовал себя неловко.
— Луни, я… — Блэк сглотнул и пристально посмотрел на него. — Я…
Сириус сжал крепко веки и чмокнул друга в губы так быстро и так неловко, что момент был упущен в ту же секунду. Римус, должно быть, распахнул веки в немом шоке. Парень напротив сжался в собственное тело.
Сириус Блэк. Не пьяный. Не выдуманный его воображением. Поцеловал. Его. В. Губы.
Когда Люпин осознал, что произошло, весь мир прекратил вращаться.
— О Мерлин… — выдохнул Сириус в ужасе. — О Мерлин, ты не это имел в виду, — брюнет закрыл рот рукой, глаза налились слезами. — Ты имел в виду, как друга. Какой я кретин. Господи, я все порчу, я снова тебя обидел, я… — он начал панически выпутываться из одеяла, чтобы сбежать.
И тогда Римус схватился за чужую рубашку слабыми ручками, притянул к себе и наконец поцеловал, сильно и властно. Так, чтобы передать все те чувства, что таил долгие годы. И когда казалось, что он мог совершить ошибку, Сириус осторожно раскрыл губы и прижался всем своим телом к другу.
Римус чуть не задохнулся от такой близости. Было чувство, что рот Сириуса – единственный источник кислорода в душной комнате, и если он сейчас не глотнёт этого свежего воздуха, то сойдёт с ума.
Блэк целовался, как никто другой. Жадно и мягко одновременно. Он водил руками по шее, по свитеру, по волосам, целовался так, словно ждал этого всю чёртову жизнь. Это было не так нежно, как выходило у Тоби, Сириус будто боялся самого себя, но не мог остановиться.
Никогда прежде прикосновения губ не доставляли большего удовольствия. Все тело Римуса затрясло в приятном экстазе, внизу живота разлилось горячее тепло. Они жадно сминали губы, и не было у Люпина мыслей о том, правильно ли он двигается ртом, правильно ли он суёт влажный язык. Ему хотелось впитать Сириуса в себя, раствориться в нем без остатка, прижать к себе так, чтобы они стали единым целым.
Блэк отодвинул заплаканное лицо спустя несколько долгих секунд и ахнул нежно в чужие губы. Миллион мурашек прошлись по позвоночнику Римуса. Ему хотелось разреветься от осознания, чьи сладкие губы он только что целовал.
— Не как друга? — шепнул слезливым голосом Сириус и уткнулся носиком к носу.
Римус тихо рассмеялся и погладил драгоценное создание по худенькой спине.
— Я тебя люблю, — произнёс Римус, и это было единственное, в чем он был уверен по-настоящему. — Я тебя люблю, — он поцеловал припухшие губы парня. — Я тебя люблю, — в кончик носа. — Я тебя люблю, — снова в губы. — Я так сильно тебя люблю, Мерлин… — поцеловал слезы на острых скулах. — Я влюблён в тебя.
Он никогда не говорил никому этих слов прежде, кроме Тоби. Но тогда было сложно признаться в них самому себе, они выдавались с трудом. Сейчас это были самые простые слова в его жизни. В них не было ни капли лжи, только искренняя правда. Он мог кричать всему миру о том, как сильно любит Сириуса Блэка.
Римус вернулся к горячим губам и поцеловал их так крепко, что все тело бросило в жар от желания. Оба ласково простонали от восторга. Было чувство, что грудь сейчас разорвёт от счастья. Голова начала кружиться от наслаждения и прилива эндорфина. Внизу живота все так изнывало, что в клетчатых штанах становилось тесно. Римус плавился. Он плавился под каждым поцелуем: особенно когда руки Сириуса находили внутреннюю часть его бёдер.
Вдруг вспомнился третий курс, когда у Римуса уже была такая возможность, но сейчас все было по-другому. Они были взрослыми парнями, едва помещающимися на кровати. Тела были крепче и куда привлекательнее. Люпину хотелось вжать Сириуса в матрас. Только недавние ранения останавливали его.
