— Почему ты один тут? — поинтересовался Римус, у него был развязан галстук, волосы растрёпанны. Парень явно незадолго до этого веселился со своим возлюбленным.

— Не хочу спать, — Сириус не собирался отвечать на этот вопрос искренне.

Последние месяцы ему действительно было ужасно одиноко. Сохатый и Хвост никогда не были любителями душевных посиделок и разговоров до пяти утра. Марлин сошлась с Доркас, и времени на дружбу с Сириусом оставалось не так много.

Блэк прежде проводил спокойные и умиротворенные ночи с Римусом, делился всеми секретами и переживаниями. Но теперь… все изменилось. Тобиас был единственным, кто имел эту возможность. Сириусу оставалось только терпеливо ждать подобных моментов, когда его луна могла найти его и присесть рядышком на балконе. С улыбкой ярче солнца и глазами такими же любящими и заботливыми, как и вся ангельская душа.

— Можно? — вдруг нарушил тишину Римус и попыталась дотянуться до сигареты.

— Разве это не «смерть, завернутая в бумагу»? — Сириус усмехнулся, но протянул то, что просил друг.

— Я все еще не одобряю курение, — его голос был мягким и успокаивающим. Ветер трепал песочные кудри. — Но ты выглядишь с ней… довольно круто. Я бы тоже хотел.

Сириус расплылся в улыбке, как счастливый, довольный котенок. Римус думал, что он «крутой». Этого было достаточно, чтобы чувствовать себя немного лучше до конца дня или, может быть, до конца жизни.

— Тебе не нужно курить, чтобы выглядеть круто, — Сириус посмотрел на самого красивого в мире мальчика, почти вздыхая от обожания. — Ты само совершенство.

Люпин посмотрел на него, в его взгляде мелькнуло недоверие и что-то еще… Воздух между ними вдруг стал чересчур густым и тяжелым. Светловолосый попытался сделать затяжку, но с треском провалился. Кашель был слишком жалобным, и он отдал сигарету смеющемуся мальчишке.

— Мне нравится запах, но не вкус…

Сириус улыбнулся и продолжил курить, расслабленно выдыхая через лёгкие.

— Я не совершенство, Бродяга. Мои шрамы ужасны, — прошептал Римус через некоторое время. — Я должен что-то с ними сделать.

Сириусу захотелось ударить друга чем-то тяжелым по голове. Шрамы были красивыми и даже… горячими, однажды глупый мальчик это осознает.

— Они часть тебя, и они ни капли не портят твоей красоты, — сердце Сириуса скулило от печали, что укрылась в глазах Рема.

— Помнишь, Джеймс шутил на днях, «как это мы все до сих пор девственники»? В общем… — Люпин сделал паузу и резко выдохнул. — Я солгал. Я вроде как переспал с Тоби.

Сириусу хотелось вернуться назад в режим смеха, заткнуть рот светловолосого сигаретой. Что угодно, только бы не слышать то, от чего начинало болеть все тело. Образ Тобиаса, прикасающегося к Римусу, возник в его слегка пьяной голове, и захотелось разреветься.

— Б-было хорошо? — Сириус изобразил на лице улыбку и сделал слишком сильную затяжку. Плечи немного расслабились.

— Ну, сначала не особо, — Римус теребил рукава свитера, нервничая и стесняясь. — Я был слишком напуган. В другие разы было лучше. Но проблема в том, что… — светловолосый сделал осторожную паузу, глаза сияли от лунного света и подступившей в них влаги. — М-мне кажется, его пугают мои шрамы. Тоби все время закрывает глаза и не прикасается к ним. Он любит меня, несмотря на них. Я так надеялся, что кто-то полюбит за них.

Сириус замер от услышанного. Хотелось сорваться с места и найти проклятого пуффендуйца, выбить из него все дерьмо, но он знал, что это было бы глупо. Прямо перед ним сидел дрожащий Лунатик и нуждался в поддержке друга. Не ревнивого и озлобленного, а понимающего.

— Думаю, он любит тебя по-настоящему, — проговорил взволнованно Блэк и заглянул в покрасневшие глаза. — Просто ему нужно время привыкнуть. Но если… если ты несчастен, и он пробуждает в тебе сомнения на свой счёт, то не делай себе больно. В мире сотни, а то и тысячи людей, которые полюбили бы тебя за все то, кем ты являешься.

Римус вздохнул и неуверенно кивнул. Порыв заботы и любви захлестнул Сириуса, и в горле перехватило дыхание. И после неловкой тишины он не успел осознать, как вырвалось то, что он хранил так долго.

— Гипотетически и только гипотетически, если бы я был твоим п-парнем, — он отвёл взгляд на горящую в руках сигарету. — Я бы любил каждую частичку тебя. Я бы поцеловал каждый твой шрам медленно и нежно, испытывая гордость, что я стал тем, кому ты их показал, — сердце начинало болеть от того, что слова вырывались вслух. — Я бы прикоснулся к каждому следу твоей силы и боли. И мне не хватило бы одной жизни, чтобы насладиться тобой. Я бы любил тебя таким, какой ты есть, за все шрамы.

Сириус поднял тяжелый взгляд на Римуса, взволнованно и смущённо. Но чего он совсем не ожидал увидеть, так это безмолвные слезы, бегущие по щекам друга. Он не выглядел успокоенным, он выглядел убитым горем. Словно у маленького ребёнка отняли то, о чем он так сильно мечтал.

— Ты никогда не видел их всех, ты не знаешь, насколько они уродливы… — голос Римуса дрожал. Он недоверчиво посмотрел на Сириуса.

— Это не имеет значения, — Блэк говорил правду спокойным тоном. — Ничто не имеет значения, когда ты по-настоящему любишь человека. Ты хочешь каждую его частичку.

Римус посмотрел вниз, его грудь дрожала.

— С таким видением отношений, — он закашлялся и вытер слезы. — Твоей девушке действительно повезет, Бродяга.

Сириус выбросил остаток сигареты и посмотрел на скрытый за облаками полумесяц.

— Ну уж нет, сомневаюсь, что я когда-нибудь влюблюсь. Слишком много хлопот.

Это было отчасти правдой, он не хотел, чтобы это повторилось снова. Эта боль, что он испытывал сейчас, была невыносима.

— Но гипотетически, только… гипотетически, — голос Ремуса звучал слишком тихо. — Если бы я был твоим парнем, ну или вроде того… Я бы просыпался каждый день с мыслью, что мне действительно повезло.

— Правда? — Сириус почувствовал прилив застенчивости, который он почти никогда не испытывал.

— Да, — он посмотрел на Римуса, светловолосый мальчик слегка улыбнулся. — Любой бы чувствовал себя счастливчиком. Ты же Сириус Блэк.

Бродяга усмехнулся и подбросил длинные волосы в воздух. «Лучший защитный механизм, когда чувствуешь себя польщенным, сыграй уверенность».

— Я знаю.

Римус громко рассмеялся, и они оба погрузились в уютную тишину. Впереди был пятый курс, новая глава жизни и время перемен. Не было места драме и любовным разборкам. У них было еще полно времени впереди. Времени, чтобы создать лучшие воспоминания своей жизни.

Позже, оглядываясь назад на этот диалог, Римус ласково улыбнётся своему парню, целующему каждый сантиметр, каждый шрам на его теле, и подумает: «Сириус Блэк не солгал».

========== Year 5 (1) ==========

«Дорогой Бродяга,

Как у тебя дела? Давно от тебя не было вестей, с тех самых пор как ты вернулся от Поттеров. Надеюсь, тебе удалось поговорить с Регги, и Вальбурга не сводит с ума.

У меня все отлично! Возможно, это даже лучшее лето в моей жизни. Тоби постоянно навещает меня, мы катаемся в город на велосипедах (магловское изобретение, тебе бы однозначно понравилось!) Папа каждый день пропадает на работе, так что они не пересекались пока (Слава Мерлину, я ещё не готов их знакомить).

И кстати… насчет шрамов, Тоби в последнее время стал гораздо более понимающим. Я чувствую себя намного увереннее в своём теле, так что не беспокойся. Мы нашли чудесную пещеру на побережье, вам с Джеймсом она бы понравилась. Мы также побывали на нескольких вечеринках в магловском Лондоне! У Тоби столько интересных друзей! (Но с ними не так весело, как с мародёрами, даже и не переживай).

Вайолетт, моя новая знакомая, тебе бы очень понравилась. Она чуть постарше нас, курит, носит кожаные вещи и выглядит просто потрясающе. Если будешь навещать Лондон, то я вас непременно познакомлю. А ещё, мы обязаны сходить на концерты рок-групп. На днях я услышал виниловую пластинку T-Rex. Сириус, ты был рожден, чтобы слушать его.