— Не думаю.

Брови мальчишки напротив сжались домиком, и он облегченно выдохнул, словно вот-вот расплачется. Звонкий смех сорвался с дрожащих губ шатена.

— Не могу поверить, — парень схватился за волосы. — Как давно ты знаешь?

Римус готов был провалиться сквозь землю. Никогда ни с кем, кроме Лили, он не поднимал вопрос своей ориентации.

— Я не знаю… — Люпин сжался от прохладного ветра и уложил подбородок на коленки. — Вернее, я чувствую это… Уже давно. Но не могу сказать наверняка.

— Это нормально, — Бэйли так широко улыбался, что щеки, должно быть, начинали болеть. — Я впервые задумался об этом совсем ребёнком, но пришёл к выводу только в прошлом году. Это так странно.

— Я знаю! — Римусу хотелось пищать от счастья, что кто-то понимал его переживания. — Я думал, ты чувствуешь это моментально, рождаешься с определенными предпочтениями, но… Это какая-то бесконечная битва сердца и мозга. Мысленно можно контролировать, кто тебя привлекает, но физически все работает иначе.

— Понимаю, — Тобиас прикрыл глаза, словно тяжёлый груз упал с плеч. — Спасибо, Римус. Я давно мечтал с кем-то обсудить это.

Он придвинулся чуть ближе и заглянул в ореховые глаза. Осторожными, едва заметными, движениями Тобиас коснулся руки Римуса холодными пальцами.

— Можно я задам вопрос? — прозвучало почти шёпотом.

Римус нервно закивал головой.

— Я могу… — Бэйли опустил взгляд. — Расчесть эту прогулку за… свидание?

Люпин испуганно распахнул глаза и глотнул морозного воздуха с жадностью. Он так долго бежал, отрицал свои предпочтения, боролся с самим собой и терзал душу мучительными сомнениями. Но сейчас был шанс перестать бояться. Он так долго искал свою родственную душу. Казалось, что вот она. Прямо перед ним, с карими тёплыми глазами и рыжевато-каштановыми кудрями.

— Д-да, — выдохнул он, и тут же к горлу поступило желание хихикнуть. — Это свидание, Тобиас Бэйли.

Мальчишка напротив застенчиво рассмеялся и погладил Римуса за запястье. Было непривычно от чужого прикосновения, к нему не часто кто-то прикасался, помимо Сириуса и Лили, но новое не всегда означает плохое. И, когда Люпин аккуратно пристроил голову на чужом плече, наблюдая за уходящим солнцем, он подумал, что пришло время. Время стать счастливым.

***

— Римус, ну почему сегодня? — хныкал Сириус, лёжа на полу, пока Люпин разбрасывал вещи в поиске наряда. — Ты обещал позаниматься со мной нумерологией.

— Прости, — Римус взволновано бегал по комнате, собираясь в очередной раз слинять на прогулку с чертовым пуффендуйцем.

Сириус давно пришёл к выводу, что он был ужасным собственником. Его раздражало, когда Джеймс исчезал на свидания или бегал по пятам за Эванс, когда Питер пропадал с дружками по шахматам. Но этот новый друг Луни пробуждал ещё более жуткую ревность. Римуса теперь приходилось бронировать, слишком часто он проводил время с пуффендуйцем.

— Я могу пойти с вами? — поинтересовался Сириус, ему ужасно не хотелось торчать в комнате одному.

— Нет! — резко остановился по среди спальни светловолосый и уставился на лежащего мальчишку. — Н-нет… Он скучный, тебе не понравится.

Сириус надул губы и приподнялся на локтях. Только сейчас он заметил, насколько красиво нарядился Римус. Из-под зелёного свитера торчала белоснежная рубашка, бежевые брюки казались новыми, может, он их и носил, но только по праздникам. Волосы блестели от лака, и по всей комнате веяло ванильным парфюмом.

— С чего ты так вырядился? — вырвалось у Сириуса в недоумении.

— Я-я… — когда Римус заикался, это было признаком лишь одного. Волнения. — Ничего я не вырядился. Мы просто идем в библиотеку.

— Там случайно не обитает девчонка, которая тебе приглянулась? — ухмыльнулся Сириус, поднявшись на ноги с ковра.

— Ха–ха, — саркастичности протянул Люпин. — Ты бы узнал о ней первый, не переживай. Мы просто позанимаемся с Тоби.

— Тоби? — раздраженно фыркнул Сириус. — Теперь он Тобиии? Римус, ты обещал мне разобраться с нумерологией ещё две недели назад! Это нечестно!

— Прости-прости, — умоляюще заскулил Лунатик и подошёл чуть ближе. — Мы займёмся ей завтра. Тобиас будет занят и…

— Ох, ну раз он будет занят, — Сириус схватился за сердце. — Ты не мог бы мне заранее выслать совой его график, чтобы я подстроился!

Блэк даже покраснел от злости.

— Сириус, — попытался, как можно более спокойно, выговорить Люпин. — Никто и никогда не заменит мародёров, ты же знаешь. Просто с Тобиасом мы иногда обсуждаем то, чего мне так сильно не хватало все детство. Он разбирается в поэзии!

— Что такое поэзия?

— Вот видишь! — Римус схватился за голову и глухо выдохнул. — Это нормально, что у меня есть и другие знакомые. Ты обсуждаешь с Джеймсом квиддич, но не можешь со мной. А я обсуждаю с Тобиасом Байрона и Шекспира, но не могу с тобой. И это нормально.

Сириус раздраженно потоптался на месте, засунув руки в карманы брюк. Римус был, разумеется прав, но он ненавидел обиду и ревность, что бушевали внутри. Пусть к черту идёт этот умник, разбирающийся в какой-то поэзии. Сириус готов поспорить, она такая же скучная, как и прическа на голове пуффендуйца.

— Завтра мы позанимаемся нумерологией? — тоскливо пробубнил Сириус и посмотрел щенячьими глазками на лучшего друга.

— Конечно, — выдохнул Римус и улыбнулся. — Завтра я весь твой.

Сириус довольно вздернул подбородок и мысленно уже начал придумывать разнообразные планы, которыми они займутся. Никто не веселится лучше Сириуса Блэка. К черту Пуффендуй и все, что с ним связано.

***

Римус чувствовал ужасную вину перед лучшим другом, но он не мог больше оглядываться назад. Ему нужно было бороться за принятие себя, двигаться дальше и уделять внимание новой главе своей жизни. В которой его чувства были взаимны.

Они не были похожи на то, что он испытывал к Сириусу. В них не было тоски, бабочек, порхавших в каждой извилине тела, не было страсти и адреналина. Но Римус надеялся, что это изменится. Время и люди лечат, а Тобиас был по-настоящему добр и искренен к нему. Уже как две недели они были неразлучны, хоть и двигались навстречу романтики постепенно.

На днях должно было быть полнолуние, и Римус надеялся, что его секрет не испортит взаимоотношений. Он хотел поделиться с Бэйли правдой, ведь тот был самым понимающим из всех, кого он встречал. Но он никак не мог найти подходящего момента. Было слишком стыдно и неловко признаваться в своей ужасающей сущности.

Встретившись у входа в библиотеку, мальчишки направились на улицу, к любимому месту недалеко от озера. Бэйли захватил с собой корзинку со свежеиспеченными круассанами и фруктами, а Римус подготовил плед и новые сборники стихов.

— Прости, что перенёс завтрашнюю встречу на сегодня, — извинился Тобиас, когда они расположились на траве. — Слишком много заданий по трансфигурации.

— Все в порядке, — улыбнулся Римус и откусил выпечку с шоколадной начинкой. —Ммм… — блаженно промычал он и заговорил с набитым ртом. — Это невероятно. Я хочу есть только круассаны до конца своей жизни.

Бэйли взглянул на него с обожанием и аккуратно убрал большим пальцем шоколад на мягкой щёчке.

— Ты обляпался, — хихикнул он и плавно опустил руку на чужую коленку. — Мы могли бы жить в старости во Франции, раз ты так сильно их любишь.

Римус замер от подобного предложения.

— В старости? — чуть не подавился мальчишка едой.

— Прости, — опустил голову Бэйли и погладил Римуса вдоль бедра. — Не хотел пугать.

— Мне нравится идея, — смутился Люпин и проглотил чересчур большой кусок теста. — Мне очень…

Он не успел договорить, потому что лицо Тобиаса вдруг приблизилось слишком близко. Их носы соприкоснулись, а дыхание замерло в горле.

— Ты не против? — прошептал Бэйли и провёл рукой так близко к паху. Все тело бросило в дрожь.

— Н-нет, — Римус прикрыл веки и сделал глубокий вдох.

Губы Тобиаса были настойчивыми, нежными, но требующими забраться глубже, ближе, более влажно. Римус тут же ощутил долгожданные мурашки от поцелуя, схватился ладонями за чужие щёки и притянул к себе. Шоколад и яблочный сироп захлестнули его вкусовые рецепторы, сделали каждое нежное прикосновение сладким. Не было того жара, что он испытывал во время последнего поцелуя с Сириусом, но он ощущал приятное наслаждение, разливающееся в паховой области. Языки переплелись неловко и неумело, но так тесно и горячо.