Из горла Сириуса вырвался влажный крик, хотелось остановить это, как можно скорее. Но Римус начал только сильнее взывать от боли. Мальчишка хватался за плечи, пытаясь вправить сломанные кости. Его пальцы удлинялись, когти врезались в живую плоть. Все это время он кричал и кричал, кровь стекала по подбородку, он задыхался от огромных клыков.

— ДЖЕЙМС, ОСТАНОВИ ЭТО! — Сириус закрыл уши и издал громкий всхлип. Никогда прежде ему не хотелось защитить кого-либо сильнее.

В ответ его за спину боднули тяжёлые рога. Олень выжидающе посмотрел на застывшего в ужасе Блэка. «Срочно превращайся» – было его указанием.

— Я… не… могу, — Сириус сам не заметил, как слёзы начали скатываться крупным градом по щекам. — Мы должны это остановить!

Сириус рванул в сторону Римуса, упав на колени. Хотелось обнять существо, прижать к себе и спрятать от разрывающей на части боли. Он слепо протянул руку, желая остановить процесс, но коснулся густого меха, внезапно покрывшего тельце.

Олень схватил рогами брюнета за шкирку и оттащил в конец комнаты. Сириус полз по полу, задыхался, кричал и просил о помощи. Он был слишком напуган, чтобы смущаться или стыдиться своей слабости. Его рот наполнился слюной, и он заревел, как младенец.

Это было самое долгое и болезненное, что когда-либо случалось с брюнетом.

Набравшись сил, он закрыл глаза и сосредоточился на заклинании. Спустя несколько секунд, по чудесной случайности, он справился и почувствовал изменения в теле. Оперевшись на лапы, пёс учуял кровь и ужас, царившие в хижине, ещё более ясно. Все, что ему оставалось, – громко лаять и скулить, прижавшись к копытам оленя.

Казалось, что прошли годы, прежде, чем крики Римуса стихли, и худенькое человеческое тело сменилось волчьим. Было сложно не восхищаться красотой оборотня. Шерсть его отливала серебристым оттенком, зелено-карие глаза сияли под луной, и в каждом движении царила грация. Комната погрузилась в тишину, только тихий скулёж пса все ещё доносился эхом.

Волк осторожно ступил лапами на дряхлый пол и взглянул в сторону незнакомой стаи. Животное подошло к каждому анимагу и начало внимательно принюхиваться. Видимо, от Бродяги исходил самый ощутимый страх, потому что оборотень остановился рядом с мордой пса и грозно зарычал.

Сириус не знал, что в таких случаях было необходимо делать. Он никогда и подумать не мог, что навык общения с животными ему пригодится. Поэтому, набравшись смелости, пес сделал первое, что пришло на ум, и облизнул волчий нос.

Оборотень тут же насупился и откинул животное в сторону. Повалившись на землю, пес перевернулся на спину и в поражении поднял лапы.

Будет, что будет.

Волк озлобленно оскалился, а затем навис над лохматым противником. Обнюхивая собаку, как следует, он склонил морду и сделал неожиданное. Он облизнул чёрную шерстку в ответ.

Бродяга поднялся на четыре лапы и радостно залаял. Волк повторил ритуал с каждым из анимагов. И наконец, приняв решение впустить животных в свою стаю, начал играться с оленем и крысой, то убегая, то легонько покусывая и облизывая.

В какой-то момент глава стаи завыл и начал бродить вдоль дверей. Его мучила жажда крови, догадался Бродяга.

Волк царапал стены и кусал собственные лапы до крови. Было чувство, что находиться рядом с разъяренным существом становилось опасно, но пёс не мог на это больше смотреть. Он грозно залаял, когда лапы лучшего друга стали терзать покрытую шерстью грудь, впиваясь в неё когтями и оставляя глубокие кровавые ссадины. Сириус оттащил за хвост оборотня и сосредоточил внимание на себе.

Изучив похожее на себя существо, волк погнался за ним и заставил собаку носиться по всей хижине. Сириус ощутил приятный прилив адреналина. Их драка перешла в игру, и они ласкались на деревянном полу, облизывая шерстку. Было странно осознавать, что в обличии волка был Римус. Но теперь Сириус был здесь, чтобы защитить друга. Теперь Лунатик был не один.

Спустя несколько часов все четверо устроились на полу, вымотанные до бессилия. Крыса улеглась на туловище оленя, а пёс в волчьих объятиях. Они встретили восход солнца в полудрёме, изредка прислушиваясь к сопению главы стаи.

Щенячьи глаза разомкнулись, когда Римус в человеческом обличии облегченно выдохнул в собачью шерстку.

Пёс прижался мордочкой чуть ближе к оголенному мальчишке, чтобы согреть мехом.

— Нам пора, — поднялся с земли Поттер и погладил Бродягу за ухом. — Мадам Помфри скоро придёт.

Сириус тихонько заскулил, но не стал будить бледного и окровавленного друга. Лизнув Римуса на прощание, он поднялся на четыре лапы и вернулся в своё прежнее обличие.

— Выглядишь, как черт, — беззвучно рассмеялся Поттер.

Сириус и чувствовал себя точно так же. Глаза горели от усталости и слез, в горле пересохло, а тело болезненно изнывало. Должно быть, его волосы торчали во все стороны.

— Ну и ночка, — Питер зевнул. — У меня случилось десять сердечных приступов.

— Мне расскажи об этом, — Сириус перевёл сонный взгляд на сжавшегося в клубок мальчишку. Его тело дрожало от холода. — Мы должны перетащить его на постель.

— Мадам Помфри удивится, — Поттеру явно не нравилась идея. — Пойдём, Сириус. Мы сделали все, что могли.

Но Бродяга не был согласен. Брюнет все равно принёс плед и накрыл друга, погладив по светлым растрепанным волосам.

У Римуса почти не было новых ранений, а значит они сделали все правильно.

Но это не уменьшало сострадания, которое отравляло душу Блэка. Он часто думал о том, через какую боль проходил его близкий друг. Но и представить не мог, что мучения были настолько жестокими.

***

Римус раскрыл тяжёлые веки и тут же удивился переменам во всем теле. Кожа не горела от новых синяков или ссадин, не было мигрени. Только легкая пульсация в голове.

— Лунатик! — голос Джеймса привёл Римуса в чувства, и он заметил трёх лучших друзей, сонно раскисших на стульях. — Как ты себя чувствуешь?

— Лучше, — на этот раз улыбка была поистине искренней. — Намного лучше!

На лице Джеймса сияла гордость, Питер радостно подпрыгнул на стуле, а Сириус… Он выглядел довольным, но… невероятно печальным.

— Как все прошло? — осторожно спросил Римус, стараясь не смотреть в упор на Блэка. — Я был ж-жутким?

— Нет! — замахал руками Поттер в знак протеста. — Ты такой сильный, Рем… — он понизил голос и наклонился чуть ближе к больному. — Волк выглядел невероятно. Сначала было жутковато, но ты подружился с Бродягой молниеносно.

Римус наконец взглянул на Сириуса. Улыбка светилась на уставшем лице, но глаза горели краснотой то ли от усталости, то ли от слез.

— Ты нам не причинил зла, — тихо проговорил Блэк и кашлянул. У него явно охрипло горло. — Даже и не переживай.

Римус улыбнулся ему и мягко кивнул.

— Ты точно в порядке? Я т-тебя напугал?

Видимо, именно этого вопроса так сильно боялся брюнет. Потому что его лицо моментально исказилось в болезненную улыбку, слёзы заструились по щекам, и руки схватились за рот в жалких попытках сдержать всхлипы.

— Бродяга, — прошептал Джеймс и приобнял задыхающегося мальчишку. Никто прежде, кроме Римуса, не видел слез Блэка. Все замерли в ужасе. — Что с тобой?

— Я просто… устал, — он выглядел так несчастно, словно перед ними сидело потерянное дитя. — Я п-пойду сп-спаать…

Он соскочил со стула, но Римус, сжавшись от ужаса, не мог его отпустить в таком виде.

— Сириус, — попросил он, схватившись за нежное запястье друга. — Не уходи. Джеймс, Питер, вы можете нас оставить?

Поттер испуганно закивал и вышел из укрытия следом за Хвостом.

— Сириус? — Римус погладил руку мальчишки, освобождая место на койке. Брюнет аккуратно присел рядом с ним. — Что случилось? Я сделал тебе больно? Ты боишься меня?

Монстр. Монстр. Римус, ты монстр. Как ты посмел подпустить самого дорого тебе человека так близко? К своей самой чудовищной стороне? Чем ты думал?

— Нет, что ты, — никогда ещё лицо Сириуса не было настолько опухшим. Он еле дышал. — Я правда устал… Это была тяжелая н-ночь.