Не стала исключением и дочь маркизы. Поневоле я знал все этапы развития растущего организма и моральное состояние мисс Дионы при переходном возрасте. Хоть девушка, смущаясь, и пыталась пресекать подобный разговор, леди Аделит упорно не умолкала, пока не выскажет все свои наблюдения, рекомендации и детали чужого или личного опыта.

О своём интересном положении леди Аделит также любила посудачить. Последние два месяца, с тех пор, как доктор наконец подтвердил её надежды, не проходило и дня без обсуждений, какие скоро ей придётся носить платья, что лучше съесть, а от чего воздержаться, сколько предположительно времени осталось вынашивать ребёнка и ‒ да, даже так ‒ где и в каких условиях будут проходить её роды.

Предвкушением пополнения теперь горел весь замок. Лорд Демиар, узнав о новости, несколько дней ходил с таким надутым, горделивым видом, как будто беременность супруги стоила ему подвига, за который награждают титулом героя войны. В честь этого он закатил грандиозный пир с целым войском рыцарей и опоил всю прислугу. Все женщины замка то и дело чесали языками, представляя, как всё изменится с появлением малыша.

Воздух накалялся беспощадным солнцем. Я уже не замечал под плащом и отросшими ниже ушей волосами капель пота. Гарина тоже старалась противостоять жаре, леди Аделит, прячась под зонтиком, всё усердней махала перед лицом веером. Выйдя из тени на солнцепёк, она прошла, замедляясь, до середины бульвара, тихо ойкнула и вдруг упала в мои вовремя подставленные руки.

– Ох, миледи, говорила же – нужно в экипаж! – сварливо воскликнула Гарина, подхватывая её зонт и веер.

Аделит мотнула головой.

– Не ворчи, не ворчи! – хрипло пролепетала она и попыталась встать. – Давай сюда… свой тарантас.

Как мог бережно я удерживал хозяйку и помогал ей вернуться в вертикальное положение, пока Гарина бежала через дорогу к стоящим у обочины наёмным экипажам.

По дороге в закрытой карете с полностью открытыми окнами все мы испытали облегчение. Возничий нещадно работал вожжами и хлыстом, и по карете гуляли освежающие сквозняки.

Будучи ещё слаба, маркиза сидела рядом со мной, положив голову мне на плечо.

– Ой-ой-ой! – спохватилась вдруг она. – А ведь мне нужно ехать к королеве. Мы договаривались…

– И речи быть не может! – возразила Гарина. – До Сант-Валлиса добираться ни много, ни мало, четыре часа на карете, а вы вон вся зелёная. Разбудите здравый смысл, миледи! Вы подвергаете опасности не только себя, но и ребёнка.

– Да знаю я, знаю… Хм-м-м… А ехать-то надо… – озадаченно прошептала хозяйка и надолго замолчала.

Её растерянный вид пробудил во мне желание как-то ей помочь или хотя бы отвлечь от тревожных мыслей. Подумав, я аккуратно спросил:

– Удобно вам, миледи?

Сначала она и ухом не повела, затем подняла голову и посмотрела на меня так, как будто не понимала, что я здесь делаю. Мне вдруг показалось, что я в чём-то провинился, и во мне зашевелилось неконтролируемое чувство вины. Непонятно, правда, за что, но такое за всю службу со мной происходило часто.

– Конрад! Как я забыла? У меня же есть ты, – блаженно улыбнулась Аделит, попыталась опять пристроить голову на моём плече, но что-то шло не так, и маркиза отстранилась. – Ах, дорогой мой, твои кости мне проделают дыру в черепе! Гарина, отчитайте как следует этих лодырей из нашей кухни. Они совсем его не кормят!

Сумерки затянули город пеленой мягкой прохлады. Провинциальная Эстелия с облегчением вздохнула и лениво зашевелилась, выпустила людей из спасительного заточения в прохладных домах. День выдался донельзя жаркий, и после полудня большинство улиц прозябало в запустении.

Укрытая тенью навеса, леди Аделит сидела на балконе в маленьком кресле с бархатной обивкой и обмахивалась веером. Возле неё на круглом столике стоял кувшин и кубок с фруктовым соком, напротив, у распахнутых балконных дверей, ‒ её дочь и семейный страж.

– Поездка в Сант-Валлис может обернуться для меня не самыми приятными последствиями. Однако дело не ждёт отлагательств, – говорила дочери маркиза, пригубив свежего соку. – Вместо меня поедешь ты. Завтра.

– Как я? – огорошено проронила Диона. – Завтра?!

– Да. Королева очень просила забрать Аннику как можно скорее. Она… к-хм… она растёт и её болезнь становится всё более заметной. В четырнадцать лет девочки уже в полной мере обучаются манерам и искусству общения с противоположным полом, а не играют ложками, сидя под столом. Придворные всё видят, слуги болтают. Как бы жестоко это ни было, королевская семья не должна позориться такой принцессой.

Леди Аделит поставила на столик стакан и сложила руки на коленях, сжимая в кулаке веер. Длинные вьющиеся волосы, которые она свободно распустила, выходя на балкон, придавали королевской особе приземлённый, домашний вид. Она подняла взор на меня и пояснила:

– Как ты уже знаешь, королева Розбель родила дочь в достаточно позднем возрасте. Наверное, оттого Анника такая… Она больна. Проще говоря – она умственно отсталая.

– Она просто не такая как мы, – заступилась за родственницу Диона. – Только зачем ты рассказываешь это ему? Мы ведь держали в тайне…

Маркиза вскинула брови.

– Конрад должен знать, с чем ему предстоит иметь дело. Ты же не думала, что я отправлю тебя в Сант-Валлис одну?

– Но… там же Демиар! ‒ возмутилась изумлённая Диона. ‒ Зачем отправлять со мной ещё и его?!

– Вот именно, что Демиар там. А дотуда тебе ещё нужно как-то добраться. В такую дальнюю дорогу без надёжной охраны я тебя не отправлю. Это окончательно и не обсуждается.

Взглянув на Диону, я увидел в ней досаду и злость, искажённую горькой безысходностью.

– Анника теперь живёт в отдельном доме со слугами. Розбель считает нецелесообразным держать её на виду у всех. Ты побудешь в Сант-Валлисе несколько дней, пока Анника окончательно к тебе не привыкнет, – продолжала леди Аделит, медленно замахав перед лицом веером. – Думаю, недели хватит. Всё-таки тебя она знает. Как только Анника начнёт спокойно оставаться с тобой надолго, вы вернётесь домой. А пока поживёте там с Демиаром.

У меня упало сердце до самого желудка. Неделя с Демиаром! И за что мне такое наказание!

Маркиза выпрямилась в кресле.

– В принципе, я всё сказала. Линхен тоже едет с тобой.

– А она-то зачем? – стала совсем несчастна Диона.

– Затем, что юную леди я под присмотром одних только мужчин не оставлю. Что о тебе заговорят! Ты едешь со стражем и компаньонкой. Всё. Теперь идите. Собирайте вещи. Выезжаете сразу после завтрака.

– Но мам…

– Дорогая, оставь меня, пожалуйста одну! – раздражённо замахала рукой с веером маркиза и больше на дочь уже не смотрела.

Я закрыл за собой двери чайной комнаты и вновь взглянул на юную хозяйку. Она выросла и похорошела со дня нашей первой встречи, стала ещё больше походить на живописно обворожительную мать, только отчего-то была подавлена. Хотелось ей чем-то помочь, но в чём именно ей нужна помощь я даже и не представлял.

– Я могу что-то сделать для тебя? – спросил я и понял, как по-дурацки прозвучал этот вопрос.

Диона странно вздрогнула и через силу обернулась ко мне, ещё пуще обозлённая и нервная.

– Да. Избавь меня от своего общества, – ввернула она, застучала каблуками по длинному коридору, и я остался один, обречённый вести долгие и бесплодные поиски ответа на вечный вопрос.

Что же я постоянно делаю не так?

Мимо тем временем проходили горничная и садовник и презрительно покосились в мою сторону. Мне порядком надоел этот агрессивный негатив в мой адрес, и в ответный взгляд я вложил столько ненависти и угрозы, сколько смог. Слуги побледнели и тотчас же были таковы. Хорошо, что для самозащиты от челяди мне хватало грозного вида, ведь иначе постоять за себя я не мог после одно случая.

В первый год службы, когда лорд Демиар только начал разжигать в прислуге пламя вражды ко мне, я угодил в малоприятную ситуацию. Однажды поздно вечером я вышел из своей комнаты и спустился на кухню, так как не успел поужинать с Гариной ‒ был с хозяевами в поездке по каким-то «важным делам», и к моменту возвращения домой сильно проголодался.