– А не напомнить ли, что должен был ты, Демиар? – подала властный голос леди Аделит. – Моя дочь угодила в грязные лапы кайергардца, хотя ты должен был привезти её из Сант-Валлиса только завтра!
Признаться, на своём коротком веку я видел мало женщин, и были это в основном воинственные – а некоторые и вовсе мужеподобные – амазонки. Девушек среди смертников было мало, но и те от парней отличались не сильно. Леди Аделит же казалась самой необыкновенной женщиной, от неземной красоты которой захватывало дух. Одетая в длинное платье, расшитое золотыми нитями и стягивающее корсетом узкий стан, она с непринуждённой лёгкостью держала прямую осанку и с гордо поднятой головой, увенчанной высокой причёской, взирала на рыцаря. Золотые украшения на её ушах, груди, запястьях и пальцах блестели драгоценными камнями. Она сама походила на живую драгоценность и, похоже, ясно это осознавала, принимая как должное.
Демиар нервно дёрнул носом, разгладил лицо и обернулся к леди Аделит с натянутой улыбкой. Хм. Да эта важная особа тот ещё лицемер.
– Я верховный рыцарь, если мне позволено напомнить, и обязан был возглавить знаменательное наступление. Диона была поручена моим лучшим рыцарям…
– Лучшим! – Диона возмущённо встрепенулась и приготовилась соскочить с дивана. – Этих двоих порезал, как цыплят, всего один человек, а я…
– Дорогая, следи, пожалуйста, за своей интонацией и не перебивай, это дурной тон! – громко и властно приказала ей мать и обратилась к Демиару: – Твоя обязанность, в первую очередь, ‒ оберегать нашу семью, но ты неизменен, Демиар. – Ледяной тон Аделит отдался лёгкой горечью. – Наступления, осады, походы, турниры! Мы когда-нибудь станем для тебя хоть немного важнее твоих воинских игр?
Маска добродетели мигом слетела с лица Демиара.
– Сегодня под моим руководством был разгромлен последний вражеский лагерь на территории нашего королевства, и ты называешь это играми? – звонко воскликнул он. – Мы одержали победу не в поединке, а в многолетней войне, Аделит! Сегодняшний день войдёт в историю! Кайергардские оккупанты окончательно разбиты и больше не сунутся в Андрокад. А если королева наконец прислушается к моим советам, мы вскоре вторгнемся на их земли и порешим весь этот бандитский сброд!
– О, я поняла, – леди Аделит отвернула от него голову грациозным жестом. – Это никогда не закончится, и защиты нам придётся искать где угодно, но только не за твоей рыцарской спиной. А моя тётушка, откровенно говоря, уже устала от твоих советов и считает их назойливыми и непрактичными.
– Она ещё не слышала о моей новой стратегии… – воодушевлённо сообщил ей Демиар, но неожиданно Аделит, вопреки собственному замечанию дочери, перебила его:
– Что ж, коль верховный рыцарь слишком занят, чтобы оберегать свою семью, я вынуждена найти ему замену, – официальным тоном объявила она, зашагав по залу, и остановилась прямо передо мной. – Как тебя зовут, юноша?
Она смотрела на меня и строго, и доброжелательно одновременно. Как так вообще можно?
– С…смертник номер шестьдесят семь, – пролепетал я в ответ, зачарованный близостью к столь прекрасной и важной особе. – Шестьдесят седьмой.
– О, – затрепетала леди Аделит длинными ресницами, подумала и обратилась к женщине в чепце и чёрном платье. Та уже зажгла все свечи и факелы на стенах и притаилась у двери. – Придумаете ему какое-нибудь имя, Гарина.
– Слушаюсь, миледи, – важно приклонила та седую голову.
– Имя? Ему? Это ещё зачем?! – вскинулся Демиар.
– Этот человек хорошо зарекомендовал себя и прекрасно подходит нам в качестве семейного телохранителя. Нет – стража! – Аделит не переставала обескураживать меня пристальным взглядом янтарных глаз. – Видишь ли, я являюсь племянницей королевы Розбель и, соответственно, вместе со своей дочерью нуждаюсь в надёжной охране. Иногда бывает так, что мы оказываемся в опасности… Но не будем о грустном! Нам нужен свой человек, готовый от рассвета до рассвета находиться рядом с нами, сопровождать нас во время поездок и походам по улицам. Как ты на это смотришь? Ты будешь жить в нашем замке, защищать нас от воров и преступников и получать за это жалование.
Она сказала, что я буду жить? Жить в её замке новой жизнью и иметь новый смысл. Даже получать жалование. Знать бы ещё, что это такое. А то мало ли, что придётся получать…
Уложить всё это в гудящей голове казалось просто нереальным. Предложение родственницы самой королевы выглядело плодом больного воображения. Может, это злой розыгрыш? Поглумиться над смертником и отправить его на казнь – это в духе надзирателей Каларгона. Передо мной же стояла благородная дама, – кажется, их так называют – и в её словах и выражении лица нет ни намёка на злой умысел.
– Да ты с ума сошла, Аделит?! – завопил верховный рыцарь и пошёл красными пятнами. – Он предатель, беглый смертник Каларгона, не выполнивший свой долг!
Аделит обернулась к нему.
– В таком случае, мы должны радоваться, что он его не выполнил, иначе бы я лишилась единственной дочери, а вы, сэр Демиар, собственной головы! – провозгласила она, и по залу зазвенело эхо. – Не думай, что зов твоей горячей крови и победа в войне оправдали бы тебя. Мы все должны быть признательны этому человеку, и ты, Демиар, не в меньшей степени.
– Д…да он всё это подстроил! – заявил лорд. – Он, вместе с сообщником! Двое смертников сбежали с поля боя, сымитировали похищение королевской родственницы и её чудесное спасение, и видишь – как всё у него прекрасно вышло! Из смертника да в стражи к правящей династии!
– Это неправда! – вновь возразила ему Диона, но постаралась сделать это не слишком резко, чтобы не схлопотать новое замечание от матери. – Это был кайергардец, не смертник. А он убил его и спас меня!
– Наивное дитя, перед тобой разыграли представление! – оскалил зубы Демиар.
– Он точно был мёртв! И одет был совсем не как смертник.
– И как же он выглядел?
Диона вдруг утратила воинствующий вид, как-то испуганно осмотрела меня и проговорила:
– Я… я не разглядела его лица. Но он был одет в коричневую куртку с капюшоном, а не в чёрную мантию.
– Переодеться для такого дела не трудно! ‒ не желал сдаваться рыцарь.
– Но он его точно убил!
– Ради большой цели некоторые не брезгуют и убийством соратника.
– Прекрати это, Демиар, – твёрдо потребовала Аделит и взглянула на меня. – Ты согласен на моё предложение, юноша?
– Да, миледи, – быстро ответил я, дабы не искушать судьбу, и повторил поклон Гарины. Та всё ещё стояла у двери в такой же важной позе, что и хозяйка замка, и не сводила с меня строгих глаз.
Леди Аделит довольно улыбнулась, голос её потеплел.
– Вот и хорошо. Надеюсь, скоро ты забудешь лагерное прошлое и отдашься целиком и полностью своим обязанностям. Приспосабливайся к новой жизни и лучше не распространяйся о том, где и как ты провёл предыдущую.
– Слушаюсь, миледи.
– Славный мальчик!
– Ничего у вас не выйдет!
Верховный рыцарь подлетел к нам, грубо сорвал с меня чёрную мантию и швырнул на пол, едва не затушив ею свечи на стене.
Диона тихо ахнула, а Гарина прикрыла ладонью рот от того, что они увидели. Аделит молча разглядывала мою шею, а точнее, выжженное на ней клеймо.
Я помнил каждую секунду страшной агонии, пытки, которой были подвержены все смертники и пожизненные заключённые. Мальчики и девочки, выросшие более чем на полтора метра, носили вечный ошейник в виде обмотанной в несколько раз раскалённой проволоки. Второе клеймо, указывающее порядковый номер, выжигали смертникам ниже правого уха. Мою шею до конца жизни пометило роковое число «67».
Не счесть, сколько было получено случайных ожогов и потеряно волос в моменты клеймения проволокой. Бывало, кто-то оставался с обожжённым лицом, кто-то с лысинами на голове. Мне повезло не стать уродом, хотя в силу своего высокого роста я получил клеймо будучи ещё совсем ребёнком. Никто из обитателей лагеря Каларгон не знал своего возраста и сроду не видел зеркал, но все твердили, что у меня совсем детское лицо, что я очень мал для такой страшной процедуры. Но надзирателей это не волновало.
