– Ты знаешь, что это? Это метка Каларгона. Её ставят приговорённым к казни и рождённым на каторгах ублюдкам, из которых сформировали отряд военных смертников, – ликующе заявил Демиар. – Любой хоть самый распоследний нищий, увидев это клеймо, раструбит о нём всему королевству! Не пройдёт и дня, как до королевы дойдёт слух, что её племяннице служит предатель родины и опасный убийца!

– Значит, в твоих интересах не допустить позора своей любимой супруги, – победно улыбнулась Аделит, как если бы всё встало на свои места. – Распорядишься, чтобы на него сшили побольше специальной одежды, полностью закрывающей шею, и проведёшь ему несколько инструктажей по мерам постоянной бдительности.

Она взглянула на Гарину.

– Конечно, я понимаю, что от вездесущих слуг такое не утаишь, но вы всё же напомните им, что в моём доме болтуны по-прежнему лишаются языка или одного глаза. В данном случае дело касается чести королевской семьи, и нарушитель тайны будет наказан более чем по всей строгости.

– Безусловно, миледи, – с важной готовностью произнесла Гарина, и хозяйка перевела взор на дочь.

– Некоторые могут понести наказание похуже телесных.

Диона негодующе заявила:

– Я не болтунья!

– Вот и посмотрим. На этом я объявляю разговор оконченным. Гарина, помогите нашему новому стражу обустроиться. И… укройте его подальше от прислуги. Пока что.

Никто больше не обращал внимания на верховного рыцаря. Он уже не пытался отстаивать свою позицию и что-то доказывать. Стоял с напыщенным видом, задрав подбородок, и только гневно раздувал ноздри. Но сколько же ярости и угрозы исходило от него незримым едким дымом…

Гарина представилась мне, как распорядительница замка и начальница всего штата прислуги. Попросила следовать за ней, только сначала надеть обратно мантию, чтобы спрятать клеймо. Я сразу выполнил её просьбу, отвесил поклон Аделит и встретился взглядами с Дионой. Она смотрела на меня с интересом и почему-то с тревогой.

Прежде чем я успел сделать первый шаг, Демиар преградил дорогу.

– Где твоя маска, смертник?

Аделит не стала его одёргивать, а я покорно достал из складок мантии маску и протянул её лорду. Тот брезгливо уставился на серое лицо глиняного черепа с сердито прищуренными глазницами и косой трещиной от виска до рта и высокомерно глянул на меня.

– Повесишь перед своей кроватью. Чтобы всякий раз, просыпаясь и ложась спать, помнить, кто ты есть на самом деле.

Развернулся и, нервно одёрнув полу плаща, вылетел из зала.

Гарина вела меня в невиданное место под названием «ванная», где, как она сказала, мне нужно привести себя в порядок. На ходу она оглядывалась по сторонам и, если слышала чьи-то шаги, жестом указывала мне притаиться. Я плёлся за ней, глядя под ноги, и пока даже не пытался осмотреть свой новый дом. Грязный пол да факелы на каменных стенах – вот всё, что я запомнил.

Скоро нам попалась винтовая лестница и я обнаружил себя в круглой башне. Здесь никого не было. Поднимаясь по ступеням, Гарина заговорила:

– Хозяйка недавно купила здесь замок. Уж больно беспокоят её здоровье шумы столицы. Она распорядилась лорду Демиару прибыть из Сант-Валлиса вместе с мисс Дионой, сразу после битвы под Эстелией. Да куда этому воеводе доверять чужую дочь! Сорвался красоваться перед боем, ещё и девочку с собой потащил, чтоб не возвращаться.

– Верховный рыцарь тоже из королевской семьи?

– Да уж постарался втереться. Охмурил вдовую маркизу Аделит, из кожи вон вылез, чтобы влюбить в себя, теперь и похваляется родством с королевой.

‒ Влюбить? ‒ не понял я, но Гарина моё непонимание поняла по-своему и заговорила чуть громче:

‒ Да, бегал всё за ней, ухаживал, хомутал, как только можно и нельзя, а после свадьбы… Ну, как и следует ожидать от таких проходимцев, ‒ стал самим собой. Держи с ним ухо востро. Наша хозяйка имеет власть над ним, но он пылкий как кремень и скользкий как змей. Будь осторожен.

Гадкая сущность лорда Демиара была понятна с самого начала. Пусть мозг щипало множество вопросов, ‒ что значить «влюбить» и зачем это делать, как с этим связано родство с королевой и многое другое ‒ больше всего не давал покоя один вопрос, и после длительных колебаний я наконец решился его озвучить:

– Скажите… получать «жалование» – это не опасно?

Гарина взялась за металлическое кольцо на деревянной двери, но так и не потянула на себя и поражённо уставилась на меня. Я понял, что сказал что-то не то и потупил взор.

– Простите меня, я, наверное…

– Нет-нет, что ты! Это… ох! – растерялась она, собралась с мыслями и заговорила более добрым тоном: – Жалование – это деньги, награда, которую ты получаешь за свою работу и можешь обменять на пищу, одежду, и всё, что захочешь приобрести. Тебе когда-нибудь давали награду?

– Да, – нехотя ответил я. – Иногда надзиратели жаловали сухарь или яблоко тому, кто почистит им обувь… Или вместо них изобьёт кнутом того, кто дал слабину на тренировках… Или если…

– Здесь награда будет получше яблока и сухаря! – Гарина стала так бледна, что её худое, всё в морщинах лицо засветилось в полумраке. – Ты теперь почти что свободный человек. Королева Розбель реформировала рабовладельческую систему, как только взошла на престол, девятнадцать лет тому назад. Сейчас за свою работу слуги получают вознаграждение, могут передвигаться по городу и в большинстве случаев сами решать свою судьбу.

– Почему… это не коснулось смертников Каларгона?

– Тебе лучше не заговаривать больше о том месте, – сказала Гарина так, будто боялась, что кто-то может нас услышать. – Забудь своё прошлое – это была совершенно другая жизнь, и теперь её сменила новая.

Однако выполнить требование замолчать я не смог. Впервые за свою жизнь.

– Но ведь мы не были преступниками, как другие заключённые, и никому не сделали плохого, – отчаянно произнёс я.

– Послушай меня, мальчик…

– Пожалуйста, объясните! Я всю жизнь готовился к смерти на войне, но вместо этого попал в замок королевской семьи! После всего этого я… я действительно не могу понять, почему… почему всё так! Что происходит в этой системе и как она работает?

Гарина, уставившись в одну точку, молчала, и я похолодел, испугавшись своей дерзости. Да как я посмел так осмелеть! Ещё вчера за это меня бы выпороли кнутом или заперли в тесной темнице без окон, воды, еды и нар. На сутки, если не на трое. Какие наказания ждут меня здесь?

И тут Гарина безжалостно заявила:

– Смертники стали исключением, потому что во благо королевства кем-то нужно было пожертвовать. Умереть одним, чтобы жили другие. Кому внушить правильность самопожертвования, если не беспомощным детям, за которым некому заступиться?

Я не смог сдержать непроизвольную реакцию. Гарина заметила, как дёрнулось моё плечо и на миг поджались губы, оценила растерянный её разоблачением взгляд и вдруг довольно улыбнулась. Я не успел сказать и слова, как женщина отвернулась и распахнула скрипучую деревянную дверь.

– Здесь ты можешь помыться и переодеться. Бытовой магией замок пока ещё не снабдили, так что сейчас я нагрею тебе воду и, пока будешь приводить себя в порядок, пойду поищу какие-нибудь вещи тебе на первое время. Заходи.

Выяснилось, что в большом котле над углями очага уже есть горячая вода. Гарина показала чугунное корыто для купания, ‒ оказывается, это «ванна», а всё вокруг ‒ «ванная комната»! ‒ все ёмкости с водой, кувшины и гигиенические приспособления, и сразу вышла. Первый раз в жизни мне приходилось мыться не в холодной воде, и к этому пришлось привыкнуть, хоть ощущения оказались просто неземными.

Я намылся до скрипа кожи, намотал вокруг пояса полотенце, уловил боковым зрением чьи-то движения и едва не сбил все ёмкости с водой, резко встав в оборонительную позу. Никого здесь не оказалось и быть не могло – движение улавливалось прямо в стене. Я начал понимать, чем это может быть, и пошёл вперёд, к новому невиданному чуду.