— Какое убожество… — тихо проговорила она. — Огромное спасибо Эрину. Я всё понимаю. Он нас от голода и холода на улице спас. И я ему вечно буду благодарна. Но…
Игорь понимал, что девочке, выросшей в богатой семье, всё вокруг должно было казаться убожеством. Дощатая кровать, дощатый некрашеный пол, соломенный матрас, одеяло и простыня из грубой ткани, шкура для утепления… Это было откровенное средневековье — во всяком случае, по мнению людей из двадцать первого века. В конце концов, даже в девятнадцатом всё-таки были перины и перьевые подушки…
Впрочем, если бы Игорь напряг память, то вспомнил бы, что такие условия, как здесь, были нормой для простых людей аж до самого двадцатого века. Даже набитые хлопком матрасы были роскошью. Солома-то всегда под рукой, а где взять хлопковую вату?
Но Игорь сейчас об этом не думал: ему просто было жалко свою женщину. Ту, с кем он вместе прожил долгие годы… И которую всегда старался, по мере сил, баловать — чтобы она не чувствовала себя обделённой после богатых папы и мамы…
Он сел на кровать рядом с женой и притянул её к себе. Сначала неохотно, но Алиса всё-таки прижалась к мужу. И тут же расслабилась, уткнувшись лицом в его плечо. Игорь почувствовал, как она вздрогнула в беззвучных рыданиях. И нежно погладил её по волосам.
Его и самого начинало накрывать… Сколько бы он ни гнал от себя мысли о бедственном положении своей семьи, сколько бы ни отказывался думать о произошедшем — нет-нет да и подгрызал его червячок ужаса. Это хорошо было на Земле читать про попаданцев, у которых полно знаний — у кого в голове, у кого в блокноте, у кого в телефоне. В конце концов, Игорь и сам что-то помнил и умел.
И фантастическое везение других попаданцев ещё понятно: Игорю и самому немало повезло, потому и выжил. Может, даже побольше, чем некоторым из тех, про кого он читал, потому что ещё и свободу сохранил. Но почему попаданцы всегда оказываются в другом мире одни?! Почему всегда отвечают только сами за себя, а больше — ни за кого? Это самый большой подарок им от авторов… А Игорю такого подарка не досталось.
То, что вокруг грязь, нищета и варварство, его волновало не так сильно, как жену. Конечно, Игорь предпочёл бы спать не на соломе, набитой в мешок, а на пружинках, упакованных в поролоновые блоки и укрытых ещё одним слоя поролона и тканью, по которой даже шёлк не сползает. Всё-таки девяносто килограммов веса давали о себе знать…
И ладно бы Игорь спортивным был, так нет — пузико имелось, а мышцы в его сорок начинали показывать дряблость. Ляжешь на бок на доску — отлежишь бок. И это ему ещё предстояло сегодня… Но, в общем и целом, он готов был довольствоваться малым: простой едой, простыми удобствами, простыми развлечениями.
Однако Игорь не готов был обрекать на подобное свою семью. С рождения детей он мечтал дать им то, чего был сам в детстве лишён. С момента встречи с Алисой он ни на один миг не желал ей жить хуже, чем раньше. И всегда хотел, чтобы его семья жила лучше с каждым днём. И месяц за месяцем пахал для этого…
Вполне себе человеческое и понятное желание. Как и страх потерять семью. Страх глубокий, сковывающий волю, ограничивающий пространство для манёвра. Будь Игорь один — он бы рискнул побыстрее съехать от Эрина. Хоть в комнату, хоть в угол к чужим людям — лишь бы не быть обязанным…
Не будь семьи, Игорь бы пошёл на любую работу — даже самую опасную! — если бы это обещало продвижение в обществе Упорядоченного. Но чтобы уберечь семью от переживаний, он должен был искать источники дохода, из-за которых жена не поседеет раньше времени.
А с другой стороны… Не будь семьи, и Игорь бы сейчас неизвестно где был, не в силах ослушаться приказа «личностей». Он остался бы обычным статистом. Это страх за семью — страх и ответственность, сидевшая где-то на подкорке — толкнули его вверх по здешней социальной лестнице.
— Здесь не так уж и плохо! Могло быть и хуже… — напомнил он Алисе.
— Я знаю, милый, — ответила жена. — Знаю… Я не слепая. Но даже такой уют — убожество… Весь этот город — одно сплошное убожество.
Скрипнула дверь, и в комнату просунулась морда пса. Он увидел людей, высунул язык и деловито протопал к трубе от кухонной печи, от которой шло тепло. Пёс улёгся возле неё с довольной мордой и уставился на Игоря.
— Ну что ты смотришь? — спросил мужчина. — Знать бы, как тебя зовут… А то ходишь безымянный.
Хотите дать имя животному-спутнику?
Игорь вздрогнул. Как-то не ожидал он сейчас системных сообщений. Тем более, после такого простого вопроса. Впрочем, если верить Эрину, система (или Упорядоченное) тут всё пронизывает. Без неё-то здесь никак не выжить.
— Ты чего? — удивилась Алиса.
— Система предлагает дать имя нашему псу! — пояснил Игорь и глянул на собаку, у которой вид стал ещё более довольным. — Ну и как тебя называть? Шарик? Бобик?
Чуть наклонив голову на бок, пёс оттопырил ухо и выслушал варианты. А затем неодобрительно заскулил.
— Я других-то имён не знаю… — пожал плечами Игорь.
— Атос! — предположила Алиса. — Агат!.. Алмаз!.. На «А» хочешь имя?
Пёс заскулил, положив морду на пол.
— На «Б»? — не унималась Алиса. — На «В»?.. На «Г»?.. На «Д»?..
— Гав! — негромко сообщил пёс и поднялся на лапы.
— На «Д», значит… — Алиса улыбнулась. — Джин!.. Нет. Джут!.. Нет. Дали!.. Тоже нет.
Она вспоминала и перечисляла такие имена и клички, о которых Игорь даже не догадывался. Пёс старательно молчал, но смотрел внимательно. Будто и в самом деле слушал, как его хотят назвать.
— Дизель!.. Что ещё? — Алиса глянула на мужа и поняла, что помощи в этом деле не дождётся. — Донбасс!.. Джозеф!.. Джокер!..
— Гав! — обрадовался пёс и подошёл к людям, положив им голову на колени. Причём ещё и так, чтобы сразу обоим.
— Джокер, значит… — улыбнулась Алиса.
— Ему идёт, — кивнул Игорь и потрепал собаку за ухом.
— Я решила твою самую большую проблему? — прижавшись к мужу, спросила Алиса.
Игорь улыбнулся, подумав, что это была меньшая из его проблем. Но благодарно кивнул.
Животному-спутнику присвоено имя Джокер!
— Давай спать… Эрин обещал тебя завтра отправить на поиски работы! — вздохнула Алиса. — А мы так хотели на юге от работы отдохнуть…
— Ну ты-то немного отдохнёшь! — подбодрил её Игорь.
— Это не отдых… Это пытка! — Алиса отстранилась от мужа и улеглась на кровать.
Игорь снова почесал пса за ухом и тоже принялся укладываться. Джокер понял, что уши ему чесать больше не собираются, и вернулся к трубе, от которой по комнате распространялось тепло. Свечу, которая давала свет в комнате, Игорь затушил. Где-то внизу громыхал посудой Мафил. Алиса быстро уснула, и Игорь всё ещё лежал и слушал её дыхание.
Сам он засыпал долго: ворочался, искал удобное положение… Наконец, ему удалось немного умять жёсткий матрас, и глаза начали сами собой закрываться. Последнее, что видел Игорь — это клубящийся за окном туман. Ему даже в полусне слышалось какое-то завывание на улице, но, возможно, это была лишь игра его воображения…
Утром Игорь проснулся рано. Отлежал два ребра и бедро. Пытаться снова уснуть было бесполезно. Будешь сильно вертеться — разбудишь жену. А принять удобное положение иным способом было тяжеловато…
Он вылез из-под одеяла. Сквозь окно пробивался сумрачный утренний свет. За ночь туман рассеялся. Труба была тёплой и продолжала нагреваться. Но ночью, видимо, остывала. Воздух в комнате отдавал холодком. И теплолюбивый пёс куда-то слинял…
Спустившись на первый этаж, Игорь застал на кухне Эрина. Тот сидел и пил чай.
— Доброе утро! — поприветствовал он. — Если надо в туалет, то вон дверь за шторой. Во дворе сортир.
Дверь в общий двор обнаружилась на кухне. Раньше Игорь её не видел, так как выход прикрывала занавеска. Благодарно кивнув хозяину дома, он схватился за ручку, но его остановил голос Эрина:
— Медальон на тебе?
— Да, — кивнул Игорь.
