***

Вот так, тяжкими раздумьями мы сподобились подобраться к свободе вполне здраво, без опоры на мораль, справедливость, естественное право, категорический императив, высшее благо, человеческое достоинство и ценность личности. Зачем же человек выбрал свободу, спросите вы? Просто потому, что смог.

Всего,

УЗ

PS. Кстати, о морали. Выбор между хорошим и плохим появляется только со свободой. И потому оценивать саму свободу бессмысленно. Свобода – это хорошо? Полезно? Нужно? Эти вопросы аналогичны таким, как – а размышлять хорошо? Быть человеком хорошо? Выбор каждого. Но если мы хотим быть людьми – мы должны быть свободны.

…а реальна ли?

Дорогой УЗ!

Мы, други твои и соратники, с нескрываемым восхищением вняли твоей проповеди о свободе, которая внесла ясность и расставила на свои места. Особенно глубоко меня пронзила мысль, что всякое желание требует возможности для своего исполнения, а всякая возможность требует свободы для своего появления, и потому самое первое, самое главное желание человека – хотение свободы. Так оно и есть! Как я могу реализовать свои многочисленные желания, если я не свободен? Однако позволь мне от лица другов твоих приложить высокую материю мысли к низменной реальности бытия. Поправь меня, если я по недоразумению приложу ее не туда и не так.

Как я уразумел, свобода требует добровольного отказа от насилия, вызванного многими важными причинами, из которых самая важная заключается в том, что так надо. Однако добровольный отказ некоторых приводит к тому, что остальные оказываются в преимущественном положении. Ты утверждаешь, что решение проблемы – договор, который вносит ясность и отделяет нас от них. Конечно, волков лучше оставить в лесу в силу тех же самых важных причин. Но как все это осуществить на практике?

Будучи по образованию бизнесменом и размышляя усердно на эту тему, я догадался, что материализация свободы из мира духа в мир бытия происходит в двух направлениях – времени и пространстве. Если мы, свободные люди, смогли отказаться от насилия и договориться о мире и дружбе, то теперь надо обьяснить это тем, кто:

а) еще не родился,

б) оказался за границей в темном лесу,

с тем, чтобы обе эти категории так или иначе вступили к нам и приняли наш договор. Начнем с категории б). Первое затруднение вот в чем. Допустим, волки отказались подписывать наш договор. Но что дальше? По роду занятий я с волками сталкиваюсь ежедневно и знаю их злобный характер. Вряд ли они так уж прямо захотят жить в лесу! И если принуждение тут неизбежно, то не принуждаем ли их фактически к подписанию договора? И то же самое а)! Поскольку мы не предоставим нарождающимся членам общества иного выбора и заставим их при совершеннолетии подписать наш мирный договор, они, сделав это насильственно, в глубине души будут считать его нелегитимным. Отсюда вытекает необходимость предоставить им выбор – или подписывать, или… Вот тут у меня второе затруднение. Как ты доходчиво разьяснил, выбор присущ только свободному человеку. Но в какой момент человек становится свободным? Если эти – не знаю, как их правильно назвать, люди или волки – еще не подписали, то они не свободны и у них нет права выбора. Но не имея выбора они не могут подписать договор! Так кто же они? И как мы узнаем, кто человек, а кто волк?

Прости, дорогой УЗ, я не силен в разрешении парадоксов. Мое образование подсказывает мне, что поскольку время и пространство – одно и то же, то таких, не вовремя родившихся членов нашего общества, лучше всего отправить за границу, в мир насилия, вражды и рабства, и тем избавиться от них раз и навсегда. Да и всех остальных – тоже. Но когда мы с тобой останемся вдвоем – как нам быть? Очевидно, придется обороняться от волков. Они же не хотят мира и, будучи пристрастны к насилию с детства, обязательно постараются захватить наш остров свободы. Вынужденные обороняться, мы фактически принуждаем самих себя к защите от врагов. Или вернее – это они нас принуждают! А это перечеркивает нашу свободу вдоль и поперек! Единственное, что нам остается – отказаться от свободы, взять в руки оружие и пойти воевать. Конечно у меня нет сомнения, что мы победим и насильственно обратим побежденных в свободу. Но ведь они же будут снова постоянно нарождаться, в соответствии с категорией а)! И нам придется их высылать в соответствии с категорией б)! Таким образом свобода сведется к беспрерывной и бесконечной войне за свободу, пока мы все не помрем. Значит ли это, что свобода ждет нас на том свете?

Еще раз прости, дорогой УЗ, но не найдется ли у тебя свободная минутка для пояснения этого мелкого практического вопроса?

От общего лица,

твой верный, но сконфуженный друг

Фома

Товарищи!

Горький хлеб и тухлая вода неволи не дают мне сосредоточиться на вечных истинах, которые мы обсуждали в прошлый раз, а мучают воображение трагическими картинами эксплуатации наемных рабочих, вынужденных продавать себя в рабство жирным мироедам. Разум отказывается впускать мысль о том, что свобода, которая так манила нас всего одно письмо тому назад, может привести к куда худшей кабале – добровольной.

Душа предпочитает подобно гордому соколу парить в прозрачной голубизне, попирая законы притяжения и питательной цепочки, нежели надевать на себя унизительное буржуазное ярмо, недостойное домашней скотины. Но свободы ли алчет наше тело? Не самого ли необходимого – спасительного хлеба и живительной влаги? Что свобода без этих простых и понятных вещей? Понятных даже невинному младенцу, еще не умеющему подписывать заковыристые трудовые договора, но уже тянущему хваткие ручонки к чужой соске. Именно этому противится вся моя сущность, лишенная имущества и заточенная в темницу – нельзя брать чужое! Или чужое, или свобода! нельзя морить людей голодом! Или голод, или свобода!

Многие мыслители, сердцем чуявшие дорогу к свободе, спотыкались на этом месте. Велик соблазн решить дело быстро и окончательно. Но мы, товарищи, пойдем дальше по пути тяжких размышлений. Спросим себя – как можно без самого необходимого быть свободным?

Это первое, что приходит в голову, когда мы пытаемся оценить насколько мы свободны. Разумеется, никак. Если бы люди были бестелесными небесными волнами, а свобода – гармоничным межзвездным сиянием, мне не о чем было бы больше писать вам, друзья. К счастью, это не так! Хоть свобода, бывает, и рисуется в мечтах невесомым парением где-то в вышине, обитатели Земли отягощены материальными нуждами, которые удовлетворяются "ресурсами" – чем-то, что можно скармливать в пасть детерминизму.

Если рассматривать свободу с этой, земной точки зрения, то она будет выглядеть скорее как движение голубых шариков в пространстве ресурсов, которое представляет собой пространство возможностей, дополненное пространством потребностей, которые эти возможности призваны удовлетворить. Ибо зачем нам еще нужны возможности, как ни чтобы бороться ими с детерминизмом? И освобожденные люди будут поглощать ресурсы, согласуясь с соседями, чтобы ресурсов хватило всем. Как же добиться этого благолепия? Увы, никак, и потому такая свобода, фактически, мало отличается от неземной. Нет, природа конечно создает ресурсы, но поскольку она же создает и их потребителей, ресурсы обычно ограничены. Природа безжалостно балансирует одно и другое. Поэтому, кстати, одна из задач практикующих философов – распределить вечный дефицит ресурсов максимально эффективно с точки зрения детерминированных целей, обычно выжить, размножиться, да еще получить удовольствие. Кому? Да в итоге себе. Ибо задача эта нерешаема. Точнее – давно решена. Наиболее эффективно всегда максимально жестокое насилие, практикуемое самой природой, и думать тут, собственно, не о чем.