Как и иерархии, больше нет ничего противостоящего извне единственному человеческому коллективу. В горизонтальном разрезе он достиг своих физических пределов – пока земных. Глобализация благополучно завершена, сделав планету общим домом, создав из человечества единую хозяйственную и коммуникативную сущность. Это породило полное взаимопонимание и гордость причастности к человеческой "нации", окончательно уничтожило "чужих". Возникла общая идентичность, сигналы опознавания потеряли смысл, все культуры счастливо слились в одну. Культура стала нефункциональной, а этика – универсальной. В пределе, каждый человек полностью свободен от каждого другого члена общества, и зависим только от всех сразу. Все люди морально одинаковы.

Но все эти процессы никак не влияют на истинно своих. Близкие и семья остаются с нами навсегда, как и субьективная, жертвенная мораль. И чтобы описанная выше публичная сфера, с ясными, очищенными от морали правилами, стала возможной, все личное окончательно уходит из нее. Обе моральные сферы четко разделяются. Публичная этика достигает обьективного идеала, как и жертвенная мораль, освобожденная от обязанности любить всех подряд.

Этическая кривая, описывающая это благолепие, устаканивается в виде, показанном на рис. 1.13. Здесь "ОНИ" – скорее дань традиции, поскольку как таковых "их" больше нет, все теперь "мы". Отношения в семье без всякого сомнения останутся основаны на беспредельном (в разумных пределах) альтруизме. Отношения с посторонними перейдут на уровень честной торговли, в которой каждый будет преследовать свои интересы, но не забывая о том, что его партнер тоже должен преследовать свои, и все вместе помня о том, что при этом интересы каждого из них в точности отражают интересы всего общества. Между семьей и посторонними останется небольшая переходная область личных отношений, в которой человек будет оказывать услуги другим в пределах мелкого альтруизма, не переходящего незримую, но очевидную этическую границу. Величина этой области не может быть слишком большой, поскольку экономические интересы будущего индивида требуют поистине

бесконечного рынка. "Личные отношения" играют заведомо неэкономическую роль – это просто знакомые и не более того.

– Асимметрия альтруизма

Первая крамольная мысль приходящая в голову при сравнении рисунка 1.13 с предыдущими (1.2, 1.3, 1.5, 1.6 и т.д.) – он слишком уж вертикально несимметричен. Если раньше альтруизм как бы уравновешивался эгоизмом, то теперь дело выглядит так, словно человек становится абсолютным альтруистом, что нарушает некий фундаментальный баланс, наблюдавшийся всю историю. Не ошибка ли это? Не утопия ли? Не пытался ли художник выдать нам желаемое за действительное?

В чем-то художник пожалуй прав: если война больше похожа на спрямленную Z, то торговля – на сглаженную L. Очевидно, что мирный и честный обмен вовсе не требует эгоизма в отношении к противоположной стороне. Торговля – это не просто обмен, это обьективно взаимовыгодное занятие. С прекращением всякой борьбы, избыточный эгоизм должен так или иначе исчезнуть и симметрия нарушиться. Но исчезнет ли он на самом деле? Преодолеет ли человек свои биологические корни?

Если нет, то возможны два варианта. Первый – человек обязательно должен быть эгоистом, и значит, пока есть семья с ее альтруизмом, "область справедливости" так и останется графической фикцией, не имеющей отношения к реальности. В реальности семейный альтруизм уравновесится эгоизмом, не позволяя никакого эквивалентного обмена. Общество погрязнет в коррупции, непотизме и прочих пороках, наблюдаемых там, где люди сбиваются в кланы и доверяют только своим. Ибо чем лучше "мы" – тем хуже "они". Баланс. Второй вариант не намного лучше. Чем меньше эгоизма и больше справедливости – тем меньше и альтруизма. Тогда можно наблюдать окончательную смерть семьи и детей, как они уже умирают на наших глазах. Могильная гладкость. Тоже баланс. В итоге обоих вариантов, вполне доступных наблюдению ныне, свободно-торгово-индивидуалистичное общество канет туда же, куда канул первый, явно преждевременный эксперимент со свободой – античность.

А вдруг баланс таки нарушается и человек будущего превращается в альтруиста? В конце концов, должен же быть хоть какой-то моральный прогресс?

Для исследования этого вопроса нам поможет еще один художественный график, где представлено изменение моральных чувств человека по мере проживания им своей нелегкой, полной обязанностей жизни (рис. 1.14). Что выражает восходящая линия? Линия эта, взятая уже не из размышлений, а из жизненного опыта, выражает "социализацию" – изменение отношения к окружающим. Как знают все родители, дети в детстве страшно эгоистичны и чтобы привить им мало-мальски приличные социальные качества, требуются неимоверные усилия. Но зато чем они физически более взрослые и социально более зрелые, тем они, теоретически, больше заботятся о других – и о собственных детях, и о женах, и о родителях, а кое-кто даже успевает позаботиться о человечестве в целом. Но если о ребенке заботится два человека – папа с мамой, то самому ему потом приходится заботиться не о папе с мамой, а о массе людей. И значит, что нормальный человек в итоге все же получается больше альтруист, чем эгоист, просто этот альтруизм скрыт где-то в личной, излишне раздутой сфере. И значит картинка 1.13 может быть вполне реалистична, если принять, что она подразумевает человека созревшего, состоявшегося и нагруженного ответственностью за человечество, а не за свой круг. Особенно замечательно это наблюдение тем, что открывает нашему взору то, что и так давно известно – чем прочнее семья, чем ценнее в ней семейные ценности, тем альтруистичнее в конце концов вырастает человек. Т.е. истинный, семейный альтруизм, воспитывающий свободного человека, обладает замечательным свойством смещать график вверх – чем больше альтруизма в семье, тем меньше эгоизма вне ее. Иными словами, альтруизм порождает альтруизм.

Ну а пока что эгоизм плодит эгоизм. Не в этом ли, в конечном итоге, одна из главных проблем со свободой? Не оказывается ли она без избытка альтруизма вечно преждевременной? И не изза того ли античность осталась античностью, что ее свободолюбивые граждане не обратили на этот факт должного внимания, решив, как и многие наши современники, что свобода – это лишь жадность, распущенность и вседозволенность?

– Моральный "капитал"

Серую область в верхней левой части рисунка 1.13 можно назвать научным термином "социальный капитал". Его мера – широта личных связей помноженная на степень готовности к услугам, взятая среднестатистически. Само это понятие, несмотря на соблазнительную близость ко всему хорошему в человеке, на самом деле ничего не говорит нам об этичности общества, о том, насколько честны там люди, насколько оно справедливо и свободно. Все это, по аналогии, можно было бы назвать ненаучным термином "моральный капитал", хотя мне, честно говоря, мораль и капитал кажутся несовместимыми вещами. Но где он на рисунке? Я думаю, этот капитал можно углядеть в том, насколько горизонтальна наша кривулька, т.е. насколько длинна ее горизонтальная часть и насколько близка она к точке нуля – иными словами длина отрезка (АВ). Потому что именно к этому положению она и стремилась всю человеческую историю. А история, как мы знаем, идет в одном направлении – в направлении накопления морального капитала, а вовсе не социального, который несомненно в первобытном коллективе был просто бесконечным, а в нашем нескором будущем, как ни грустно, полностью исчезает. Ну нельзя же всерьез считать отношения в семье капиталом?