Но я отлично помню, как муж ломился ко мне ночью, и не уверена, что об этом помнит он сам. Потому что утром сделал вид, будто ничего не было, а теперь вообще предложил посмотреть на лошадей. Чего же он хотел? Взять силой? Если и захочет, я даже сопротивляться не смогу. Кольцо на пальце обязывает, и никто не воспримет это как изнасилование. Скажут, что строптивая, и пожалеют бедного Рэймонда. Всего-то.

Мужчина уверенно идёт по главному проспекту, кому-то кивает и периодически останавливается, чтобы пожать руку. Плетусь чуть позади и натянуто улыбаюсь встречным. Ко мне обращаются, как к миссис Харрингтон, но это уже не раздражает. Привыкла, что теперь я не Джессика Бэйкер – дочь мэра, а замужняя дама, супруга богатого и очень известного бизнесмена.

Наконец, узкие улочки заканчиваются. Рэймонд резко сворачивает направо, продолжая волочить меня за собой.

– Не замёрзла? – спрашивает вдруг, бросая короткий взгляд на меня через плечо.

– Нет.

– Хорошо, – задумчиво отвечает мужчина и умолкает. Разговор никак не клеится, я сама не знаю, что можно сказать.

Он держит мою ладонь в своей, и я чувствую, как большой палец осторожно поглаживает кожу. Словно успокаивает. Но я и так чертовски спокойна. О чем мне переживать? В особняке отца я теперь чужая, в своём новом доме – тоже. Я замужем за мужчиной, о котором ничего не знаю, а моей личностью он и вовсе не интересуется. Уверена, этот поход в конюшни – всего лишь повод показаться вместе на людях. Но глубоко внутри мне всё равно приятно. Просто вырваться из этого средневекового замка и побывать где-то ещё. Несмотря на холодный ноябрь. Несмотря на сомнительную компанию.

– Думаю, нужно иногда выбираться в город, чтобы не сойти с ума от скуки дома, – бормочет Рэймонд, снова обращая любопытный взгляд на меня.

– Угу.

– Кстати, ты умеешь ездить верхом? – задаёт очередной вопрос брюнет.

Вскидываю брови и утвердительно киваю. Он непривычно разговорчив сегодня, хотя вряд ли это можно назвать полноценным диалогом.

Пока бредем по извилистой тропинке, пытаюсь представить, что мы счастливая пара, которая вышла на прогулку после тяжёлого дня. Так глупо. Я не испытываю к этому мужчине даже симпатии. Думаю, обо мне он точно такого же мнения.

Тропа снова сворачивает, уходя в лес. Становится не по себе, но не подаю вида. А когда впереди, наконец, брезжит свет, не сдерживаю восторженного вздоха.

Поле, огромное зелёное поле с идеально ровно скошенной травой, на котором пасется около десятка лошадей самой разной масти. Удивительно, но в этой части пригорода природа ещё не успела приготовиться к зиме. На деревьях хоть и виднеются редкие проплешины, всё же они выглядят намного лучше тех, что растут у нас в саду.

– Нравится? – тихо спрашивает Рэймонд.

Я улыбаюсь ему. Наверное, впервые за время нашего знакомства. И, о чудо, он улыбается в ответ. Так вот как он выглядит, когда доволен. Глаза светлеют, меняя цвет с космической черноты на глубокий карий, в уголках появляются морщинки, а на правой щеке – милая ямочка. Не знала, что она у него есть. Неудивительно.

– Идём же, – сама тяну его дальше, и мужчина молча повинуется.

Большой чёрный конь бьёт копытом, когда подхожу ближе к загону. Он невероятен. Прекрасен. Свободен.

– Это Бурч, – поясняет Рэймонд, видимо заметив, как я уставилась на животное. – Он немного своеволен, не советовал бы приближаться.

– Но я хочу…

Харрингтон пару секунд о чем-то размышляет, а потом лихо перепрыгивает через забор и тянет ко мне руки. Серьёзно?

– Давай же, – подначивает мужчина.

Закатываю глаза. Желание получше рассмотреть Бурча пересиливает недовольство, и я неловко принимаю руку Рэймонда. Мужчина тихо смеётся, а потом наклоняется, чтобы ухватить меня за талию, и легко отрывает от земли. По телу бежит ток, замираю, практически не дыша. Какой же он сильный! Ох, неужели я растаяла, только потому что он привёл меня на конюшни и смог поднять на руки? Глупая Джессика!

– Держись рядом, – говорит Рэймонд, снова хватая мою ладонь, после того, как привожу одежду в порядок. – Бурч может разозлиться. С ним очень сложно.

Согласно киваю и осторожно подхожу ближе к жеребцу. Чёрная шерсть сверкает на блёклом ноябрьском солнце крупными бисеринками пота. Он снова бьёт копытом, задирает голову, недовольно фыркая. Выглядит опасно, но при этом завораживающе красиво.

Рэймонд без капли страха смотрит животному прямо в глаза. Кажется, будто они ведут немой диалог. После чего Бурч громко ржёт и… отворачивается от моего мужа, принимаясь жевать траву.

– Я же говорил, – усмехается мужчина. – Гордый.

– Можно мне? – руки дрожат. Но если Бурч и затопчет меня, я буду совсем не против.

– Уверена? – удивлённо уточняет Рэймонд, а когда киваю, лишь пожимает плечами. М-да, похоже, и он не прочь от меня избавиться. И зачем нужно было жениться тогда?

Опасливо обхожу Бурча, едва касаясь кончиками пальцев грубой кожи. Он дёргает головой, бьёт хвостом по ногам, но не отрывается от своего занятия. Даёт понять, что заметил чужое присутствие, но до меня ему нет никакого дела.

Глажу его по морде, аккуратно переходя на уши и гриву. Она тёплая, немного спутанная и пахнет прелой соломой. Мне нравится. Бурч поднимает на меня чёрные глаза и смотрит в упор. Сердце сжимается от страха. В его взгляде столько понимания и тоски. Как будто знает обо всех моих печалях. Ох, милый мой, сейчас бы забраться тебе на спину и укатить в закат, да только я точно так же, как и ты, нахожусь в клетке. У тебя забор, у меня – кольцо на пальце и брачный договор. Это так несправедливо.

Рэймонд неожиданно оказывается за спиной, и я вздрагиваю. Мужская ладонь ложится поверх моей. Он неприлично близко, ощущаю кожей горячее дыхание. Бурч издаёт громкий звук губами, будто выражает негодование. А я боюсь пошевелиться, оказавшись зажата с одной стороны сильным телом мужа, с другой – лошадиной мощью и изучающим взглядом.

– Ты ему понравилась, – шепчет на ухо Рэймонд. Дрожу. – Теперь он твой.

– Мой?

– Да, – ощущаю, как мужчина становится ещё ближе. Практически вжимаюсь в его грудь позвоночником. Все-таки конь сейчас представляет больше опасности, чем Харрингтон.

Он начинает вести мою ладонь по чёрной гриве, и Бурч, наконец, отводит глаза, склоняясь обратно к траве. Рука скользит дальше от мощной шеи к плечу.

– Чувствуешь? – спрашивает Рэймонд.

– Да, – говорю неуверенно, не особо понимая, о чем речь.

– Какая сила сокрыта в этих мышцах, какая скорость подвластна этим ногам.

– Да, – повторяю чуть громче. Он прав. Бурч великолепен.

Только почему-то кажется, что Рэймонд говорит не только о жеребце, но и о себе. Они ведь так похожи. И как я сразу не поняла? Тёмный, молчаливый, гордый и… мой. Мои. Оба.

– Думаю, на сегодня достаточно, не стоит попусту беспокоить его, – мужчина отпускает мою руку, и я разочарованно вздыхаю, потому что не хочу возвращаться домой. Но Рэймонд расценивает это по-своему. Опять берет мою ладонь, переплетая пальцы. Не сопротивляюсь. – Идем?

Мы возвращаемся тем же путём. Я уже скучаю по Бурчу, но молчу всю дорогу до особняка.

Рэймонд зачем-то провожает меня до спальни. Не успеваю понять, как он неожиданно хватает меня за талию и прижимает к себе, грубо целуя. Мычу в его губы, ощущая, как от страха трясутся колени. Я так и думала, что он потребует плату за прогулку! Мы пропустили день рождения Мари, и наверняка отец был недоволен, высказав все мужчине. А теперь он срывается на мне. Какая же ты дура, Джессика! Так легко поверила в его благородство.

– Я не трону тебя, – мужчина на мгновение отстраняется. Вкус его губ всё ещё неприятен, хотя уже и не вызывает омерзения. Только боюсь, он захочет большего. – Пока ты сама не попросишь, – добавляет быстро, чмокает напоследок и тут же отпускает.

Прижимаюсь спиной к двери, боясь рухнуть на пол. Губы дрожат. Дыхание такое частое и шумное, что пугает. Рэймонд странно улыбается, кивает и разворачивается на пятках в сторону лестницы. Скорее всего снова всю ночь просидит в своём кабинете.