– Как же я задолбалась, – на этот раз получилось вслух.

Инна на секунду перестала жевать булочку, Игорь неопределенно хмыкнул.

– Это из-за того, что трудовое законодательство до сих пор не учитывает особенности твоей физиологии, – сочувственно воскликнула Вика и от возмущения хлопнула по столу макетом нового номера.

Дзинькнула ложка в кружке с кофе, клацнуло письмо на почте.

– За-дол-ба-лась, – повторила я одними губами.

Не заметить его было невозможно. Даже если ты тридцатилетняя разведенка (боже, какое мерзкое слово, неудивительно, что столько феминисток развелось), которая устала от всего и больше всего – от себя, просто так пройти мимо бы не получилось. Вдобавок к неприлично голубым глазам, свободной белой рубашке с распахнутым воротом и весьма впечатляющему росту он еще и улыбался. В лучших традициях героинь сериалов я огляделась по сторонам, чтобы выяснить, кому адресовано все это великолепие.

– Здравствуйте, – сделал шаг навстречу, протянул руку и мне пришлось задрать голову, чтобы рассмотреть его поближе и убедиться, что мы точно не знакомы (задолбанность задолбанностью, но такое я бы запомнила). Вблизи глаза были совсем уж нереальными, дразнили веселыми всплесками, словно море в солнечный день. Какое, к черту, море? Возьми себя в руки, женщина. Но вместо этого я почти машинально протянула руку и утонула в теплой широкой ладони, на несколько секунд ощутив серьезные проблемы с адекватностью мышления.

– Здравствуйте, Аня, – повторил он негромко и так радостно, будто всю жизнь ждал возможности со мной поздороваться.

– Мы знакомы? – спросила я (хотя «пролепетала» здесь подошло бы больше).

– Теперь – да. – И он накрыл мою руку второй ладонью, приблизившись при этом еще на шаг.

Надо отдать мне должное – остатки разума восторжествовали: во-первых, терпеть не могу, когда нарушают личное пространство, во-вторых, такие тесные контакты с незнакомцами не входят в список поощряемых мной вещей, даже если эти самые незнакомцы красивы, как Аполлон, и пахнут не менее божественно (да, разумеется, я отстранилась, но это не значит, что не успела вдохнуть запах светло-русых волос: каким бы психом ни был этот парень, денег на кондиционер он явно не жалеет).

– Простите, я вас напугал, – он откинул со лба длинную прядь, отступил немного назад и показал ладони, очевидно, чтобы я окончательно удостоверилась в безопасности его намерений (я зачем-то удостоверилась в отсутствии кольца на безымянном пальце, хотя по собственному опыту знала, что ни наличие, ни отсутствие оного вообще ничего не значит). – Просто очень рад, что вы с нами, не терпелось увидеться, поэтому не дождался ответа на письмо.

– На какое письмо? – я окончательно запуталась.

– На сегодняшнее, – жизнерадостно ответил он, продолжая распространять сияние во все стороны. Краем глаза я увидела выходящую из дверей Вику, которая зачарованно уставилась на Аполлона. Так, пора со всем этим заканчивать.

– Вы меня с кем-то путаете. – И быстрее, чем мне хотелось бы, пошла по улице.

– Нет-нет, – он догнал почти сразу и развернул к себе, так что я снова увидела Вику, у которой, судя по всему, выдался на редкость интересный день. А еще опять оказалась в опасной близости от бессовестно красивых глаз этого чокнутого. Он успокаивающе провел ладонями по моим плечам. Дремавшее весь последний год либидо заинтересовано выглянуло из-под одеяла.

– Слушайте, я не знаю, за кого вы меня принимаете или что вы продаете, но если вы немедленно…

– Тише, тише, – он приложил палец к губам и снова улыбнулся. – Вы действительно очень устали и вам нужна помощь. Мы приглашаем вас в наш Круг, чтобы вернуть любовь и свободу.

Черт, сектант. Это несправедливо. Уверена, что он заманил в свой Круг кучу дурех, благодаря длиннющим ресницам, но почему прекрасные незнакомцы непременно должны оказываться придурками или мошенниками?

– Послушай, дружочек. Не знаю, чего именно ты хочешь – толкнуть наркоту или заманить в тайное общество, которое попытается отобрать у меня квартиру, но должна тебя разочаровать: наркотики не интересуют, а квартира записана на мужа, то есть бывшего мужа, в общем, это неважно, потому что в любом случае, если ты не исчезнешь прямо сейчас, я сначала очень громко заору, а потом вызову полицию.

Он посмотрел на меня сочувственно.

– Вы в самом деле устали, дорогая.

Развернулась и пошла к остановке, чувствуя, как что-то неприятно царапается в голове.

Вы в самом деле устали.

«Задолбалась», – разве я не то же самое сегодня сказала?

Пакет шмякнулся на стол за секунду до того, как развалился. Из бумажных останков картинно выкатился лимон и застыл на краю стола в философском оцепенении. Я безжалостно прервала этот процесс, запихнув лимон в шкаф к двум сморщенным собратьям. Лёша пил чай исключительно с лимоном, и я зачем-то по-прежнему притаскивала их из магазина.

Сунула в морозилку замороженные овощи, пересыпала кофе в жестяную банку с полустершейся надписью «Tea» (вот, пожалуйста, даже банка пытается указывать мне, что делать, чертовы вещи совсем обнаглели). Кофе, как обычно, распространял аромат силы и соблазна, перед которым я раньше не могла устоять. А теперь все чаще кофе хотелось не настолько, чтобы доставать с полки любимую когда-то турку – единственную толковую вещь в хозяйстве, которая была в моем «приданом», когда переезжала к Лёше. Скоро будет лень даже нюхать кофе, вот тогда можно смело ставить на мне крест.

Ведь когда-то я именно об этом мечтала. Работаю в редакции, живу одна, возвращаюсь домой в обнимку с бумажным пакетом, из которого выглядывает хрустящий багет. Потом ем, сидя на балконе и запивая сэндвич белым вином, вся в мечтах о принце на белом коне, который вот-вот появится на горизонте, то есть вынырнет в просвет между двумя кошмарными новостройками, выросшими за моим окном за прошлый год. По факту: живу одна, потому что эпизод с прекрасным принцем уже перескочила, быстренько перейдя к не менее прекрасному разводу; работа в журнале – да, ставим галочку, имеется, не знаю, что я там представляла в пятнадцать, но на самом деле работа как работа, сомневаюсь, что наше издание в самом деле меняет чью-то жизнь, как обещает подзаголовок: «Ты можешь выбрать любую себя» (по-моему, попахивает психическим расстройством); что же касается еды, в последнее время мне ничего не хочется. Еще одна странность нашего времени: полки супермаркетов ломятся от продуктов, а выбрать что-то все сложнее, особенно когда приходится думать о так и норовящих убить меня стабилизаторах и неперерабатываемой термоусадочной пленке. Вино и вовсе записалось в предатели: раньше уже после второго бокала я либо очень смеялась, либо очень плакала, а в последний раз, когда решила посмеяться над своим неудачным браком или оплакать его как следует, выпитая бутылка не произвела на меня вообще никакого впечатления. Было ужасно скучно в процессе, и даже голова утром почти не болела.

Полистала сообщения и с раздражением вспомнила сексапильного психа, который караулил меня у издательства. Залезла в спам. Письмо пришло ровно в тот момент, когда Вика заканчивала эпичный спич («эпич» – патентую) о тяжелой жизни женщин, а я поняла, что задолбалась. Еще в редакции пробежала глазами, злясь на несовершенство почтовых настроек: неужели так трудно отправить в спам письмо, начинающееся со слов «Дорогая Анна! Ваша жизнь с некоторых пор…». Или только мне ясно, что сейчас я получу очередное приглашение на идиотский тренинг по саморазвитию или грандиозную – «только сегодня» и «перейдите по ссылке прямо сейчас!» – скидку на ультрасовременную, разработанную по уникальным технологиям хрень, которая даст мне всевозможные суперспособности? Пожалуй, единственная суперспособность, которой я в самом деле хочу обладать, – умение уничтожать эти продающие и продажные (потому что их авторы явно продали душу дьяволу) текстики одним взглядом. Но опять пришлось довольствоваться банальным «черным списком».