Лина послушно последовала за ним.

– Все позади, успокойтесь. Мальчику важно, чтобы вы успокоились, – с заботой и теплотой успокаивал доктор. Они зашли в палату. Он жестом показал на кровать, которую можно занять.

– Я не прощаюсь надолго, скоро опять моя смена. Отдыхайте. Все назначения я дам. Вылечим. Все будет хорошо! – приободрил он испуганную и уставшую от переживаний за сына мать.

Иван Алексеевич почти каждый день приходил к ним в палату. Садился на край кровати, играючи, чтобы не испугать ребенка слушал его легкие, и справлялся об общем самочувствие малыша. За время болезни ребенка он сильно к нему привязался. Каждую встречу с ним он с нежностью и трепетом приговаривал: – Какой у вас красивый малыш! Какой красивый малыш!

За этот месяц, который они провели в больнице, и Лина уже успела привыкнуть к его ежедневным визитам, привязаться к этому доброму, общительному, внимательному доктору, каждый день ожидая его появления в палате.

– Мы скоро вас выпишем. Вы понимаете, малыш маленький. Диагнозы серьезные…

– Что значит, диагнозы? – в недоумение спросила Лина, – их, что несколько?

– Диагнозы серьезные, – повторил Иван Алексеевич, – да, несколько. Бронхит, двухстороннее воспаление легких и ларингит. Для малыша шести месяцев, согласитесь, букет не завидный. Только теперь Лина поняла по какой пропасти ходил ее ребенок. Она с ватными ногами присела на край больничной кровати, на которой сидя в подушках играл малыш.

– Главное сейчас все позади, – с нежностью и заботой доктор погладил мальчика по головке, – главное, он справился! Победил! Так что скоро готовьтесь к выписке.

С радостью и одновременно с грустью проинформировал Иван Алексеевич.

– Но, мы не прощаемся на совсем. Вам, молодой человек, – обращаясь к ребенку, – надлежит в течение месяца каждую неделю показываться мне на контроль своего состояния.

– Договорились? – уже обращаясь к Лине уточнил доктор.

– Договорились! – с теплотой и доверием в голосе, утвердительно ответила она.

Все позади. Они дома. Как и предписывалось доктором Лина через неделю направилась на прием. Зайдя в холл, она не поверила своим глазам. Посередине него стоял стол с цветной фотографией в черной рамке. Лина подошла к столу и остолбенела. С фото на нее смотрели чрезвычайно добрые глаза спасителя ее сына. Стол и фото обрамляла груда живых цветов. Их несли и несли коллеги и посетители поликлиники. Слезы брызнули из глаз. Слезы сожаления и безграничной грусти.

– Инфаркт. А ведь молодой совсем.

Пожилая женщина возложила цветы к портрету. Отошла от стола чуть больше метра, поклонилась ему и перекрестилась.

– Жаль, очень жаль. Молодой ведь еще. Жить, да, жить.

Плотный ком в горле отказывался раствориться, душил ее, перекрыв кислород. Лина вышла на улицу, быстро глотнув свежего весеннего воздуха, несколько минут постояла, глядя на улыбающиеся личико сына, вытерла слезы и поспешила вернуться домой…

Редкий выходной Вадима, был для Лины тем моментом, когда она могла попросить его что-то сделать по дому. Вот сегодня как раз такой день. Телевизор для нее был единственным звеном связи с внешним миром. Когда муж уходил на службу, он незамедлительно включался. Лина предельно убавляла звук, так чтобы было слегка слышно. И начинала заниматься домашними делами. Включенный телевизор разбавлял общество Лины и малыша. Придавал квартире некую живость. Малыш, периодически, интересовался происходящим на экране действием. Будь-то мультики или просто яркая картинка. Но хорошее изображение последнее время не баловало. Исправить ситуацию могло бы подключение домашней антенны, которая слабо улавливала сигнал, к общедомовой антенне, располагающейся на метровом постаменте на крыше дома. Без мужской силы сделать это не представлялось возможным. Закончив подключение, Вадим спрыгнул с постамента. Что-то хрустнуло в его пояснице, но он довольный проделанной работой не обратил на это особого внимания.

***

Лина с коляской, в которой безмятежно полусидя спал Данилка решительно шла в сторону воинской части. Ей срочно необходимо встретиться с начальником. Только в его силах вмешаться в ситуацию и помочь ей.

– Дайте машину, пожалуйста, – взмолилась Лина. Вы же знаете, уже месяц как лежит. Я только что от главврача. Ему срочно нужна операция. А сделать ее могут только в центральном военном госпитале. Я им говорю, так везите – нервно жестикулируя руками, рассказывала Лина, – а они мне – у нас транспорта нет.

– Я вас прошу, дайте машину. Слабеет.

– Все решим. Не волнуйтесь.

Начальник части сдержал свои обещания. Уже через три дня Вадима везли в центральный военный госпиталь. Несколько дней неведения измучили женщину. Что с ним? Как с ним? Измучившись догадками, она решила позвонить и узнать хоть какую-то информацию о его состоянии. Разговор длился минут пятнадцать. Положив трубку, Лина, вышла из кабины, кивком головы показала телефонистке, что разговор окончен. Пока шла домой в голове крутилось только что услышанная информация – у вашего мужа сложный осколочный перелом крестцового отдела позвоночника. Сейчас мы готовим его к операции. Исход, которой спрогнозировать сложно. Если осколки сдвинуты в сторону брюшной полости, боюсь он выйдет в инвалидной коляске. Увы, в этом случае он станет инвалидом, скорее всего навсегда. Если повезет и осколки смещены в противоположную сторону, то по началу после оперативного вмешательства избежать хромоты будет невозможно. Потребуется реабилитация, которая возможно займет больше года, при условии надлежащего за ним ухода и выполнения всех инструкций. И от вас, как от жены, будет зависеть его самочувствие. А потом военно-медицинская комиссия решит годен он к службе или нет. Вы поймите, я вам сейчас простым языком, схематично все обрисовал, без сложных медицинских терминов. Я не хочу вас обнадеживать. Вы должны быть готовы к любому исходу. Мне добавить уже не чего.

После операции прошел почти месяц. Если быть точным 28 дней. Почти месяц ожидания. Лина была готова ко всему. Родителям ничего не сообщали. Помочь они не могли, а волновать лишний раз не хотелось. Будь что будет. Лине показалось, что в дверь постучали. Прислушавшись, она услышала четкий стук в дверь. Лина, оторвалась от стирки, вытерла руки полотенцем и пошла открывать. И как только увидела его, сразу бросилась ему на шею. Вадим переступил порог, немного волоча за собой правую ногу. Будучи от природы худым, он еще больше похудел, осунулся. Его колючая, жесткая щетина, в объятиях прислонившись к лицу Лины, оставила на ее щеке розовые следы. Лина, смотрела на мужа и не верила своим глазам. Он стоял передо ней на своих ногах. Стоял на ногах! Не сидел в коляске, а стоял на ногах. Она была готова ко всему, много раз представляла, как встретит его из госпиталя. И несмотря на исход операции, будет заботиться о нем. Это ее долг, который она выполнит ни смотря ни на что. На следующий день Лина принялась изучать привезенные Вадимом врачебные инструкции и рекомендации по реабилитации в послеоперационный период. Комплекс восстанавливающих упражнений, массаж, обтирания. Для правильного распределения нагрузки на позвоночник Вадим ходил в жестком поддерживающем корсете, изготовленном в госпитале специально для него. Он надежно фиксировал спину, полностью снимая нагрузку с позвоночника. Для быстрого восстановления Вадиму требовался покой и полноценный сон. Днем, когда все ежедневные процедуры были сделаны, Лина с сыном уходили гулять на два, три часа, чтобы игры ребенка не мешали отдыху отца. После чего, приходили домой и Лина готовила ужин параллельно приглядывая за сыном. Прошло два месяца, как Вадиму сделали операцию. Чувствовал он себя хорошо. Хромота еще сохранялась, но уже не доставляла такого неудобства, как раньше. Через несколько дней решиться его судьба и судьба его семьи. Вадим тщательно готовился к военно-врачебной комиссии. Увольняться из вооруженных сил в его планы не входило. Он сын кадрового офицера, планировал продолжить военную карьеру. Лина, аккуратно хранила все медицинские документы, рецепты, выписки, рекомендации и памятки, накопившиеся за время его болезни. Перебирая стопку бумаг, она наткнулась на медицинскую карту и почему-то захотела ее пролистать.