– Ну хорошо-хорошо. Мне просто не хочется причинять ей боль. Я по-прежнему хочу дружить с ней. А как все сложится, когда она узнает?

– Мы разберемся. Сможем двигаться дальше, – заверила его Багира. Видимо, Лиси издала какой-то звук (чуть позже она поняла, что уронила на пол рюкзак), и Багира обернулась. В ее взгляде отразился такой ужас и стыд, что Лиси, прими она чертов «Ноодон», наверняка бы расхохоталась.

– Лис-лис…

– Вы встречаетесь. Я поняла. Ничего не имею против. И давайте уже закроем эту тему, – сказала Лиси так, будто ничего не произошло. Душу ей только что разорвало на кварки, но кто бы об этом догадался, глядя в ее каменное лицо?

Раздался первый звонок, Кас и Багира, стыдливо опустив глаза, вошли в класс. Лиси с минуту смотрела на двери, уговаривая себя пойти за ними. Но стояла не двигаясь, будто кто-то замуровал ее в собственном теле.

Она так и не смогла войти в класс, зато легко развернулась и побежала к выходу из школы.

К концу дня она занимала в учебном рейтинге последнюю строчку.

Сегодня

Излучинск, район Крапивки

Лиси почувствовала, как ее лица коснулся солнечный лучик. Мир через сомкнутые веки казался золотисто-алым. Солнце редко выглядывало в Излучинске. В основном, чтобы поддерживать жизнь в городе, погодные установки нагоняли тучи, потому жители радовались ясным дням. Лиси так и подмывало вскочить с постели и выглянуть в окно. Но она боялась разжать веки. Открыть глаза означало проснуться. А проснуться значит – разгребать все то, что ты успел начудить вчера.

Так она и лежала, не зная, сколько прошло времени: минута-две или, может быть час. Вдруг рядом кто-то громко крякнул и заскрипел.

Лиси в испуге открыла глаза и тотчас увидела отца. Видимо, он уже давно сидел в ее рабочем кресле, подлокотники сдавили его тучные бока, и высвободиться бесшумно из этих тисков он не смог.

– Я разбудил тебя? – спросил он.

– Нет, я просто дремала, – сказала Лиси, пряча лицо под край одеяла. – Как кулинарные курсы?

Отец оставил попытки выбраться из кресла.

– Все хорошо. Еще рано, у нас есть время поговорить. Багира мне звонила. Сказала, что ты вчера сбежала с занятий. Тебе стало плохо?

Лиси и вовсе нырнула с головой под одеяло.

– Нет, пап. Все хорошо, правда, – простонала она.

– Что случилось?

Лиси не видела смысла лгать ему. Она любила отца, а он умел поддержать ее даже в самые трудные минуты. Рано ли, поздно ли, но он вкрадчивыми, тактичными расспросами он мог вытянуть из нее все что угодно.

– Кас выбрал Багиру, – выдохнула Лиси, все-таки выглядывая на свет. – И еще тот проклятый тест! Я все завалила, расстроилась и… Если честно, не вижу смысла даже возвращаться в школу.

Отец улыбнулся.

– Смысл всегда есть, Лиси. Мне очень жаль, что Кас не выбрал тебя. Но, признаться, я мало знаю пар, у которых сложились отношения с первого взгляда, так сказать. Взять меня с твоей мамой. Она два года бегала за мной! Да еще и выстроила такую интригу!

– Мама волочилась за тобой? – с сомнением спросила Лиси. Ее мать пропала без вести, едва Лиси родилась, но сохранилось много ее фотографий. Судя по ним, это за ней поклонники бегали толпами.

– Между прочим, я был очень видным мужчиной!

– Дядя Петя, вы и сейчас очень видный мужчина, – вмешался Беня. Маленький пудель-ассист, лежавший в отключке в ногах у Лиси, активировался согласно протоколу ровно в семь утра. Как белое облако он снизошел на пол и потопал к креслу, где сидел отец. – Ваши габариты и вес, который превышает норму в два раза, не соответствуют современным представлениям о здоровье и красоте. Вас сложно не заметить.

– Вот язва, разболтался! – нахмурился отец. – Ты опять подкрутила его социальные настройки?

– Не только социальные, – сказала Лиси, глядя, как голова ассиста откидывается и из нее выдвигается телескопическая отвертка. Отец часто где-нибудь застревает, так что Лиси доработала Беню, чтобы тот помог отцу, если ее не будет рядом. Сейчас пудель-отвертка, занялся подлокотниками кресла.

– Беня, ты сбил весь настрой на доверительную беседу, – сокрушенно покачал головой отец и поглядел на Лиси. – Я лишь хотел сказать, что надо держать хвост пистолетом, Лиси. Сегодня ты не видишь смысла идти в школу, а завтра тебе будет казаться, что… Ох, спасибо, Беня!

Один из подлокотников поддался, и отец смог выбраться из кресла.

– Я поняла, пап. Сейчас встану. У нас есть яблоки? Или что-нибудь с твоих курсов?

– Нет, к сожалению нет. Но я приготовлю тебе болтунью, идет?

Лиси кивнула и отец уже почти вышел из комнаты, как вдруг обернулся и добавил:

– Ты ведь не забываешь пить «Ноодон»? С ним легче?

– Да, с ним легче.

Отец закрыл за собой дверь, а Лиси будто парализовало. Жили они небогато, но почти всегда отец умудрялся доставать настоящую еду. Он не работал, как и большинство горожан, а социальное пособие было не то чтобы королевским. Потеря целого пузырька «Ноодона» больно ударит по их карману.

Я должна вернуть таблетки, – сказала себе Лиси, откидывая одеяло.

Пока Беня приходил в себя, втягивая интрументы назад, под обманчиво-пушистый корпус, Лиси пришлось вручную открывать Хранилище. На первый взгляд ее комната казалась обычной: лишь стол, пушистый ковер, кровать и рабочий стул, теперь без подлокотника. Но в шкафу таился целый мир.

Лиси нырнула в ряды вешалок и полок, прошла пару шагов между стеллажом с книгами и полкой с кистями и красками, которыми пользовалась когда-то ее мать. Все вещи из своей комнаты Лиси спрятала сюда. Хаос, когда он распространялся за пределы хранилища, пугал ее. Поэтому даже маленький розовый комод с нижним бельем был здесь. Лиси выгребла вещи охапкой из нижнего ящика и, извернувшись, нащупала в самом дальнем уголке пару маленьких капсул.

Их Лиси запрятала на черный день еще до того, как она начала принимать более сильный «Ноодон». Черный день настал, вот только теперь Лиси не могла припомнить, вышел ли у этих таблеток срок годности. Она загибала пальцы, прикидывая. И еще где-то на задворках сознания тлело воспоминание (настоящее или выдуманное?) о том, что вроде как со временем таблетка просто теряет свои свойства, и вреда никакого причинить не может.

Ну что со мной случится в худшем случае? Отравление? – раздумывала Лиси. – Отец вызовет скорую, меня откачают. Страховка это покроет. А если выпью ее сейчас, и таблетка подействует, то до вечера успею вернуть пузырек.

Капсулы, которые Лиси взвешивала на руке, значили больше, чем выбор между реальностью и миром грез. Лиси выбирала, что ей чувствовать сегодня, завтра, а возможно и всю последующую жизнь.

– Лиситея! Господин Каспер отметил 90% вероятности посетить вас перед школой, – Беня уже топал в глубины хранилища. – Напоминаю, его социальный балл резко понизился. Я бы рекомендовал воздержаться от взаимодействий.

– Да заткнись ты.

И снова ярость, вскипевшая внутри в мгновенье ока, не излилась наружу бурным потоком. А Лиси бы хотела – она даже механически растянула губы, чтобы показать клыки, оскалиться, хотела выплюнуть эти слова, рявкнуть. Это ведь просто домашний ассист. Без души и воли. Ничего не будет. Но кроме круговой мышцы рта, ни один другой мускул на ее лице не дрогнул. Голос не взлетел и на пол-тона, пальцы не сжались в кулаки. Обида и злоба, которые жаждали выражения, остались внутри, заплутав в лабиринте нейронных связей.

Лиси уже не хотелось ничего, только лечь и глядеть в потолок. Наплевать, что снаружи бушует жизнь и светит солнце – это все равно не для нее. Нет смысла бороться, ни за друзей, ни за любовь, ни даже за хорошие оценки. Потому что с ее особенностями никакого будущего не будет.

Просто прими таблетку.

Как только Лиси закончит школу, ее связь с Каспером и Багирой прервется. Она не поступит в университет даже с лучшими оценками – ее отсеят на первом же этапе, этапе когнитивного тестирования, точно такого же, какое задал новый профессор, если вскроется факт, что она болеет.