Научный институт казался настоящей крепостью – неприступной и таинственной. Стены и купол – словно вытесаны из массивной глыбы льда. Здание института обнесли бетонным забором с колючей проволокой, Надя поспешила к нему. Снега здесь намело по колено – чуть больше чем в лесу. Пробиралась Надя медленно, с трудом переставляя ноги, пока не подошла к стене вплотную и не двинулась в поисках ворот вдоль по расчищенной снегоуборщиком дорожке.

Вскоре Надя наткнулась на глубокую колею. Казалось, что совсем недавно здесь прошли несколько машин. Следы от колес виляли из стороны в сторону, одна из машин, похоже, даже въехала в сугроб. Надя бросилась к охранному пункту. Ворота раскрытые, в будке охранника горит свет, но поблизости ни души.

– Э-э-й! Есть тут кто? – закричала Надя. – Помогите мне!

Как только она прошла через ворота, резко погас свет. Надя обернулась и застыла на месте, стала вслушиваться. Снег перестал, небо прояснилось и из-за серой пелены облаков выглянул тонкий месяц. Она слышала только тихие завывания ветра, порывами носящегося между ущельем и постройками института.

Это просто датчики движения. Я ушла из зоны их действия, вот свет и вырубился!

Она выдохнула и развернулась к крылечку главного здания. Конечно, ей сделают выговор за несанкционированное проникновение. Она неуверенно потянула дверь, ведущую в стеклянный тамбур, та заскрипела, загрохотала.

Вдруг раздался треск и помехи. Надя не сразу поняла, откуда исходит звук, но потом услышала голос по рации:

– Что ты делаешь? Не входи.

Она обернулась и оцепенело уперлась взглядом в закрывающиеся ворота. Там стояла Тамара.

Надя без раздумий дернула дверь и с криками ворвалась в институт. Ее встретил пустой холл, отделанный серым мрамором.

– Помогите! – прокричала Надя, но никто не отозвался.

Этого не может быть! Это Роксколл, крупнейший научный комплекс на севере, известный на весь мир! Здесь полно людей!

Надя знала, видела порой как они выходят кататься на лыжах по склону Академика Пятницкого, говорила с их специалистами по рации, когда город требовал калибровать погодные установки.

Здесь не может быть пусто! Паника нарастала: Надя бежала по совершенно пустым коридорам. Научный институт напоминал больницу – то же холодное освещение, безжизненно-чистые лаборатории, в воздухе – запах лекарств. Надя хаотично распахивала двери – одну за другой, но везде – ни души.

Она искала – может быть, здесь есть какой-то спальный этаж? Куда-то же все подевались? Это же Роксколл…

– Помогите, помогите! – лепетала Надя, уже мало соображая, что она творит.

Свет замигал, Надя оглянулась. Она долго петляла по лабиринту коридоров и, кажется, оторвалась от Тамары. Но она ведь наделала столько шума! Нет, Тамара ее найдет. Это она что-то делает со светом – Надя знала. Надо быть хитрее. И тише.

Она подошла к плану пожарной эвакуации. В левом крыле здания было большое помещение со множеством небольших отсеков – «Дормиторий».

Если все сотрудники там, надо их срочно будить! Что здесь вообще происходит?

Надя сняла ботинки и куртку, чтобы двигаться как можно тише. Она шла, вжимаясь в стены и выглядывая из-за угла прежде, чем повернуть. Когда она вышла в нужный коридор и увидела впереди большие двери с табличкой «Дормиторий», свет перестал мигать. Где-то внизу раздался стук.

Надя стремительным рывком добежала до дверей. Они были заперты, и через стеклянные вставки Надя увидела длинные ряды капсул, в которых спали люди.

– Эй, откройте! Вы слышите меня! Э-э-й!

Она дергала за ручку, но стальные массивные двери не поддавались. Вряд ли кто-нибудь из спящих услышал хоть малейший звук Надиного голоса.

– Здесь особый замок, нет доступа – не пройдешь.

Надя обернулась. Тамара стояла позади нее на расстоянии вытянутой руки и улыбалась.

– Ты… – выдохнула Надя и вжалась в дверь. Сердце, казалось, вот-вот разорвется, и горло перехватило – не закричать.

– Да. И прекрати эти истерики, пожалуйста. Бегать от меня глупо, тем более теперь. Я не причиню тебе вреда. Просто успокойся и послушай.

– Где Слава и Родя?

– Уже в капсулах восстановления. Если обещаешь не орать и не громить ничего, я впущу тебя, и ты сама убедишься, что с ними все в порядке.

В порезе на виске Тамары блестел металл. Здесь, в Роксколле, она казалась другой, хотя кожа была такой же бледной, а волосы такими же спутанными – чувствовалось, что она на своей территории. Ее лицо показалось Наде знакомым и даже красивым – она точно видела Тамару по одному из каналов ГосПортала.

– Пойдем? Посмотрим на твоих друзей?

– Зачем ты их туда положила?

– Я? Я никого не принуждала. Они сами согласились, – Тамара склонила голову набок. – Вас же четко проинструктировали: «Роксколл обойти стороной». Не думали, что есть на то причины? Вы попали в зону заражения. Эти капсулы – теперь единственное средство, которое помешает вирусу поразить вашу нервную систему.

– Зачем ты тогда устроила этот цирк в лагере? Зачем лгала нам?

– Я не хотела, чтобы вы паниковали. Но я вижу, ты мне до сих пор не веришь. Пойдем. Я разбужу Родиона, и он сам тебе все объяснит. Я уже устала растолковывать одно и то же.

Какой еще вирус, какая зона заражения? Надя понимала, все, что говорит Тамара – необдуманная, на ходу сочиненная ложь. Бред! Но голос Тамары звучал так приятно и убедительно. И она, кажется, не хотела ничего дурного – Родя же ей поверил.

Тамара мягко коснулась ее плеча и отстранила от двери. Раздался мощный щелчок, будто сотня замков повернулась одновременно, и двери раскрылись. Тамара подвела Надю к двум крайним капсулам – Слава лежал целый и невредимый, Родя – с раной на щеке и бледно-розовым ожогом.

– Видишь, они уже восстанавливаются. Тебе тоже нужно поскорее в капсулу.

Она взяла Надю за руку и повела между рядами. В основном в капсулах лежали женщины.

– Отлично, вот свободное местечко. Ты уже разулась – умница!

Надя сама не поняла, как оказалась в капсуле.

– Будет больно? – спросила она, когда Тамара надевала ей на руки резиновые браслеты.

– Нет. Сюда уже едет подкрепление из Излучинска. Они устранят утечку и выпустят нас.

– А как же ты? Тебе не надо в капсулу?

Тамара пристально поглядела на Надю. Затем уложила ее и закрыла капсулу.

– Не волнуйся обо мне, – сказала она, улыбнувшись. – Я только начала.

Сегодня

Излучинск, район Крапивки

Спустя время Лиси поняла, что именно она была виновата во всем, что случилось тем утром. Если бы она не проспала, и Касу не пришлось чуть не за шиворот вытаскивать ее из постели, то они успели бы на поезд, уходивший получасом раньше. Тогда бы Кас не нагрубил той старухе, и, конечно, не столкнулся бы в дверях с Тайгиным – а ведь это событие и стало ключевым.

Но случилось, как случилось.

Они ехали в переполненном вагоне, лица у окружающих были кислые. Из широких окон падал серый промозглый свет. Казалось вот-вот пойдет снег. Кас сосредоточенно жевал бутерброд с паштетом и пил кофе из старенького термоса. А Лиси едва шевелила замерзшими пальцами, заплетая косы: обычно это ее успокаивало, но не сегодня.

Старуха в наушниках, сидевшая напротив, то и дело поглядывала на Лиси с нескрываемым раздражением. Лиси старалась не отвечать на эти взгляды, но старуха с каждой минутой вздыхала все громче. Наконец, поймав взгляд девушки, она заговорила:

– «Авроровцы», да? – ее резкий голос прорезал полусонную атмосферу вагона. Лиси не ответила, да и отвечать было незачем: изумрудно-зеленые форменные эко-костюмы с эмблемой Излучинска – загогулиной и деревом – носили только ученики «Авроры».

– Приподзнились к учебе, я гляжу, – ехидно заметила старуха. Наушников она не вынимала и, видно, потому почти кричала – перекрикивая то, что у нее там играло. – Копошится она в лохмах своих крашеных! Уж не знала, что гордости города позволено малевать себя как продажным девкам! Позорница!