Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Я заставила его уйти, — наконец признается она.

Почти четыре года и столько лжи спустя…

Но я поняла, что единственное, из-за чего она могла так разозлиться на Дрю, это если бы он заявился той ночью. Если бы между ними случилось что-то еще.

— Почему ты ничего не сказала?

Она рассеянно качает головой.

— Я не знаю. Полиция уже подозревала его и…

— И ты знала, что это не мог быть он, — заканчиваю я.

Она встречается со мной взглядом. В ее глазах видны годы подавленной вины.

— Я сказала Дрю, что встречусь с ним позже, — продолжает она. — В ту ночь я не спала с барменом. Я ушла с ним, но не пошла к нему домой.

Я медленно киваю, кусочки головоломки наконец-то собираются вместе, заполняя пробелы. Кэм знала, что Дрю не нападал на меня, потому что была с ним.

— Вот почему ты не пыталась убедить меня поехать с тобой. Ты сказала, что предлагала, но просто оставила меня там. Чтобы поговорить с Дрю. — Тогда в больнице я заподозрила, что она врет, но просто не знала почему. — Неужели он переспал со всеми вокруг, пока мы встречались?

Она вздрагивает от моего гневного обвинения.

— Все было не так, Синт.

— Не называй меня так. Это не мое имя. — Уже нет.

Она тяжело сглатывает.

— В смысле, как ты могла не знать? Он был горячим профессором. Такое клише. Сначала я не осознавала, насколько серьезные у тебя чувства… а после этого у нас было всего пару раз. Я любила тебя, Син… — она оборвала себя. — В ту ночь между нами ничего не было. Не в этом смысле. Мне действительно было очень обидно за тебя, и я злилась на него из-за истории с Челси, и не хотела, чтобы Дрю заявился в бар и причинил тебе еще большую боль. Поэтому я приехала к нему и сказала, какой он ублюдок из-за того, что сделал.

Тем не менее, ущерб был нанесен. Она меня жалела. Замкнутую, наивную одинокую девочку, влюбившуюся в своего профессора. Интересно, сколько процентов нашей дружбы были вызваны жалостью.

— В каком часу это было? — спрашиваю я, превращаясь в профессионала, натягивая этот образ как броню.

— Я не уверена… Может, около одиннадцати тридцати?

Я делаю мысленную заметку.

— А когда ты видела Дрю в «Док Хаусе»?

— Синт…

— Дело не только во мне, — обрываю ее я, укрепляясь в своей решимости. — Была убита еще одна женщина. Возможно, их было больше. Мне нужно, чтобы ты сказала правду, чтобы я могла помочь ей.

Она кивает.

— Около девяти. Примерно за час до того, как я уехала с Торренсом. Я увидела, что Дрю оттирается у пристани, и перехватила его, прежде чем он успел подойти к тебе, а затем отослала прочь.

— Ты сказала детективу Даттону, что вы с Торренсом покинули «Док-Хаус» примерно в десять часов вечера. — Мне было очень комфортно в этом безопасном образе. Я закуталась в него еще больше. — Прошел примерно час, и ты не можешь сказать, где в это время был Дрю.

Она нахмурилась.

— Не может быть. Должно быть я что-то напутала. Это было так давно. Клянусь, Синтия. Я отшила Торренса и сразу поехала к Дрю. Я видела его. Говорила с ним. Он никак не мог…

— Может и не мог. Но у не было окно, и теперь мне нужно больше информации и еще больше ответов. — Я встаю, снимаю с сумку со спинки стула и закидываю на плечо. — На тот вечер у Дрю было алиби — Челси. Почему? — я пытливо смотрю ей в глаза. — Почему вы оба просто не сказали правду? Зачем пытаться скрыть после всего, что произошло?

— Тебе было так больно. Так много боли. Физической и эмоциональной. Я просто не могла… — У нее на глаза навернулись слезы. — Если бы я все рассказала, это бы тебя добило, и я бы не смогла с этим жить.

Я ей верю. Не уверена, что смогу простить ее, по крайней мере, сейчас, но я верю ее словам. Потому что это, в конце концов, довольно эгоистично. Эгоистичные причины обычно самые честные.

Я еле избежала утопления, затем смерти, и последние несколько лет предполагала, что отмылась от всей грязи и мерзости, присутствовавшей в моей жизни — Дрю, Челси, все. Я была лотосом, вырванным из мутной воды.

Новая жизнь. Новое начало.

Легко начать жизнь заново, когда у тебя амнезия.

Может быть, этого достаточно.

— Мне очень жаль, — снова говорит Кэм, когда я ухожу из патио.

— Мне тоже, — мне жаль, что дружба, которая, как я думала, была у нас когда-то, теперь навсегда запятнана.

Я прохожу приличное расстояние, прежде чем открываю приложение Убер и заказываю такси в отель. Мне нужно время, чтобы расслабиться, подумать. Я была так наивна в своей любви к Дрю — я знаю. После Челси… я думала, что после этого с моей наивностью покончено.

В то время, ослепленная любовью, я думала, что мы с Дрю были единственными людьми в мире, которые переживают то, что переживали мы. Полагаю, именно это с нами делает первая любовь. В реальности вас ждет разочарование. Насколько отчаянно я нуждалась в любви? Истинной любви? Настолько, что доверилась ему?

Но двуличность Кэм ранила больше, чем любое предательство со стороны Дрю.

Я пять раз щелкаю резинкой, считая вслух, чтобы заглушить навязчивые мысли, бушующие в голове.

Испытывая отвращение к самой себе, я перехожу через улицу, дожидаясь машины, и именно тогда у меня возникает это чувство. На улице жара, но по коже пробегают мурашки, сзади на шее выступает холодный пот.

Я останавливаюсь на углу и оглядываюсь вокруг, сердце болезненно колотится в груди. Через тонкую рубашку я касаюсь шрамов, а точнее рваного шрама, который с ужасающей точностью начинает болеть каждый раз, когда я чувствую опасность.

«Это все в твоей голове».

Я расстроена. Обижена. Фантомная боль может быть вызвана сильными эмоциями даже у обладателей достаточно ограниченного эмоционального диапазона. Мы так же истекаем кровью.

Но страх усиливается, подталкивая меня вернуться назад… я резко оборачиваюсь и вижу, как в зарослях сосен исчезает фигура.

«Только бы это было животное», — мысленно умоляю я.

Но фигура слишком большая для зверя. И слишком похожа на человека.

«Кто-то вышел на прогулку».

Но я чувствую на себя взгляд, чувствую, как кто-то наблюдает.

Синяя «Хонда» заворачивает на дорогу и сигналит. Я спешу к машине, убегая от Кэм, прошлого и правды, которая мне открылась.

Кто-то меня преследует.

Глава 19

Идеальный шторм

Лэйкин: Сейчас

Я не умею лгать. Позвольте перефразировать: я не умею лгать другим людям. Ложь, которую мы говорим себе, чтобы справиться с нашим бессмысленным существованием, чтобы почувствовать себя более значимыми, отличается от специально придуманной лжи, призванной обмануть другого человека.

Рис — ходячий детектор лжи. От осознания этого ложь, которую я подготовила о визите к родителям, прожигала мне язык. Возможно, это от того, что я знаю, что меня, скорее всего, поймают, но мысль о том, чтобы солгать Рису казалась… неправильной.

В любом случае, к тому времени, как я слышу, как он проводит ключ-картой у двери нашего номера, я мысленно прогоняю свою речь столько раз, что она выглядит неестественной. Поэтому, когда он спрашивает:

— Как твои родители?

Я выпаливаю:

— Я ходила к Кэмерон.

Сейчас полночь, но похоже, смена часовых поясов его вовсе не беспокоит. Его темно-серые глаза холодно и спокойно смотрят на меня.

Он кидает спортивную сумку в угол и снимает пиджак.

— Она знала Майка Риксона?

Воздух, который я задержала, вырывается наружу. Рис не ругается. Если бы он был расстроен, и почувствовал себя обманутым, то просто бы молча вышел из комнаты. Я бы предпочла, чтобы он отругал меня за безрассудство, чем терпеть его холодное, как камень, молчаливое игнорирование. Вывести его из этого состояния было практически невозможно.

Я тяну длинную футболку вниз сажусь на кровати, скрестив лодыжки.

— Похоже, она понятия не имела, что у Торренса есть брат.

— Ты показала ей его фотографию? Она видела Риксона в «Док-Хаусе»? — черный галстук болтается у него на шее, он снимает кобуру и садится напротив меня.

23
{"b":"783212","o":1}