– Я поищу ее фотографии и расскажу тебе о ней. Пришло время выпустить Бамби из той оболочки, в которую мы ее поместили, – Сиван вдруг вспомнила девушку внутри шара на стене дома, в котором находилась их новая квартира.

– Расскажи мне лучше о своей учебе, Лайла, – попросил Яаль. – Мама сказала, что ты учишься на факультете промышленного дизайна. Ты уже знаешь, чем будешь заниматься после окончания колледжа?

– Я работаю над автоматом по продаже напитков, – ответила Лайла. – Это будет мой выпускной проект. Вы, конечно, знакомы с коктейлями, которые вам могут приготовить в баре? Так вот, я работаю над автоматом, который при нажатии кнопки выдаст вам закупоренную бутылку с заказанным вами коктейлем. Такого еще нигде в мире нет.

– Во всем мире? – удивился Яаль.

– По крайней мере мне об этом ничего не известно.

– Но ведь тут требуются знания по химии и биологии, разве не так?

– У меня есть напарник, он просто гений во всех этих вещах. Нам еще далеко до завершения, но если у нас получится, мы попробуем продать идею крупным компаниям.

– Прекрасная мысль! – воскликнул Яаль.

– Да, классная, – согласилась Лайла.

– А в целом ты хорошо учишься?

– В первый год все было ужасно из-за расставания с Лиором. Только в последнее время я перестала обращать внимание на то, что преподаватели думают обо мне, нравлюсь я им или нет, и все сразу улучшилось.

– Она у тебя молодец, – произнес Яаль, обращаясь к Сиван. – Я так рад, Ваня, что мы теперь снова можем общаться. Я получил указание свыше, что должен найти вас и быть рядом с вами. Вижу, что не ошибся.

– Ты до сих пор занимаешься этим дерьмом? – засмеялась Сиван. – Я имею в виду спиритизм и прочее.

– Никакое это не дерьмо, – обиделся Яаль. – Я хожу туда раз в месяц. Это как спорт – укрепляет связь между душой и телом.

– Я подхватила это у Лайлы, – извинилась Сиван. – Когда ее приятели говорят «это дерьмо», они обычно имеют в виду просто «это».

– А он милый, этот муж твоей сестры, – сказала Лайла, когда Яаль ушел. – Только я пока не поняла, кто же он: умник, дурак или просто пережиток прошлого. Эта рубашка в клеточку и сандалии, которые он носит даже зимой – от всего этого веет такой стариной.

– В нем всего понемногу. В молодости он был первым парнем на деревне, которого все добивались, но всегда был немного наивным. Он интеллигентный, однако его нельзя назвать большим интеллектуалом. В их паре звездой была Бамби, а он всегда аплодировал любым ее успехам.

– Здорово, что он так ее обожал. Как бы я хотела, чтобы и меня вот так любили.

– Ее все обожали.

– А я обожаю тебя. Мне кажется, что Бамби пользовалась таким вниманием за счет тебя и за счет всех, кто ее окружал, но для меня и для всех, кто тебя хорошо знает, именно ты – звезда. Именно ты – первая, а твои сестры, какими бы они ни были, всего лишь вторая и третья.

– Нет ничего приятнее, чем слышать такие слова из уст своей дочери, – засмеялась Сиван. – Но Бамби действительно была исключительной. Ты знаешь, иногда человеку все дано от рождения. Именно такой и была Бамби, и я очень ей гордилась.

– И не завидовала?

– Нет, только гордилась. Так же, как сейчас горжусь тобой, хоть ты умнее и красивее меня.

– Так ведь ты моя мама. Матери не завидуют дочерям.

– Это тебе кажется. Есть такие, что очень даже завидуют, особенно когда состарятся. Думают, что это дочери крадут у них молодость и красоту.

– Иногда ты говоришь не как адвокат, а как психолог.

– Но я и в самом деле никогда не завидовала Бамби и не завидую тебе, и я знаю, в чем может заключаться источник такой зависти. Я прекрасно знаю, где мое место, и мне нужна зависть, чтобы почувствовать себя более значимой, чем я есть на самом деле.

– Ну хорошо. А если кто-то все-таки чувствует себя так, что с этим можно сделать?

– Чувствовать – это одно. Вопрос в том, как человек поступает. Тот, кто переводит плохие чувства и мысли в плохие поступки – мелкий человек. Есть золотое правило нравственности, которое гласит: «Не делай другим того, чего не желаешь себе». Именно «не делай», а не «не думай».

– Да ладно тебе! – Лайла ушла в ванную, вернулась оттуда с зубной щеткой в руках и принялась чистить зубы.

– Ты идешь спать?

– Я встала сегодня в пять утра, чтобы сходить на море, – ответила Лайла, не вынимая щетки изо рта, – а потом весь день занималась. Послушай, а кто был виноват в той аварии? Это она была за рулем, она сама была виновата?

Сиван прикрыла глаза ладонью, словно ослепленная ярким светом.

– Была ли она за рулем? – переспросила она, чтобы выиграть время. – Да. Но это была не ее вина. Я расскажу тебе как-нибудь в другой раз.

– Только не забудь, ладно?! – распорядилась Лайла и повернулась, чтобы пойти в ванную. – Я хочу все знать.

Трудненько будет рассказать все, подумала Сиван, глядя в спину Лайлы, однако нет причины не рассказывать вообще ничего.

На стук в дверь никто не отозвался, и Сиван пришлось полезть в сумочку и достать ключ. Чтобы не тратить время в пробках, Бадья и его сын Омар, младший брат Филипа, теперь начинали работать попозже и задерживались по вечерам. Или же они еще не приехали, или им потребовалось что-либо прикупить, подумала Сиван. В это время на верхнем этаже хлопнула дверь, и подъезд наполнился сердитыми мужскими голосами.

– Послушай, Дани, – сказал один из них, – я понимаю, чего ты хочешь, ты говорил мне об этом уже миллион раз, но этого не будет!

– Скажи, сколько ты хочешь? – не унимался тот, кого называли Дани.

– Я хочу, чтобы ты оставил меня в покое. Меня не интересует твоя крыша. Я даже не знал, что ты купил ее у Шери.

– Это все окупится, поверь мне. Все соседи уже подписали. Это теперь мой дом. Если согласишься, получишь больше всех, уж я-то об этом позабочусь. И не спорь, а то получишь шиш с маслом.

– Ты что, не понимаешь иврит? – разозлился другой. – Я же тебе сказал «нет», и все! А теперь проваливай.

– Ты еще об этом пожалеешь.

– Что ты можешь мне сделать? Набить мне морду? Убить меня?

– Не собираюсь я никого убивать, но ты все равно идиот.

– Ну и пусть я буду идиот, – ответил первый, все более закипая.

– Ты проиграешь.

– Я согласен рискнуть.

– Ну и пошел на хрен! – заорал Дани, теряя самообладание. – Да кто ты вообще такой? Ты в жизни своей не видал таких денег!

– Вали, вали, – в голосе говорившего послышались угрожающие нотки.

По лестнице спустился мужчина с большим золотым медальоном на цепи, надетой прямо поверх свитера. Сиван успела разглядеть зачесанные назад гладкие волосы, две глубокие морщины на лбу, длинное лицо и нос с широкими ноздрями. Он скользнул взглядом по ее лицу и пошел дальше, все еще продолжая сердиться. Сиван заколебалась. Может стоило подняться и поговорить с тем типом, который, видимо, был хозяином квартиры наверху? Или лучше сделать это не сейчас, когда он разгневан? С другой стороны она уже дважды стучалась в его дверь, желая познакомиться и извиниться за причиняемые неудобства, но безуспешно. В конце концов, решила она, этот день ничем не хуже и не лучше всякого другого, а кроме того, пока Бадья и Омар не пришли, ей все равно нечего было делать.

Сиван прошла мимо двери Карни и Пелега и постучалась в ту, на которой не было таблички с именем. Из квартиры доносились звуки музыки. Сиван приложила ухо к двери, и ее охватил приступ ностальгии: звучала «Ламбада» – мелодия, чрезвычайно популярная в Бразилии в середине девяностых. Она научилась танцевать ее на берегу моря и, пока рядом не было Бамби, все говорили, что для человека приезжего у нее получается вполне неплохо. Зато Бамби могла танцевать все, что угодно, и удивила всех! Чтобы потанцевать с ней, выстраивалась целая очередь. Когда Сиван вспомнила этот волшебный период, по телу ее пробежала дрожь. Вдруг дверь отворилась, музыка зазвучала громче, и Сиван чуть не упала на стоящего перед ней мужчину.