Яаль должен был прийти в семь, а пришел, как всегда, в восемь. Зайдя в гостиную, он первым делом протянул руки к пылающему камину.

– Что будешь пить? – спросила Сиван.

– Я не очень-то разбираюсь в винах, – ответил он, протягивая ей бутылку красного вина, – но в магазине сказали, что это – неплохое.

На пороге своей комнаты появилась Лайла.

– Спасибо вам за квартиру, – поблагодарила она Яаля. – Такой шикарный подарок! И квартира тоже шикарная.

– Ты помнишь Бамби? – спросил Яаль Лайлу, когда они уселись за стол. Сиван подала первое блюдо – карпаччо, которое она купила в гастрономе неподалеку.

– То, что я помню, скорее напоминает сон. Мы с мамой пошли в больницу, и она попросила меня не заходить в палату, а подождать ее снаружи, но когда она зашла внутрь, я последовала за ней. Мне показалось, что я увидела Белоснежку: бледное лицо с ярко-алыми губами и длинные волосы, разбросанные по подушке. Она была похожа на маму, но далеко не такая красивая, и лежала на кровати, как мертвая принцесса из сказки. Я спросила маму, что с ней случилось, и мама ответила, что она застряла между землей и небом.

– Что? – воскликнула Сиван. – Ну уж это ты все выдумала!

– Не все, только конец, – ухмыльнулась Лайла. – Для красоты. Слишком вошла в образ.

– Не морочь мне голову, – взмолился Яаль. – Будь серьезной.

– Нет, мама и правда сказала, что она застряла между землей и небом. Только это случилось гораздо позже.

– Сколько лет ей было, когда ты взяла ее с собой? – спросил Яаль у Сиван. – Я ничего не помню из того времени, я тогда был в полной отключке.

– Четыре? Пять? – спросила Лайла, глядя на Сиван.

– Около того.

– Дело в том, – начала Лайла с полным ртом, но тут же спохватилась, прожевала кусок и проглотила его, – что я до сих пор не понимаю, что же тогда произошло. Ты сказала мне, что она попала в аварию, и ее привезли в больницу, но как случилось, что она превратилась в овощ?

– Твоя мама хотела отключить ее, – сказал Яаль, положив вилку на тарелку, – но я не дал. Я тогда был не в состоянии думать логически.

– Ты был ее мужем, и только ты мог решать, что делать, – сказала Сиван.

– Я был трусом. Думал только о себе. Убедил себя, что должно случиться чудо, – сказал Яаль, снова взявшись за вилку. – Как в той сказке про Белоснежку. Ты знаешь, сколько раз я целовал ее, пока она лежала там с закрытыми глазами? Но это не помогло. Теперь, задним числом, я понимаю, что все, что я делал в эти полтора года, когда она уже была не с нами, а я противился расстаться с нею, было лишним.

– В любом случае, – сказала Лайла, – даже из того немногого, что я знаю, мне кажется, что она была замечательным человеком.

Сиван встала, чтобы убрать тарелки и подать основное блюдо, приготовленное по рецепту из интернета: спагетти под соусом из каштанов, грибов и шалфея.

– Вы живете в Эйлате? – спросила Лайла.

– Да, я живу в Эйлате, – подтвердил Яаль. – Поехал туда, чтобы помочь другу запустить бизнес, да так там и застрял.

– В Эйлате совсем не так плохо.

– У Эйлата есть свои преимущества, – согласился Яаль. – Там прикольно и к тому же совсем недалеко от Синая. Если надоест, всегда можно развеяться.

– Мама раньше часто ездила на Синай, – сообщила Лайла. – Но в последние год-два перестала.

– Да ну! – воскликнул Яаль, обернувшись к Сиван. – Жаль, что я об этом не знал. Я бы к тебе присоединился. А почему ты перестала ездить?

– Просто больше не нахожу там того, что искала.

– Мама все время вспоминает Бразилию, – снова сообщила Лайла.

– Там, где ты была с Бамби? – спросил Яаль. – Она была без ума от этой деревни.

– Это самое красивое место на свете. Даже красивее Синая. Или, – поправила себя Сиван, – как Синай тридцать лет назад. Сначала из аэропорта надо доехать на автобусе до Баррейриньяс^[5], а оттуда плыть на лодке до деревушки рыбаков под названием Атинс. Не успеваешь попасть туда, как сразу же начинаешь чувствовать очарование этого места, а со временем вообще забываешь обо всем на свете и видишь только эту сверкающую на солнце реку, синее небо над ней и окружающие ее дюны. Ешь вместе с рыбаками лобстеров и рыбу, только что выловленную из моря, спишь сном младенца в гамаке под открытым небом. А потом начинаешь бродить по окрестностям и понимаешь, что никогда не видел ничего подобного. По берегу океана насколько хватает глаз простираются песчаные дюны, а между ними – озера чистейшей дождевой воды.

– Ты меня убедила, – сказала Лайла. – Когда мы едем?

– Это моя мечта – поехать туда вместе с тобой.

– И что же нам мешает?

– Наверное, я боюсь обнаружить там теперь тысячи туристов и все, что с этим связано. Ведь я была там двадцать пять лет назад.

– Твоя мама поехала путешествовать, – сказал Лайле Яаль, – а Бамби увязалась за ней, чтобы, как она говорила, проветриться. Они собирались пробыть там пару-тройку месяцев, а вернулись больше, чем через год.

– Через пятнадцать месяцев, – уточнила Сиван.

– С тобой, – добавил Яаль, обращаясь к Лайле.

– Когда Бамби поняла, что я беременна, она решила остаться со мной до родов.

– И вы уже были женаты? – спросила Лайла Яаля.

– Да. Два года.

– Тогда почему вы тоже не поехали в Бразилию?

– Бамби не хотела, чтобы я ехал, – ответил Яаль, нахмурившись. – Сказала, что хочет побыть с Сиван.

– Вы не хотели, чтобы он поехал с вами? – спросила Лайла, устремив на Сиван вопросительный взгляд.

– Бамби сказала, что у вас какие-то проблемы, – ответила Сиван, глядя на Яаля. – Что вы временно разошлись.

– У нас были кое-какие проблемы перед вашей поездкой, но мы вовсе не собирались расходиться. Так, несущественные споры.

– У вас в телефоне есть ее фотографии? А то я видела только одно потрепанное фото, которое мама носит с собой в кошельке.

– Нет, – ответил Яаль, переглянувшись с Сиван.

– Бамби не любила фотографироваться, – сказала Сиван. – Она любила фотографировать других. Однако у меня где-то есть коробка с ее фотографиями.

– Почему же она не любила фотографироваться? Мне кажется, она всегда была в центре внимания.

Яаль и Сиван одновременно пожали плечами.

– Она старалась, чтобы все происходило именно так, как она хотела, – ответила Сиван.

– Никогда бы не подумала, что есть люди, которые не любят фотографироваться, – сказала Лайла. – Как бы она жила сейчас?

– К сожалению, она не пережила и то старое время, – ответила Сиван.

– Да ладно тебе! Она попала в аварию. Сколько ей тогда было? Двадцать семь? Ей просто не за что было уцепиться. Вот если бы у нее были дети, все могло бы быть по другому. Вот ты же изменилась из-за меня.

– Это правда. Ты открыла мне глаза.

– Вот видишь! – воскликнула Лайла. – Вообще-то ты совсем не похожа на свою сестру. Но ты ведь любила ее, правда?

– Очень. Мы были как близнецы.

– А почему ты никогда мне о ней не рассказываешь?

– Когда она умерла, мне было очень тяжело, и прошло много времени прежде чем я смогла это побороть. Может быть именно поэтому мне до сих пор трудно говорить о ней. Когда я пытаюсь, я снова погружаюсь во тьму.

– Ты же всегда говорила, что любишь тьму. Поэтому ты меня так и назвала – Ночь.

– Ночь это тьма с луной и звездами. Ведь только в ночи мерцают звезды, только ночью можно наблюдать все фазы луны. И лишь в тишине ночи можно услышать многое из того, что днем не слышно. Тьма же связанная с Бамби это тьма пещеры, порождающая страх.

– Я тоже чувствую себя, как твоя мама, – признался Яаль. – Только иногда ловлю себя на мысли о том, что все время говорю о ней, как одержимый, и ничего не могу с этим поделать.

– Ее влияние на нас было так сильно, что эта рана не заживает и по сей день, – добавила Сиван.

– Вы меня совершенно заинтриговали, – сказала Лайла, качая головой. – Однако если это нагоняет на вас тоску, давайте оставим эту тему.