Дверца машины со стороны водителя открылась, тот, чертыхнувшись, спрыгнул в бурую лужу. Лорд, не веря своим глазам, боком подвинулся знакомому навстречу.

– Ну, и куда тебя такого? Полезай в багажное отделение. Да не буду я закрывать, не ссы!

Уговаривать не пришлось, Лорд с радостью расстался с улицей и её неудачниками.

Всё это время Худой с разинутым ртом стоял рядом. Пока водитель не вырвал из его рук портфель, не сунул за ворот писаки пухлый конверт и не хлопнул по челюсти снизу тыльной стороной ладони.

Ещё не до конца успокоившись, зыркнув по сторонам, он вывел машину на шоссе и тихо прошипел:

– Утоли мои печали, Натали.

Из салона раздался смешок и баритон проворковал:

– Смени пластинку, Витя.

После откинулся на мягкую спинку сиденья. С удовлетворением отметил, что неожиданное начало обещает удачу.

– Если нашёлся Лорд, точно найдётся и другое. Вечером почитаю материалы. Он ткнул носком туфли в портфель.

– Я его нагну, Юрий Алексеевич. Понюхает у меня пороху. Обещаю.

***

Это случилось около трёх лет назад. На одном северном горнодобывающем предприятии произошло ЧП. Молодому рабочему сушильным барабаном оторвало кисть руки. Комиссия в составе представителя федерального технадзора (из-за серьёзности инцидента), местных спецов, включившая жену пострадавшего, действовала по уставу.

Оборудование отключили на время расследования. Место обнесли лентой. Подняли всю документацию, рабочие журналы, провели осмотр оборудования.

На второй день мастера и начальник смены в один голос заявили, что техника и технологический процесс находятся в штатном режиме.

До тех пор молчавшая незаметная женщина, вдруг сообщила, что при осмотре вместе с областным представителем Ростехнадзора обнаружила явные нарушения этого режима. Как то, что не включается ни два, ни даже одного раза сирена перед обязательным осмотром рабочей площадки. Что не подключены концевые выключатели, что огромный сушильный барабан сдвинулся с положенного места и находится в аварийном состоянии. Что установка эта 1978 года выпуска…

Но главное – указала на явные противоречия в двух инструкциях, регламентирующих поведение работника на смене. Он не должен соприкасаться с работающими деталями и должен тыльной стороной ладони определять не раз и не два за смену степень нагрева подшипников, редуктора и прочая. Он должен оповещать мастера и отключать оборудование в случае неисправности.

И это бы означало – останавливать весь (!) обогатительный комплекс. – Чур меня!

Таким образом, число ошпаренных, обожжённых, увечных на том производстве растёт…

Они также нашли части руки. Нашли отсутствие ограждения на площадке у барабана и осветили место происшествия фонариками сотовых, поскольку наличествующих 7 люксов против требуемых 20 хватало лишь для того, чтобы сцепиться с вращающейся огромной мясорубкой. Никак не от пресыщенности счастливой жизнью, подобно пресловутым гиперборейцам.

Комиссия превратилась в пчелиный рой. Вокруг с трудом выстраиваемого престижа, не отвечающего международным стандартам комбината и претендующего на европейскую респектабельность холдинга стали собираться грозовые тучи.

Все хором "недоумевали", как такое могло произойти.

Надо отметить, что человека удалось спасти и госпитализировать в соседнем городе, где ему сделали операцию.

Молодого рабочего освидетельствовали на предмет опьянения, сильнодействующих веществ, оценили его физическое состояние и не выявили отклонений.

Парень проработал девять лет на одном месте без единого замечания и получил высшую рабочую квалификацию.

Через день, как пришёл в себя, сообщил жене, что накануне несчастного случая написал в журнале сдачи дежурства об аварийном состоянии агрегата.

Никаких ответных действий не последовало. На следующей смене ему не повезло: во время осмотра его пальцы остались в непострадавшей перчатке.

Несчастные случаи на таком производстве не редки. И предприятие защищает себя законодательной базой, подушками безопасности сложных для слабого ума амбивалентных инструкций, свитой двурушных чиновников, прикормленным инженерно-техническим персоналом и круговой молчаливой порукой.

Но не в тот раз. Маленькая женщина изменила ход истории холдинга. Ударила в самое сердце. И колосс, для которого престиж и репутация, сложенные из нервов и крови защитников офшорного счёта частной компании, посыпался.

– Если производственные травмы происходят с завидной регулярностью, то не такое-то и совершенное ваше оборудование, не такие-то лучшие условия труда, господа обсрамшись.

Комиссия две недели создавала иллюзию бурной деятельности. Выявила кучу неполадок. Осталось найти виновного. При встрече с потерпевшим случилось непредвиденное. Вместо того, чтобы покорно пройти в загородку для забоя, ягнёнок подал голос:

– Я работал по инструкции – п.п., №.№. Случилось то, что случилось, согласно БТИКС 50-16, пункту 1.3. «В процессе работы на сушильщика возможно воздействие опасных и вредных производственных факторов, в том числе – травмирование движущимися, вращающимися, разлетающимися предметами и частями оборудования». Это может случиться с каждым рабочим на участке. Против себя свидетельствовать не буду. Считаю себя невиновным.

И больше не проронил ни слова.

Бизнес контора на берегу Лиммата уже готова была отрубить одну свою неудачную голову.

– Говорили же вам! Нее-т! Северное сырьё – лёгкая, дешёвая прибыль. Идиоты! Забыли, что всё дешёвое – старое и сильно смердит.

– Теперь вовек не отмоешься.

На месте трагедии началось вселенское светопреставление.  Заставь дурака Богу молиться, он и лоб расшибёт. Техсостав устроил штурм убогим мозгам.

– Давайте заменим журнал. У меня есть опыт. Целая ночь. Берёшь новый и переписываешь весь. Возле печи полежит и к утру от прежнего не отличишь.

– Ты балда! А барабан тоже заменишь на новый?

– Да пошёл ты, Николай Анисимович…

Итак – всю ночь.

Утром явилась комиссия:

– Покажите журнал.

– Какой журнал? – для вида посопротивлялись мастера. Но выдали.

Генеральный директор филиала собрал совещание. И сделал непоправимую ошибку – опубликовал короткое коммюнике. В котором было объявлено, что руководство, согласовав свои действия с холдингом, вынесло решение создать для пострадавшего фонд, обеспечивающий ему медицинскую реабилитацию, протезирование и пожизненную пенсию по инвалидности от предприятия. Несмотря на то, что рабочий признал свою неосмотрительность в конце смены.

Так совершил широкий жест народный радетель, попытавшийся накормить волков и спасти овец. В обход центральной конторы и своего благодетеля. Но его не оценили.

Теперь идеально отлаженный механизм корпорации при движении издавал невыносимый поросячий визг в определенный день каждого месяца. У бенефициара стала развиваться паранойя. На закрытых приёмах влиятельных лиц головы присутствующих поворачивались в его сторону, притом тела оставались в прежних позах – задом к недоумку.

Русский характер сломал Вадима. Ни тёплый лаковый борт личной яхты, ни ласки изящных аборигенок не смогли остудить закипевшую обидой кровь:

– Козёл, я его из дерьма вытащил. Ну, не хотел наверх – ладно. Сидел бы в своей берлоге царём леса. Так нет! – совесть у него не подохла.

– У – падла! Я тебе устрою.

Русская мафия погасила пожар в его душе.

Через полгода после событий поздно приехавшая на место происшествия следственная бригада обнаружила на пепелище обгоревшие трупы бывшего генерального директора, его семьи и повреждённый газовый баллон. А чуть позже и бессмысленно жестоко изувеченный труп садовника. Из-за отсутствия улик дело зависло.

***

Комбинат продали бескомпромиссному отраслевому брату из Череповца. История стала потихоньку зарастать мхом забвения.

Хозяин холдинга решил, что пришло время красивым жестом смягчить ледяные сердца обывателей Форбса. Вечеринка по-семейному покорила шейки влиятельных мужей, поскольку их пригласили с питомцами. На обширной изумрудной лужайке беспечно носилась детвора, расселы, йорки, Кинг-Чарльз-спаниели и прочая волосатая братия за фрисби, и смахивающие пот лощёные слуги.